Нина Берберова, известная и неизвестная
Шрифт:
После этого письма состоялось личное объяснение Берберовой с Марией Самойловной, и мир между ними был восстановлен, но достаточно поверхностно 121 . В «Курсиве», однако, об этом конфликте не говорится ни слова. Берберова пишет о Цетлиной как о давнем друге и вспоминает лишь сделанное ею добро.
Словом, в 1953 году Берберову ждали не только радости. С осени у нее началась полоса неприятностей.
К середине октября стало окончательно ясно, что пристроить на Бродвей «Маленькую девочку» не получилось. «С пьесой дело плохо, пока отложена, четыре провалились в этом сезоне уже, – сообщала Берберова двоюродной сестре. – Я не рвусь в бой, сижу тихо, работает агент. Вообще здесь нельзя развивать сто лошадиных сил (таково мое мнение), надо немножко дать и судьбе поработать. А может быть, просто я не могу больше развивать сто лошадиных сил? И не только физически, но и морально» 122 .
121
См. письмо Берберовой Зайцевым от 4 февраля 1954 года: «М<арию> С<амойловну> Ц<етлину> я почти не вижу. И никто ее из моих друзей почти не видит. Она очень поддалась, засыпает при разговоре, все путает.
122
Письмо от 10 октября 1953 года // Nina Berberova Papers. B. 4. F. 62.
Практически одновременно в «Голосе Америки» началось сокращение штатов, и в ноябре Берберовой пришлось уйти. Она вскоре устроилась в так называемый Американский комитет по освобождению от большевизма, на базе которого была создана радиостанция «Освобождение» (позднее радио «Свобода»), но проработала там не больше двух месяцев 123 .
Это означало, что надо было срочно искать новую службу. В письме Зайцевым от 9 января 1954 года Берберова описала свою тогдашнюю ситуацию так: «Сама я живу не хорошо и не плохо, то есть работа, то нет. Судьба меня держит, как когда издатель “Биржевых Ведомостей” Проппер держал своих сотрудников, – не на голодном пайке, но разбогатеть не давал!..» 124
123
Позднее Берберова напишет Зайцевой, что не жалеет о том, что не смогла закрепиться в Американском комитете, так как там заправляли и заправляют несимпатичные ей люди, в числе которых, кстати, упоминался Роман Гуль (Письмо от 3 декабря 1955 года // Boris Konstantinovich Zaitsev Papers. B. 1).
124
Ibid.
В результате Берберовой пришлось устроиться к некоей миссис Брандт. В очередном письме Зайцевым она сообщает:
Я работаю, устаю, служу у довольно интересной особы секретаршей (вы можете себе представить, как я научилась языку, что печатаю письма по-англ<ийски>!), особа эта лет 60 много путешествовала и занимается Африкой – синдикальным движением там и прочими рабочими делами. Три раза была в СССР в 30-х годах. Я ее учу немного русскому. Вижу у нее интересных людей, рассматриваю их внимательно, говорю по-англ<ийски> и вообще нахожу, что мне как-то занятнее с американцами, чем с русскими политиками (литераторов мало осталось хороших!) 125 .
125
Письмо от 4 февраля 1954 года // Ibid.
Любопытно, что именно службу у миссис Брандт Берберова подробно опишет в «Курсиве» (заменив фамилию «Брандт» на «Тум»), вероятно, считая ее самой колоритной. Вскоре, однако, Берберовой стало ясно, что вынести миссис Брандт она больше не в силах.
