Нино, одинокий бегун

Попутчица вспыхнула и сказала:

– Хорошо, но я буду жаловаться.

Через пять минут, собрав вещи и не попрощавшись, она ушла.

Взлета я не почувствовал. Вспыхнула предупреждающая надпись, отразился в ушах комариный писк и пропал. Я протянул руку и включил бортовое видео. Стена каюты засветилась, потом вдруг стала прозрачной, и передо мной возникла черная картина космоса. Много раз видел её в фильмах, и признаться, она разочаровала меня.

Ожидал чего-нибудь более эффектного. Звезды на экране смазаны, транспорт уходил в подпространство.

Свобода, долгожданная свобода окружала меня - но я не радовался ей. Усталость овладела мной. Родная планета, год назад такая ласковая, стала мачехой. Среди огромной черной пустоты остался голубой шарик, где живут бывшие приятели одногруппники, родители которых заставили отказаться от меня, рыскают, пытаясь найти, испугать, поставить еще один эксперимент умные ученые люди. Ничего прежнего уже не будет, начинается другая жизнь, чужая и в то же время моя.

В дверь каюты постучали, затем она открылась, вошёл новый попутчик, невысокого роста старичок в старомодном костюме и с тросточкой в руке. Он остановился на пороге, прищурился, разглядывая противоположную стену-экран, где мерцала точками разноцветная бездна.

– Добрый вечер, молодой человек, - сказал негромко он.
– Я не помешал?

– Нет, - ответил я.

Он присел на краешек своего дивана, отложил трость и выпрямился, не касаясь мягкой спинки.

– Вас не пугает эта пустота?

– Почему она должна пугать?

Старичок долго молчал, не отрывая взгляда от экрана, а затем негромко сказал:

– Она бесконечна... Жизнь человеческая - коротка.

– Ничего, на мой век хватит.

– Пожалуй. Поэтому завидую вам.

– Чего там завидовать, - буркнул я, садясь.
– Подумаешь, эка невидаль. Вы тоже были молоды.

Старичок рассмеялся, но будто из вежливости, по обязанности:

– Не ценил... Хотя, кто знает, если бы молодость вернулась, не повторилось бы все так же. Путешествуете?

– Нет, завербовался на работу.

– Работа...
– как бы про себя повторил старик, - довольны своей работой?

– Не знаю. Поживем - увидим.

– Вы никогда не размышляли о необъятности мира?

– Не приходилось.

– Жаль... Я последнее время часто об этом думаю. Иногда даже просыпаюсь по ночам... Человечество огромно - каждый лишь винтик в огромной машине цивилизации. Его легко заменить. Машина эта кажется мне всесильной, а иногда далекой от совершенства... Вот, к примеру, все мы разделены на двести рангов, - и это, должно быть, справедливо, потому что существует в человеке внутренний потенциал, потолок, выше которого он прыгнуть не может... С одной стороны, а с другой - человек смертен... Более того, независимо от своего ранга, от значимости он живет приблизительно одно и то же время. Так же болеет. Было бы правильней, если бы люди выше рангом и жили дольше. Вы не находите это справедливым?

– Не нахожу...

– Вам виднее, вам виднее... Впрочем, вы всегда непостижимы. Иногда кажется, что законы логики не действуют на вас.

– На кого на вас?
– спросил я.

Старичок добродушно рассмеялся и посмотрел на меня. В его глазах прыгали хитрые искорки.

– На молодежь, конечно...
– смеялся он. Он показался мне забавным старикашкой, добрым и немножко болтливым.

– Я слышал, старые люди не в состоянии понимать молодых.

– Упрёк справедливый, принимаю... Вы в школе хорошо учились?

– Неплохо.

– Что вы, к примеру, можете сказать об общественной иерархии цивилизации?

– Могу сказать, что директора школы видел часто, администратора района один раз, когда он приезжал на праздник начала учебного года, администратора города только по видео. Администратора планеты - тоже. Вот и все, совет администраторов планет составляет Центральный Совет, который решает вопросы в масштабе Заселенных Земель. Зреть их простому смертному не дано... Зачем вы спрашиваете?

– Интересно, насколько нынешняя молодежь осведомлена в этих вопросах... Как вы считаете, если возникла необходимость срочно принять решение, обязательно собирать Совет?

– Нет... Думаю, что нет.

– Правильно, администраторы планет не успеют посоветоваться... Должно быть, эта проблема искренне занимала старичка, потому что он глубоко задумался - скосил голову набок и полуприкрыл глаза.

– В наше время, - наконец сказал он, - люди слишком ленивы. Сдвинуться с места для нас проблема, а под лежачий камень, как известно, вода не течёт...

Он посмотрел на меня, словно ожидая ответа на свой непонятный вопрос, и, не дождавшись, продолжал:

– Что касается меня, то я боюсь космоса... Не потому, что он страшен или ему нет конца, - потому что в нем скрыто новое... Смешно, правда?

– Совсем не смешно, - сказал я.

– Вот видите, вы меня понимаете, а я вас - нет, - заливисто рассмеялся старичок.

В это время включилась трансляция, женский голос предупредил, что ужин начнется через десять минут. Оба ресторана уже открыты для желающих.

В дверь постучали, - блестя нашивками, вошел капитан транспорта и, вытянувшись по стойке "смирно", пригласил старичка на ужин в кают-компанию... Старичок, казалось, нисколько не удивился невероятному происшествию. Он кивнул и показал на меня.

– Если не возражаете, я буду с молодым другом. Капитан не возражал.

– Вы, должно быть, большой начальник?
– спросил я. Он кивнул, вполне, впрочем, демократично.

– Какой у вас квалификационный балл? Он посмотрел на меня и сказал спокойно:

– "Двести". Я подпрыгнул на месте.

– Такого же не бывает!

– Случается иногда, - не согласился он.
– Бывает даже не такое: люди, которые вообще не получают квалификации.

– Не может быть, - сказал я довольно кисло.

– Могут быть и бывают.

После ужина, на котором команда трансперта постаралась блеснуть гостеприимством, мы вернулись в каюту.

Странно, должно быть, но лоск и светскость вечера, его богатство, экзотичность обстановки не произвели впечатления. Я с особой остротой чувствовал себя вором, словно бы присвоил право сидеть рядом с вежливым старичком, одним из умнейших людей цивилизации.

– Мой балл "сорок два", - сказал я, когда дверь закрылась и мы остались одни.

– "Сорок два", - повторил он медленно.
– Может быть, и так... Вас смущает наше знакомство? Да, в нем много необычного... Он некоторое время разглядывал меня, затем сказал:

– Через час транспорт делает остановку. Я покину вас. Меня не оставляет мысль, что вас что-то гнетет. Не поделитесь ли со мной проблемами? В моих руках сосредоточена большая власть, невероятная. Я иногда не подозреваю о размерах её... Думаю, в моих силах помочь вам.

– Почему?

– Потому, что вы мне понравились, - рассмеялся он. Но смеялись одни губы, глаза же оставались проницательно печальны.

– У меня все хорошо, - сказал я.

– Как знаете, - произнес он, вставая.
– Мне пора... поверьте, приятно было с вами познакомиться.