Нина. Книга 4. Падение Башни

– Одна из причин, по которой я стал полицейским – это мигалка! – Аларик пытался перекричать ревущую музыку, стучащую по барабанным перепонкам в ушах.

– Можно ездить, вообще, как хочешь! Хоть по газону, хоть со скоростью двести километров в час! Обожаю такие моменты! – возбужденно орал лейтенант.

Ханна вцепилась мертвой хваткой в ручку двери и с круглыми от страха глазами наблюдала за тем, как они лихо виляют между автомобилями. Она не могла произнести ни слова, потому что страх сковал голосовые связки, желудок, мозг и задницу, заставив ее вжаться так глубоко в сидение, что прощупывался его металлический каркас. Все, что она могла сделать, это смотреть на ошарашенных водителей в других машинах и посылать им зрительный сигнал типа: «Я не знаю этого психа! Я, вообще, заложник!».

Нет, все-таки она была права, когда думала, что сегодня кто-то из них двоих умрет. Если она не пристрелит Аларика, как бешеного Куджо, то он убьет ее в автомобильной аварии.

Вскоре вдалеке показалась Башня Хаммель-Гарден, и Ханна с облегчением вздохнула, потому что сумасшедшей езде пришел конец, а она все еще жива. Отцепившись от ручки двери, Ханна разминала затекшую ладонь, пока Ягуар вливался в плотный автомобильный строй.

Гостиница имела чуть больше тридцати этажей и была одним из первых небоскребов, построенных в столице. Десять лет назад она считалась чудом света, и туристы обязательно фотографировались на ее фоне. До сих пор в сувенирных лавках продавали открытки с ее изображениями. На сегодняшний момент соседние здания уже давно перещеголяли ее в высоте, но гостиница по-прежнему оставалась одной из главных достопримечательностей столицы. Она словно была стариком в окружении молодого поколения. Пусть дети быстрее и ловчее старика, но они всегда будут смотреть на него с уважением и легким трепетом перед более длинной историей его жизни.

Особенно хорошо Башня просматривалась с холмов, на котором располагался центральный городской парк со смотровой площадкой. Ее огромная вывеска «Хаммель-Гарден», расположенная на крыше, ярко светилась разными цветами в зависимости от времени суток: утром это был насыщенный красный, подражающий рождающейся заре; днем – ярко-зеленый, вторивший смыслу названия²; а вечером – она весело переливалась десятками цветов от фиолетового до едко-розового, словно она тоже веселилась до утра вместе с жителями столицы. По субботам на крыше Башни устраивалось световое шоу, которое горожане обожали и встречали с восторгом, наблюдая за разноцветной игрой софитов и прожекторов, пронзающих ночное небо. Казалось, столь яркий свет был виден даже инопланетянам в соседней галактике.

По мере приближения к Башне трафик на дороге становился плотнее, и это было странным, потому что в полдень воскресенья дороги всегда пустынны. Возможно, наплыв туристов на День города создавал такие помехи, а если где-нибудь в центре произошла автомобильная авария, то может создаться пробка не меньше, чем в будние дни.

Но вскоре слух Ханны привлек странный звук. Ханна не верила в интуицию. Она считала, что все догадки, которые неожиданно посещают мозг – результат его подсознательной работы, который постоянно обрабатывает тонны поступающей извне информации, а ты и не замечаешь. Все равно, что работаешь за компьютером, а он в это время сканирует систему на вирусы. Такой некий полезный бонус. И сейчас в груди Ханны завибрировало это таинственное устройство, сигнализирующее о том, что едва слышимый треск вдалеке – сбой в нормальной работе окружающего мира.

– Выключи музыку! – гаркнула она.

Аларик – опытный вояка, он тоже услышал странный шум, и когда Ханна бросила приказ, его рука уже тянулась к радио.

Последней Аларик с печальным лицом выключил мигалку. Казалось, его эйфория тут же растворилась в молчании. В машине стихло, и они, наконец, смогли прислушаться к странным глухим ударам, раздающимся откуда-то спереди. Автомобильные клаксоны и сигналы требовали ускорить общее движение, недовольные образовавшейся пробкой водители раздраженно били по рулю и даже что-то выкрикивали, сами не зная, кому. И лишь двое полицейских в Ягуаре осознавали, что происходит нечто подозрительное.

– Это может быть фейерверк? – опасливо спросила Ханна.

