Нимфоманка из соседнего отдела

— Ну, так накажи уже, а то все филонишь, филонишь, — выдохнула Ленка. Хотелось уже отчаянно, но… но по ощущениям еще было куда разогревать. И пускай себе разогревает и сам разогревается попутно. Ленка знала Андрея как облупленного — пока она болтает, он к основному действу не приступит, зато потом будет драть бесцеремонно, жадно, будто нагоняя все то, что так упорно откладывал. И чем жестче он вбивался в Ленку, чем алчней стискивал ее тело пальцами, тем острей она ощущала, что Андрей в ней нуждается. В ней. Только в ней. И ни в ком больше.

Было хорошо — было темно, и за окном тоже. И было плевать, увидит ли кто сейчас, как Андрей шарит одной своей вечно голодной ладонью у Ленки под топом, стискивая мягкий холмик груди, а второй — тремя пальцами Ленку же и трахает, заставляя ее жмуриться в предвкушении… Еще пару секунд он выдержит, а потом уже начнет… Да, вот сейчас уже должен… О, руку с груди мужественно убрал, чтобы расстегнуть ремень на джинсах…

И вот тут зазвенел звонок… И если бы не было полтретьего ночи, Ленка бы, пожалуй, не удивилась, но она все-таки была в курсе, сколько времени.

И она, и Андрей замерли.

— Давай забьем, — шепотом предложим Андрей, — мы типа спим и ничего не слышим.

Это была хорошая идея. Если бы явившийся, явно подумав о таком варианте развития событий, — вжал кнопку звонка, а руку с нее убирать передумал. Звонок верещал как недорезанная свинья…

Может, там пожар? Террористы? Инопланетяне? Апокалипсис?

Ни одна из обдуманных причин не тянула на то, чтобы ради нее прерываться, но… Трахаться под истошный вой звонка — была так себе идея.

— У тебя в прокуратуре же есть связи, да? — печально поинтересовалась Ленка у Андрея.

— Да, а что? — удивленно переспросил Печорский. Дурак же он был в три часа ночи, ничего не скажешь.

— Если я сейчас этого идиота убью — будет кому отмазать, — Ленка вздохнула, подтянула шорты и двинулась в прихожую. Шла она не торопясь — но и кретин за дверью не прерывался. Упрямый, епт.

— Ну и какого хрена, — поинтересовалась Ленка, распахнув дверь. Даже если там были грабители — они бы всенепременно бы сдохли, обратившись в камень от разъяренного взгляда Патрикеевой. Горгона бы им показалась милой леди после встречи с Ленкой. Вот только за дверью стояли не грабители, а человек, который сейчас мир вообще с трудом замечал, не то что какую-то там недовольную Патрикееву.

Слова у Ленки тут же закончились. Потому что за дверью, разутая, с туфлями в свободной руке, стояла Ильина. Растрепанная, в расстегнутом плаще — и это при том, что она на работе даже блузочки свои до последней пуговички на воротнике застегивала, аккуратистка… Честно говоря, по ее бледному лицу было видно, что у нее в крови острая нехватка алкоголя, не восполнение которой может закончиться чем-то хреновым, не исключено, что и суицидом…

— Дашка, ты чего тут… — это вырвалось само. Честно говоря, уж явления конкретно Ильиной Ленка не ожидала. Не были они подругами, даже вопреки тому, что Ленка с Дашей посплетничала и перемыла кости Венецкому — это не особенно их сблизило, Ильина не очень-то распространялась про развитие ее отношений с Игорьком, но… Но почему-то сейчас вот в таком вот замордованном состоянии она приперлась именно к Ленке, даже не к своей подружайке, с которой их чаще всего видели за обедами. Видимо, жопа Ильиной была поумнее своей хозяйки и ощущала, что Ликочка — та еще подруженька.

— Выпить есть что? — сипло поинтересовалась Даша. В ней уже точно что-то болталось алкогольное, но этого чего-то было немного.

— Заходи уже, — вздохнула Ленка. Да, сексу сегодня случиться не предстоит… А кто виноват? Правильно — Печорский виноват, четыре раза могли уже объездить друг дружку, но кому-то же приспичило поработать… Но оставлять хорошего человека вот в таком вот состоянии наедине с собой — было совершенно бесчеловечно. В конце концов, Ленка Ильиной очень сильно симпатизировала. Нужно было быть охренительно крутой, чтобы вот так вот переть вопреки среде и сложившимся в ней предубеждениям. Многие женщины на Дашином месте решали свои проблемы исключительно постельным путем, а эта — нет, к ней эта грязь не липла.

