Ниочёма 2

– Да. А в чем дело?

– Вы должны проехать со мной. Сядьте в машину.

– Ни за что! – отрезал Песцов. – Так и доложите своему хозяину.

И шагнул к калитке.

– Вам придется проехать со мной, - настоятельно повторил мужчина, убирая правую руку за отворот модного плаща.

– Если через две секунды я не увижу вашу пустую кисть, к хозяину поедет ваш труп, - предупредил Олег.

Он устал, был раздражен и голоден, и ехать куда бы то ни было категорически не хотел.

– Жаль… - начал было мужчина, глядя Олегу поверх плеча.

Чужое присутствие за спиной ощущалось и без того, но этот взгляд говорил об одном: тот, что сзади, начал действовать.

Щит был сформирован уже давно. Оставалось сделать лишь быстрый шаг в сторону.

Пуфф!

Пневматический пистолет прошипел почти беззвучно. Игла погнулась о защиту, шприц упал на землю.

Пи-и-иу!

Колени нападавших буквально взорвались, разлетевшись обломками костей. Но звукоизолирующий конструкт отработал без проблем, и вопли двоих похитителей не потревожили питерских обывателей. Взревел мотор машины. Она рванулась было с места, но тут прозвучало:

Пи-и-иу!

Одно из колес отлетело в сторону. Заскрежетав по старинному булыжнику, машина остановилась. Выскочил водитель, пару раз наугад пальнул из пистолета и бросился было наутёк. Олег поднял шприц, поправил иголку и метнул вдогонку, сопроводив подходящим конструктом. Шприц в доли секунды нагнал беглеца и воткнулся ему чуть выше ворота куртки, прервав паническое бегство.

Через пять минут все трое были упрятаны в подвал особняка. Еще через пятнадцать минут эвакуатор увез останки машины на свалку. А потом к черному ходу подкатил броневик с эмблемами ИСБ, нехороших людей загрузили в него и отправили в мрачные подвалы к замечательным подчиненным генерала Пастухова: капитану Баранову, майору Овечкину, полковнику Жеребцову и другим.

– Что случилось? Кто стрелял? – обступили Олега жены.

– Да нашлись тут остолопы. Но это теперь не наша головная боль, а генерала Пастухова.

– А ты? С тобой все в порядке?

– Абсолютно, - улыбнулся Олег, – кроме одной маленькой детали.

– Что? Что случилось? – забеспокоились девчонки.

– О, это почти смертельно. Я чудовищно проголодался.

Ужин был великолепен. Фриц, как и всегда, был на высоте. Для этого ему не требовалось ни устриц, ни соловьиных язычков, ни прочих сверхэкзотических продуктов. Но даже простая отварная картошка и банальные котлеты у него неизменно выходили произведениями искусства.

Вся верхушка клана сосредоточенно стучала ножами и вилками, забыв о разговорах, когда рядом с Олегом возник Маркус.

– Господин, на ваш телефон поступил звонок.

– Номер знакомый?

– Нет, господин.

– Тогда пусть ждут, пока я закончу ужин.

Маркус исчез, а Олег положил в рот очередной кусочек котлеты.

– Олег, - поинтересовалась Каракалова, - а вдруг это канцелярия императора?

– Маша, телефон канцелярии имеется у меня в телефонной книге. Так же, как и телефоны всех высших должностных лиц, включая генерала Пастухова. Это звонит, скорее всего, не слишком умный хозяин не слишком удачливых стрелков.

– Так всё-таки стреляли в тебя? – нахмурилась Алёна.

– Нет. Стреляли по голубям и, кажется, промазали. А меня хотели отвезти куда-то в неизвестное место к неизвестному человеку неизвестно для чего. Разумеется, я был против. Но теперь это будет головная боль Пастухова, а мы с вами будем отдыхать.Кстати, вы не в курсе, что Фриц приготовил нам на десерт?

– Он скрывает, - ответила Вера. – Я пыталась вызнать, но он заявил, что это сюрприз. Ты, конечно, мог бы отдать ему приказ, но тебя как раз не было. Так что мы все в неведении.

– Если Фриц решил устроить сюрприз, то я бы не рискнул нарушать его задумку. Но предвижу нечто совершенно необычайное.

Снова появился Маркус.

– Господин, вам снова звонят. На этот раз министр внутренних дел господин Воронов.

Олег скривился: придется откладывать десерт и идти разговаривать с малознакомым и не слишком приятным человеком о делах. Он поднялся из-за стола:

– Простите, девочки, мне придется ненадолго отлучиться. Угощайтесь без меня.

Девочки понимающе вздохнули и переключились на разговор о чём-то своем, женском. А Олег отправился в кабинет.

Министр внутренних дел Воронов был ужасно недоволен тем, что ему приходится звонить какому-то мальчишке, да еще и уговаривать его выполнить не совсем законное действие. Но попросили такие люди, что отказать было совершенно невозможно.

– Добрый вечер, Олег Иванович.

– Добрый вечер, Сергей Васильевич. Чем обязан?

– До меня дошли сведения, что вы сегодня пленили троих людей.

– Было дело, - не стал отпираться Олег.

– Ко мне обратились знакомые, дабы я выступил между вами посредником. Они хотели бы выкупить своих людей.

– Интересно, откуда же они узнали о такой возможности, Сергей Васильевич?

– Это мне неизвестно. Но зато я достоверно знаю, что вы согласились отпустить за выкуп одного из преступников, попытавшихся нынче ограбить ваш особняк.

– Сергей Васильевич, вы ведь наверняка прочли тот рефератец, что я сегодня подкинул одному полицейскому майору. И, стало быть, знаете, что не любые преступления допускают выкуп. Кроме того, в моих интересах сокращать численность людей своего противника, а не наоборот.

– Поверьте, мой знакомый всё осознал. Он не считает себя вашим противником и повторных попыток предпринимать не станет.

– Конечно не станет. Ему этого просто не позволят.

– Вы хотите сказать… - осторожно начал Воронов.

– Я хочу сказать, что сопливого целуют вовремя. Люди вашего приятеля господина Кабаргина вот уже два часа, как отвечают на вопросы следователей имперской безопасности. А господину Кабаргину передайте моё крайнее неудовольствие. И совет: пусть запасётся вазелином. Если у вас всё, то позвольте откланяться.

Олег завершил разговор, как следует подумал и переслал запись Пастухову. Если министр внутренних дел ходатайствует за такие рода, значит, империи требуются кадровые перестановки.

Глава 27

Разумеется, в этот день вскрытия сундуков не случилось. А на следующее утро у ворот особняка собралось два десятка человек. Они деловито развернули плакаты и принялись скандировать какие-то глупые лозунги. О сохранении наследия предков, о возвращении народу преступно нажитого, и о бесчестии самого Песцова, лично препятствующего этому самому сохранению наследия.