Берберова снова взялась за поиски работы, и неожиданно быстро нашла, о чем радостно доложила двоюродной сестре:
Вот уже три недели, как я служу на новом месте, и ничего лучшего не могу себе вообразить, думаю, что комментарии будут излишни, если я скажу тебе, что попала в здешнюю Публичн<ую> библиотеку. Принимая во внимание, что в свое время и дедушка Крылов служил в Петербургск<ой> Публ<ичной > Библ<иотеке>, – считаю, что это место мне подходящее. Пошла я туда, как часто ходила в какой-то отчаянный день, весьма наскучив африканскими делами, прокаженными д-ра Швейцера и прочими чужими делами, и меня взяли… Не могу тебе сказать, как я счастлива. Целый день вожусь со старыми ценными русскими книгами… Служу в отделе, где на «микропринт» переводятся старые издания. Как ты знаешь, конечно, старые книги приказывают долго жить, и, чтобы их сохранить, их страницу за страницей фильмуют (гарантия 300 лет). Потом их читают через очень удобный волшебный фонарь. Так вот, я готовлю для мастера, кот<орый> фильмует, «Русскую старину», «Русский архив» и пр<очие> вещи, и даже стенографические отчеты заседаний Гос<ударственной> Думы, и древнерусский словарь Срезневского, где юсы малые и большие меня приводят в большое умиление. Ни о чем не мечтаю, как продолжать в том же духе. <…> Настроение у меня хорошее, и у меня такое впечатление, будто мои мытарства закончились. Может быть, на время, но и то хорошо 126 .
126
Письмо от 23 апреля 1954 года // Nina Berberova Papers. B. 4. F. 62.
О своей работе в библиотеке Берберова позднее рассказала и Зайцевым, подробно объяснив, в чем она состоит и чем интересна. И все же главный акцент был теперь сделан на то, что эта служба ее изнуряет: «Пять дней в неделю очень жестоких, а два дня – хороших, спокойных и свободных, так что этими двумя и живешь» 127 . Неудивительно, что в эти годы Берберова ничего не писала. «Писать не хочется, – говорилось в том же письме. – Может быть, придет обратно это чувство “надо, чтобы из тебя это вышло”, но сейчас этого нет, а главное – только если оно будет неудержимым, я возьмусь за перо» 128 .
127
Письмо от 29 августа 1954 года // Boris Konstantinovich Zaitsev Papers. B. 1.
128
Ibid.
В первый раз за все время в Америке Берберова признавалась, что она начинает терять свою «бодрость, энергию и жизнерадостность» 129 . Дело было не только в накопившейся усталости, но и в продолжавшихся проблемах с визой, которые никак не удавалось уладить. В феврале 1954 года она писала Зайцевым: «Жизнь моя проходит в ожидании бумаг американских, и надо смириться “гордому человеку” – впрочем,
это не так уж трудно, и человек не так уж и горд» 130 .129
Ibid. На изнурительность работы в библиотеке Берберова жаловалась и Риттенбергу, объясняя именно этим фактом отсутствие своих новых вещей: «…нет времени, в сущности, для “покоя” и “воли”, без которых не может быть никакого творчества» (Письмо от 28 августа 1954 года в [Ljunggren 2020: 91]). И хотя Берберова тут же уверяет, что не чувствует «себя несчастной, не видя более в печати своей фамилии», в полную искренность этих уверений поверить трудно.
130
Письмо от 4 февраля 1954 года // Boris Konstantinovich Zaitsev Papers. B. 1.
Затянувшееся ожидание было связано с тем, что в начале 1950-х иммиграционное законодательство США серьезно ужесточилось, и подобного рода проблемы возникли у многих иностранных граждан.
Предпочтение в предоставлении вида на жительство стало отдаваться «высококвалифицированным специалистам», и по этой категории Толстовский фонд стал пытаться провести Берберову, подчеркивая ее известность как литератора. Одновременно указывалось на ее стойкую антикоммунистическую позицию, что в те годы имело особое значение. Была подана также справка о состоянии здоровья, так как людям с серьезными и – тем более – хроническими заболеваниями, как правило, отказывали. В этом плане у Берберовой было все идеально. «Выяснилось, что я, как говорится, здорова как корова», – написала она двоюродной сестре, вернувшись домой от давшего справку врача 131 .
131
Письмо от 23 апреля 1954 года // Nina Berberova Papers. B. 4. F. 62.
И все же процесс изменения ее визового статуса шел по-прежнему не гладко. Несмотря на петиции Толстовского фонда, а также личные ходатайства А. Л. Толстой и Керенского, для того чтобы вынести решение по делу Берберовой, потребовалось целых три слушанья. Только на третьем слушанье была принята положительная резолюция, одобренная, как полагалось по протоколу, американским президентом, которым был тогда Эйзенхауэр.
