Ниочёма 2

– Младой чловек, вас не побр… побр… тьфу! Не подбросить?

И в следующую секунду произошло узнавание. Вот она, минута славы!

– Девки, я ща уссусь! Это же Песцов! Ну тот самый Песцов, что корону императору пдарил!

В дверях тут же нарисовалось три симпатичных личика.

– Олег, а куда ты идешь? – сказала одна, наиболее трезвая из них.

– В Москву, - ответил Песцов первое, что пришло в голову. Почему Москва? А кто ж его знает.

– Вот здорово! – возликовали девчонки. – мы тоже в Москву. Айда с нами!

– С удовольствием! – искренне ответил Олег.

– Ура-а! – заорали подруги. – Кому расскажем – сдохнут от зависти! Олежек, садись скорее!

Из-за руля обернулась еще одна подружка.

– Пусть сперва меня поцелует, а то вообще никуда не поедем.

– С чего это он тебя целовать будет?
– возмутилась одна из тех, что потрезвее.

– А с того. Я насухую до самой Москвы еду, вас алкашек терплю. Так что мне полагается компенсация!

– Рзонно!
– выдала самая пьяная девчонка.
– Олежек, поцлуй Натаху. Она девка классная, ей просто не пвезло. Выпл ей жр… жр… короче продула и везет нас в Москву. А мы тут отрываемся.

Олег поглядел на Натаху: вполне себе бабец. И на лицо, и на фигуру Если что – даже пить ни к чему, так зайдет. И, притянув к себе девушку за плечи крепко поцеловал. Натаха была девчонкой тренированной, так что поцелуй длился до тех пор, пока не кончился воздух в легких.

– Уф-ф, круто! – выдала Натаха. – Погнали, девки! И-и-и-ех!

И даванула по газам.

Через минуту Олег сидел, плотно зажатый меж двух соблазнительных женских тел. Еще одно тело сидело напротив и пыталось разлить водку в пластмассовые стаканчики. Стаканчики падали, ценная жидкость лилась на откидной столик, и с него капала на одежду. В салоне машинки духан стоял такой, что можно было не пить, только нюхать и закусывать.

– Олечная! Ты что творишь! Сейчас всё бухло разольешь.

Это выдала подружка, сидящая слева.

– Давай сюда пузырь, держи стакан. Олежек, ты водку пьешь?

Олег подумал. Он думал, наверное, целую секунду и решил:

– Пью.

– Ура! А мы с тобой на брудершафт выпьем?

Это спросила та, что была справа.

– Разумеется!

Еще бы! Ехать с весёлыми разбитными девчонками, пить с ними водку и не целоваться – это уже извращение. Собственно, еще по чуть, и подружки будут готовы и на большее, но здесь, в микробусе, условий для этого «большего» не было никаких. Ну да и ладно. Довольствоваться надо тем, что имеешь. По крайней мере, в данном случае.

– Ну, Олежек, за знкомство, - заплетающимся языком выговорила та, которую называли Олечной.

Мягкий пластик ударился в мягкий пластик.

– Звяк! – озвучил Песцов.

– Звяк! Звяк! – со смехом отозвались подружки.

– А мне ты брудершафт обещал! – капризным голосом заявила та, что справа.
– Я – Нина.

С трудом повернувшись в полоборота к девушке, Олег опрокинул на палец налитый стакашек в рот и, дождавшись девчонку, от души её поцеловал.

– Будем знакомы, Янина – пошутил он.

– Янина! Хи-хи-хи! – подхватили остальные.

Свежеобрудершафтленная Нина фыркнула и тоже рассмеялась.

– А ты классно целуешься! – заявила она.

Услышав это, Олечная надула губки.

– Я тоже хочу бр… бр…

И растянулась на столике, подложив руки под голову.

– Она всегда первая срубается, - заявила та, что слева. – Меня Вика зовут. Я тоже целоваться хочу, и можно без этого дурацкого брудершафта.

Олина футболка впитала в себя всю разлитую на столике водку, и теперь смачно обрисовывала аппетитную грудь. Слабое звено уложили на сиденье, где она и вырубилась окончательно. А Олег весело катил в Москву, обнимая двух задорных нетрезвых девчонок за верхние девяносто, целуясь с ними по очереди и произнося двусмысленные тосты, всякий раз вызывая у подружек приступ безудержного веселья.

Перед самым въездом в Москву стоял таки блокпост. Черт!

– Девчонки, - жалобно протянул Олег. – Это ведь меня ищут.

– А тебя-то за что?

– Да прокатился по Питеру после бала в рождественскую ночь. Теперь на меня всех собак вешают. Причем трезвый был, даже шампанского не нюхал, а всё равно.

– Не ссы, - отозвалась из-за руля Натаха. – Прикроем. Да, девчонки?

– Без бэ, - отозвались девчонки. – А ты что, на императорском балу был?

– Ну да.

– А расскажешь?

Олег вздохнул.

– Расскажу.

Песцова спрятали в какой-то укромный уголок, закидали барахлом. Когда ИАИцы пришли проверять, у Натахи было всё норм, а Нинка с Викой так талантливо строили полицейским глазки, что те махнули рукой и пошли проверять следующую машину.

– Олежек, а ты в Москву куда?

Песцов поглядел на здоровенный билборд, мимо которого проезжал микробус и вспомнил:

– На олимпиаду по магии.

– А ты маг?

– Маг.

– А намагичь что-нибудь?

– Нельзя, закон запрещает. Почуют в магическом Архиве – и ограничат свободу.

– А ты где собираешься ночевать? – спросила трезвая Натаха.

– Пока еще нигде. Ну да ничего, найду какую-нибудь гостиницу.

– А давай к нам в общагу! – воодушевилась Вика. – Гульнем как следует, и Натаха, вон, тоже вмажет. А ты нам расскажешь про бал. А еще мне с тобой целоваться понравилось…

И она мечтательно закатила глаза.

Воронежский авторитет не знал, что ему делать: виниться или оправдываться. С одной стороны, его люди отловили пацана, упаковали и привезли. С другой стороны, он умудрился сбежать. Прямо из машины. За двести метров до точки передачи. С другой стороны, люди Главы искали его по следам и почти догнали, но не нашли. И полиция, проверявшая машины на трассе, ничего не обнаружила. Вроде, и провал не по его вине: действие снотворного закончилось слишком быстро. Но и передачи объекта заказчику не произошло. Так что… опять бояться и трястись: как-то Глава оценит его старания?