Ниочёма 2

На двери директорского кабинета висела красная табличка, на которой золотыми буквами было написано: «Директор гимназии №57 Ставридина А.А.». Наверное, все видимые перемены связаны именно со сменой директора. Не то гимназии стали давать больше денег, не то перестали красть.

За столом секретаря сидела сморщенная грымза с сожженными перекисью волосами, ярко накрашенными губами и взглядом голодного крокодила. Как выяснилось чуть позже, голос её облику вполне соответствовал.

– Вы по какому вопросу? – проскрежетала секретарша.

– По кадровому. Мне нужны контакты Отрезкова Павла Семёновича, недавно работавшего в вашей гимназии учителем магии.

– Мы не разглашаем посторонним личные данные педагогического состава.

– Я не посторонний. Я ученик Павла Семёновича, и хотел бы навестить своего учителя.

– Это ничего не значит. Мы не имеем права сообщать подобные сведения кому бы то ни было.

– Можно узнать, какой закон регламентирует подобные ограничения?

– Я не справочное бюро! – лязгнула вставными зубами секретарша.

– Иначе говоря, это ваше личное изобретение. Самоуправство. Что ж, возможно, Ставрида окажется более разумной.

И Песцов шагнул к двери в кабинет директора.

– Туда нельзя! – рванулась было из-за стола секретарша. – Анна Алексеевна занята!

Но для того, чтобы подняться и обежать стол требовалось больше времени, чем для того, чтобы сделать два шага и открыть дверь.

– Добрый день, Анна Алексеевна.

Ставрида, мурлыкая себе под нос что-то фривольное, поливала расставленные на подоконнике кактусы. Внешне она практически не изменилась. А вот кабинет стал намного аскетичней. От прежнего директора сохранилось лишь удобное кресло. Куда девалась прежняя мебель, можно было только гадать.

Гремя каблуками, подскочила секретарша.

– Анна Алексеевна, это самоуправство! Он без разрешения!

В голосе прямо-таки слышалось: дайте команду «фас»! Но у Ставриды голосок был тоже не самый нежный.

– Маргарита Георгиевна, выйдите.

Горгоновна, как сходу обозвал её Песцов, неразборчиво буркнула что-то себе под нос и удалилась. Правда, дверью хлопать не стала. Напротив, нежно прикрыла её за собой, оставив достаточную для любопытного человека щёлку.

Олег плотно прикрыл дверь, вызвав по ту её сторону злобное шипение.

– Здравствуй, Песцов. Присаживайся.

Оказывается, Ставрида при желании могла говорить вполне нормальным голосом. Олег уловил в нём некоторые тёплые нотки и даже сперва решил, что ему послышалось.

– Я вижу, у тебя все в порядке, - продолжала Ставридина. – Отрадно это видеть.

– Да, жизнь у меня вполне наладилась. Я вижу, в гимназии под вашим руководством тоже появились перемены к лучшему.

– Спасибо, - улыбнулась Ставрида.

Как! Она может улыбаться? Олег видел этот номер впервые. И надо сказать, что улыбка ей необыкновенно шла. Улыбающаяся Анна Алексеевна переставала выглядеть сушеной воблой и становилась просто излишне худоватой дамой средних лет. Даже несколько симпатичной.

– Я надеюсь, в ближайшие годы гимназия совершенно преобразится, - горделиво добавила она.

– Я в этом не сомневаюсь, - улыбнулся в ответ Песцов.
– Наконец-то место директора занял действительно достойный этого человек.

Это что, Ставрида засмущалась? Покраснела? Едва заметно, но всё же. Чудеса! Вот, что лесть животворящая делает!

– И какое у тебя дело? – спохватилась Ставридина.

– Самое что ни на есть пустяковое. Я хотел навестить Павла Семёновича.

– Отрезкова?

– Именно. И узнал, что он уволен. Вот и зашел спросить его адрес. Наверняка ведь в личном деле он имеется.

– Конечно. Сейчас найдем. Может, чаю?

– Нет, Анна Алексеевна, спасибо. Меня машина ждет.

– А-а! Ну, хорошо.

Ставридина нажала на пульте кнопку интеркома.

– Маргарита Георгиевна, принесите мне личное дело Отрезкова.

Через пару минут под грохот каблуков ворвалась Горгоновна. Бережно положила картонную папку на директорский стол и удалилась, вновь лишь прикрыв дверь.

Олег, покачав головой, не поленился встать и устранить непорядок.

Тем временем Ставридина перелистала бумаги в тощей папке и выписала на отдельный листок адрес и телефон.

– Вот, пожалуйста.

– Спасибо, Анна Алексеевна. Вы меня просто выручили.

– Пустяки, это не стоило труда. Непременно заходи еще. Я рада, что ты не забываешь свою, так сказать, альма-матер. Ну и, к тому же, всегда приятно видеть плоды своего труда.

Глава 18

Где-то в Воронеже

Название нужной улицы не было знакомо ни Олегу, что было неудивительно, ни Наталье Степановне, что было довольно странно. Находилась она в каких-то подозрительных кварталах, в которых за версту несло помойкой. Просто какие-то трущобы. Номеров на домах не было, но тут всех спас навигатор. Песцов оставил девушку караулить машину и отправился на переговоры.

Дверь в подъезде отсутствовала. От неё осталась лишь одна доска, висевшая на перекрученных петлях. На лестнице воняло всем подряд: дерьмом, пригоревшей едой, тухлятиной и еще какой-то неописуемой хренью. Лампочки были частью разбиты, частью потырены. Разруха!

На подоконнике между первым и вторым этажами сидела пара юных колдырей и таращилась в окно.

– Во! Кролики сами идут! – обрадовался один при виде Песцова.
– Пыря, давай разводить.

Пыря, покопавшись в кармане, достал балисонг, неумело крутнул пару раз в руке и, зафиксировав лезвие, наставил на Олега.

– Выгребай карманы.

Первый тем временем зашел сзади, отрезая путь к отступлению.

Не сказать, что за полгода в гимназии Песцов стал серьёзным рукопашником. Не так уж многому их учили. Но с двумя обдолбанными неумехами справиться мог не слишком напрягаясь. Через несколько секунд оба утырка валялись на грязном полу, подвывая от боли, а Олег разглядывал трофейную «бабочку».

– Китайское дерьмо, - констатировал он со вздохом. – Что за гопники пошли? Даже взять с них нечего.

Воткнул лезвие в трещину на подоконнике и резким ударом обломил. Ручка загремела по бетонному полу.

Подниматься пришлось на самый верхний этаж. Тут воняло поменьше: видимо, засранцы не успевали подняться выше второго этажа, а прочим пакостникам топать наверх было слишком лениво.

Кнопка звонка была сожжена, что не удивляло. На стук долгое время никто не открывал, хотя из-за двери были слышны звуки активно двигающегося организма.