Эта резолюция была подписана 10 августа 1954 года, и все же ровно через две недели Эйзенхауэр отменил свое решение. Как говорилось в пространном меморандуме, причиной для пересмотра дела Берберовой явился тот факт, что она два раза пропустила срок окончания визы, а значит, находится в США нелегально и должна быть депортирована во Францию. Эйзенхауэр отмечал, что желающих остаться в Америке много, но все должны соблюдать определенные правила, и он лично не видит никаких оснований, чтобы сделать в данном случае исключение 132 .
132
Memorandum of Disapproval of a Bill for the Relief of Nina Makeef, Also Known as Nina Berberova CONGRESSIONAL RECORD-HOUSE. P. 15565. URL: https:// www.presidency.ucsb.edu/documents/memorandum-disapproval-bill-for-therelief-nina-makeef-also-known-nina-berberova (дата обращения: 02.10.2022).
Нетрудно представить, каким ударом это стало для Берберовой. Возвращаться во Францию она не хотела, да и не могла (у нее там не было ни работы, ни жилья), тогда как Америка представлялась «давно и уютно обжитым домом» 133 . То, что она нарушает какие-то правила, Берберовой, очевидно, не приходило и в голову. Она была уверена, что срок ее визы автоматически продлялся, пока Толстовский фонд подавал апелляции и назначались новые слушанья.
Неудивительно, что Берберова тут же кинулась за советом к Толстой. В ответ на ее отчаянное письмо Александра Львовна обескураженно писала: «Почему президент не подписал? Доносы? Непонятно…» 134 Берберова попросила Толстую поговорить с юрисконсультом Литературного фонда, и это было немедленно сделано. Юрисконсульт сообщил, что самое надежное в такой ситуации – выйти замуж за человека, обладающего американским гражданством или видом на жительство. В этом случае ей будут прощены все прошлые визовые прегрешения, и оснований для отказа в изменении статуса, соответственно, не будет.
133
Письмо В. Вейдле от 29 мая 1953 года // Nina Berberova Papers. B. 21. F. 601.
134
Письмо от 10 сентября 1954 года // Ibid. B. 20. F. 569.
Формальных препятствий для нового брака у Берберовой не было: развод с Макеевым давно состоялся, и у нее имелись необходимые справки. Другое дело, что о замужестве, так сказать, «по любви» речь заведомо не шла: сколько-нибудь глубоких романтических привязанностей у нее за эти годы не возникло 135 . Речь могла идти лишь о фиктивном браке, который надо было срочно организовывать.
Правда, в ближайшем окружении Берберовой имелся человек, эмигрант второй волны, подходивший для этой цели по всем статьям. Он был холост, давно получил вид на жительство и через несколько месяцев должен был стать гражданином США. Но главное, конечно, что он был готов оказать Берберовой такую услугу.
135
Как Берберова признавалась Зайцевой, все ее «легкомысленные дела» настолько «несерьезны, что только украшают жизнь, ее не меняя и даже на нее не воздействуя» (Письмо от 22 августа 1952 года // Boris Konstantinovich Zaitsev Papers. B. 1).
Этого человека звали Георгий Александрович Кочевицкий. Родившийся в 1902 году в небогатой дворянской семье, он окончил Ленинградскую консерваторию, работал в качестве аккомпаниатора в театральных труппах, исполнял классический репертуар на радио, преподавал в музыкальных училищах. Летом 1933 года Кочевицкий был арестован по политической статье, отсидел в лагере, но во время войны сумел перебраться на Запад [Kochevitsky, Squillace 2010]. С конца 1940-х он обосновался в Нью-Йорке, где зарабатывал уроками игры на фортепиано, быстро создав себе репутацию прекрасного педагога 136 .
136
Кочевицкий был автором многих статей по теории и практике музыкального искусства, а также выпустил книгу «The Art of Piano Playing: A Scientific Approach» (1967), которая выдержала несколько переизданий. Он издал впоследствии еще один труд – «On Playing Bach: Performing Bach’s Keyboard Music» (1991).