У Андрея при виде Даши глаза тоже на лоб полезли. Но так как и он Ильину в таком раздрае сроду не видел. Нужно сказать, что у Дашки даже морда лица при виде генерального не дрогнула — Ленка даже восхитилась такой прокачке пофигизма.

— Здрасьте, Андрей… — Ильина тормознула, явно пытаясь вспомнить отчество начальника, а потом забила и чуть более твердо и без намека на окончание фразы повторила: — …Андрей.

— И вам не хворать, Дарья, — ошалелым тоном протянул Печорский, а Ленка … А Ленка едва не в голос смеялась, наблюдая эту чудную картину. Все-таки Дашка была охренительно прекрасна. Вот как она с невозмутимым видом вышла из кабинета Андрея, после того как Игорек ее оприходовал, так и сейчас без какой-либо дрожи проперлась на кухню, стекла на стульчик и уставилась на Ленку с Андреем, любующихся на картину «явление Ильиной».

— Я помешала? — это был вообще риторический вопрос, сказанный таким тоном, что было ясно — Дашка знает, что она помешала, и ей, конечно, жаль, но…

— Ты нам вино откроешь? — Ленка повернулась к Андрею. Тот посмотрел на Ленку, потом на Дашу, в прострации гипнотизирующую какую-то супер-интересную точку на дверном косяке, а потом кивнул и шагнул к холодильнику.

— Что вытворил Венецкий? — мягко поинтересовалась Ленка, пока Андрей там возился с бокалами.

Даша растерянно вздрогнула, чуть поменялась в лице, удивленно глядя на собеседницу.

— Да брось, — Ленка пожала плечами и села напротив Ильиной, — единственный, кто может проковырять тебя до живого — это он. Ненадолго — но может.

— Да ничего он не вытворил, — измученно выдавила Даша, прислоняясь лбом к сжатым ладоням, — просто это я… дура.

— А в чем дура-то? — Ленка задрала брови повыше. — Серьезно, двадцать первый век на дворе, с кем только люди не трахаются, и по работе — тоже. Тоже мне трагедию нашла.

— С женатыми мужиками трахаются только дуры, — Даша поморщилась, будто собираясь заплакать. Да ладно. Все прям так серьезно, что великая, неумолимая Ильина, которую довести было еще сложнее чем Андрея, готова взять и зареветь? Из-за мужика? Божечки-кошечки. Венецкий, серьезно, что ли?

— Он же в разводе…

— У него невеста беременная, — буркнула Даша, — это такая почти женатость, с которой хрен поспоришь.

Невеста… На задворках Ленкиной памяти шевельнулось что-то смутное. Блондинка. Сладкая, бесячая блондинка, которую даже не мудрено, что Патрикеева из памяти вытерла — Ленка в принципе терпеть не могла на своей территории баб типажа «королева бала». Так еще мало того что типаж у нее был раздражительный, так еще и понты плескались во все стороны — за те двадцать минут, что Барби проторчала в приемной Андрея, ожидая явления Игоря, Ленка успела пожалеть, что у Венецкого личного секретаря и приемной не имеется. Отказался, жук.

— Погоди, какая беременная? — осторожно повторила Ленка. — Ты серьезно сейчас вообще?

— Ну, мне так сказали, — Даша пожала плечами, — ну… Если врет…

— Не врет, — ну кто бы сомневался, что Андрей за честь друга вступится как хренов мушкетер, — Игорь не врет, Алла в четверг у врача была.

Вообще-то это все было не важно. Вообще-то с учетом того, какие несчастные сейчас у Даши были глаза, — Ленке хотелось ругаться очень неприличными словами. На Игоря, на Ильину — на всю эту их обкуренную Санта-Барбару, когда нихрена понятно не было, но даже ничего не понимая — хотелось убиться фейспалмом. Ну идиоты же. Идиоты. Игорек, блин… Два раза в браке был, а выводы не сделал — по-прежнему не усвоил, что свадебка наспех ни к чему хорошему не приведет. Но… Дело было не в этом… Совсем не в этом…