Нить Ариадны. В лабиринтах археологии

Наиболее древняя часть башни имеет диаметр 8 м. Наружная ее облицовка состоит из хорошо подогнанных квадров, уложенных насухо, без применения раствора. Самое удивительное, что внутренняя сторона облицовки по всему периметру башни и на всю ее высоту сложена из обломков надгробных памятников IV—III вв. до н.э. и архитектурных деталей.

Древние греки почитали места захоронений предков. Осквернение гробниц считалось одним из самых страшных преступлений. Лишь в случае смертельной опасности для государства могло быть использовано надгробие в качестве строительного материала. Известно, что афиняне по настоянию Фемистокла употребляли гробницы для сооружения «длинных стен», защищавших Афины и их порт Пирей. Это вызывалось угрозой со стороны Спарты. Херсонеситам, по всей видимости, угрожали кочевники, обосновавшиеся в степной части Таврики. Судя по эпиграфическим датам надгробий, башня Зенона была сооружена в конце III — начале II в. до н.э., во время первого нашествия скифов на Херсонес.

Установление времени сооружения башни № XVII поставило вопрос о ее соотношении с другими частями оборонительной системы. Участок стены близ главных городских ворот датируется, как мы уже говорили, IV в. до н.э. Башня № XVII и построенные одновременно с нею стены представляют собой новый мощный узел обороны. Эта цитадель была пристроена к городу в чрезвычайных условиях скифской угрозы. Археологи предположительно называют имя инициатора строительства цитадели. Херсонесским Фемистоклом был Агасикл, сын Ктесия. Имя его сохранила надпись, указав, что наряду с другими благодеяниями для города, он предложил декрет о гарнизоне и устроил его.

Строительство крепости в наименее защищенном месте оборонительной системы является типичным для III в. до н.э. Римляне при основании на землях Этрурии своей колонии Козы (III в. до н.э.) также расположили крепость таким образом, что она занимала угол прямоугольника городских стен. Выбор угла, примыкающего к гавани, давал возможность в случае необходимости подбрасывать подкрепления морским путем. Город мог быть захвачен неприятелем, но крепость, являвшаяся автономным узлом обороны, должна была держаться до тех пор, пока в море господствовали греческие корабли.

Изучение кладки и залегания слоев позволило Инне Анатольевне Антоновой понять, что в IV в. до н.э. башни, укреплявшие стены, имели прямоугольные очертания. В III в. до н.э. они имеют круглую форму, а в первых веках нашей эры башни вновь становятся прямоугольными. При ремонте старых башен воздвигался новый каменный панцирь. Так было и с лучше всего изученной башней Зенона.

Наиболее полное представление о первоначальном, не тронутом позднейшими перестройками состоянии крепостной стены дает 13-я куртина с фланкирующими ее башнями. Одна из них, прямоугольной формы, особенно интересна тем, что сохранила амбразуры. Косцюшко-Валюжинич и после него московский археолог Н.В. Пятышева именно здесь, на доминирующей над долиной высоте, помещали цитадель города. К этому мнению присоединилась И.А. Антонова.

Я часто встречался с Инной Анатольевной и наблюдал, как, надев акваланг, она искала на дне Карантинной бухты остатки портовых сооружений и обрушившихся в море куртин. Последняя наша беседа состоялась летом 1988 г. Меня заинтересовало, что толкнула ее, человека мирной профессии, посвятить жизнь фортификации Херсонеса. Улыбнувшись, моя собеседница сообщила, что она дочь архитектора и нередко при решении загадочных вопросов строительной биографии башен и куртин пользовалась книгами отца. По ее мнению, создатели стен Херсонеса умело использовали рельеф местности, и без учета этого трудно разобраться в особенностях отдельных частей фортификационной системы. Так, И.А. Антоновой удалось установить, что близ башни Зенона проходит балка, по которой весенние воды несли в море песок и мелкие камушки. Высота башни понижалась, и ее приходилось надстраивать.

Греческий полис состоял из огражденной стенами городской территории и простиравшейся за ними сельской округи (хоры), дававшей горожанам пропитание. Жители города в значительной своей части обладали земельными наделами (клерами), которые они обрабатывали, используя, исходя из обстоятельств, труд рабов, зависимого неполноправного населения (илотов, пелатов, пенестов, киллириев) или обедневших свободных граждан.