Аларик долго молчал, пытаясь ответить на ее вопрос. Он был резонным, потому что сегодня пиротехнические средства продолжают совершенствоваться, индустрия развивается, рождая новые и замысловатые огненные залпы. На каком-то праздновании в Китае он даже видел дракона, созданного из разноцветных залпов. Учитывая, что последние два дня в столице празднуют День города, предположение Ханны было разумным. Но что-то подсказывало Аларику, что это – далеко не фейерверк.

По мере приближения к гостинице обоих полицейских все сильнее атаковал конфликт умозаключений: глухой треск, отдающийся легким эхом, был похож на автоматную очередь, причем настойчивую и долгую, она работала уже около пяти минут без остановки. Но что же это за бесконечный магазин с патронами? Возможно, пулемет? Но каким образом пулемет провезли незамеченным в самый центр города?

Никто из двоих не осмелился отбросить предположение о новом виде пиротехнических залпов, хоть оно и становилось все более сомнительным. Просто оно было желаннее.

С приближением к Башне плотность машин возрастала, Ягуар Куп замедлил ход до тридцати километров в час. И тут Аларик все понял!

– Это точно не фейерверк! – выдохнула Ханна, словно прочитала его мысли.

Аларик понял, почему образовалась пробка – впереди был затор, что-то преградило путь на центральной улице, потому что за то время, что они пробирались к Башне черепашьим ходом, по встречной полосе не проехало ни единой машины.

Аларик снова включил мигалку, вывернул резко влево и выехал на пустующую встречную полосу, чтобы скорее добраться до причины беспорядка и разрешить спор догадок в голове. Когда до гостиницы осталось всего полсотни метров, звук пулеметной очереди стал очевидным, как и причина затора: впереди виднелись десятки брошенных автомобилей, и с каждой секундой их становилось все больше. Водители выскакивали из машин и, не закрывая дверей, бросались наутек. Кто-то забегал в ближайшие магазины, рестораны и кафе, чтобы спрятаться там за стенами. Другие просто бежали вдоль улиц подальше от опасности. Где-то вдалеке виднелся черный дым – так горит двигатель при автомобильной аварии.

– Живо вызывай подкрепление! – скомандовал Аларик.

Он петлял между людьми, бегущими в панике прямо по дороге. Еще не хватало ему переехать кого-нибудь ненароком!

Ханна мигом сняла рацию и затараторила:

– Тридцать шестой вызывает диспетчера! Нам срочно нужно подкрепление…

Но Ханна не успела договорить. Ее взгляд поймал в воздухе быстро приближающуюся к ней реактивную гранату. Уж не знай, откуда она поняла, что это – реактивная граната, а не огромный голубь или утка-мутант. Она ведь никогда не видела таких гранат вживую. Хотя и огромных голубей и деформированных уток она тоже не встречала. Может Ханна поняла, потому что эта штука оставляла за собой белый дымчатый след и разрезала воздух с характерным свистом. Ее пустили откуда-то со стороны Башни. Ориентировочно со второго или третьего этажа. Это была предпоследняя мысль, посетившая мозг Ханны. Последняя была таковой: длинный ствол дьявола летел точно в серебристый Ягуар Куп.

***

Карим следил за экранами мониторов, установленных в бронетранспортере, за металлическими защитными листами которого он укрывался вместе с двумя помощниками: лысый великан Осман с растатуированным этническими орнаментами лицом и в противоположность ему черноволосый и с густой растительностью на лице Доха – одни из оставшихся первых Пастаргаев. Именно эти двое курировали работу разрушенной лаборатории в Арнеме. Они были в ней в ту ночь, когда бойцы Эрика разнесли ее в щепки. Что ж, теперь их очередь разрушать твой мир до основания, Эрик Манн!

Внутри бронетранспортера было жарко, а с течением времени становилось все более душно. Но мужчины едва замечали скопившиеся над губой капли пота, они сосредоточенно следили за передвижениями групп бойцов, координируя их между собой.

Карим сидел чуть позади сподручных, так ему было удобнее наблюдать за действиями, разворачивающимися в фильме под названием «Прощай империя Эрика!». Ведра с попкорном только не хватало и банки пива.

Карим вспомнил, как накануне вечером он смотрел новости по телевизору. О торжественном приеме в Башне Виктора Хаммеля не говорили разве что бомжи в подворотнях. От кадров роскошно украшенного банкетного зала белоснежными скатертями, хрусталем, цветочными садами и фигурами изо льда Кариму хотелось блевать. Снобистские замашки Виктора казались нарочито вычурными, словно он отвлекал внимание общественности от своей темной стороны бизнеса как можно большим количеством помпезных деталей и друзей из различных министерств.