Такова самая общая картина взаимоотношения городского и сельского элемента в античную эпоху, встающая при изучении литературно-исторической традиции полисной эпохи, особенно богатой применительно к таким полисам, как Афины и Спарта, а из колониальных центров — Сиракузы. Но как складывались отношения городского и сельского населения в Херсонесе Таврическом, каковы были размеры и состав его сельской округи, как на ней делилась земля, как было организовано сельскохозяйственное производство на разных этапах его многовековой истории? В античной литературе нет никаких данных для ответа на эти и другие, связанные с сельской округой вопросы. Все, что нам известно, для ответа на них, дали памятники материальной культуры и надписи, попавшие в сферу зрения отечественной науки за двести лет после основания Севастополя.

С обезлюдением Херсонеса в XV в. его сельская территория никем не использовалась. Это привело к удивительной сохранности следов древней сельскохозяйственной деятельности. В конце XVIII в., вскоре после присоединения Крыма к России, план Гераклейского полуострова был снят топографом Ананием Строковым. На нем Гераклейский полуостров представлен как сеть прямых, пересекающихся под прямым углом линий, ограничивающих прямоугольные клеры, которые обращены длинными сторонами к западу. Всего на плане их около четырехсот.

На эти же участки обратил внимание академик Паллас во время осмотра Гераклейского полуострова в 1794 г.: «Весь Херсонес (в греческом значении этого слова «полуостров». — А. Н.), — писал он, — полон следами древних стен и фундаментами древних построек. Стены эти были, кажется, оградами полей».

Летом 1825 г., сразу же после написания комедии «Горе от ума», Крым посетил Александр Сергеевич Грибоедов. Обойдя Херсонес, он обратил внимание на остатки каменных сооружений и определил в них пригородные помещения древних херсонеситов, разделивших свои поля на клетки. Во второй половине XIX в. эти постройки отнесли ко временам обороны Севастополя в период Крымской войны (1854—1855).

Полвека спустя на сельскохозяйственную деятельность херсонеситов пролила свет знаменитая гражданская присяга, найденная в ходе раскопок на центральной площади города. В тексте имеется пункт: «Хлеба вывозного с равнины не буду продавать и вывозить с равнины в другое место, но (только) в Херсонес». Итак, город обладал монополией на весь хлеб, производимый на равнине. Но где находилась эта равнина? Непосредственно ли за оборонительной стеной, на плато Гераклейского полуострова или в западной части степного Крыма, где располагались порты Херсонеса Керкинитида и Калос Лимен (Прекрасная Гавань), использовавшиеся для вывоза хлеба морем или сушей в земли скифов?

«Равнина» упоминается и в другой херсонесской надписи того же, III в. до н.э., в почетном постановлении Совета и Народа в честь Агасикла, сына Ктесия. В перечне его заслуг после пункта об устройстве гарнизона и перед пунктом о строительстве городских стен и агоры указано, что он «размежевал виноградники на равнине». Надпись выявляет роль государства и его выборных органов (Агасикл исполнял обязанности стратега, жреца, гимнасиарха и агронома) в распределении земель между гражданами. Но вопрос о локализации «равнины» остался нерешенным. Кроме того, возникла новая дилемма, произошло ли при Агасикле размежевание всей «равнины» или только той ее части, где находились виноградники? Иными словами, не было ли предварительного размежевания земли, используемой под зерновые культуры?

Во второй половине XX в. началось интенсивное изучение черепков с надписями (граффити), обнаруженных в ходе раскопок на Гераклейском полуострове и в Западном Крыму. Они обогатили информацию о хозяйственной деятельности на этих территориях, показав, что на них производили и на помощь каких богов рассчитывали пахари и виноградари, обрабатывая земли Херсонеса. Эти надписи помогли также изучить систему мер и весов Херсонеса и в известной степени по именам астиномов, выбранных лиц, ответственных за правильность веса и мер, понять применительно к Херсонесу последствия повсеместной варваризации античных городов древнего Крыма.