Нить Ариадны. В лабиринтах археологии

В Остии, разумеется, не забывали о том, что ни где-нибудь, а на ее земле был принят корабль с черным камнем Кибелы. Для ее храма был выделен огромный участок в виде треугольника (4500 кв. м) между главной улицей и Лаурентийскими воротами. О культе богини ныне можно судить по надписям, упоминающим «носителей кедров», священного растения супруга Кибелы Аттиса. Жрецами Великой Матери и Аттиса считались галлы, посвящаемые в сан во время кровавой публичной Черветеримонии оскопления. Коллегию этих жрецов в Остии возглавлял «архигалл», неоднократно упоминавшийся в остийских надписях. Главным праздником Кибелы в Ости, как и повсюду, было публичное принесение ей в жертву быка (тавроболий). В найденных надписях сообщаются детали этой неординарной Черветеримонии, состав ее участников.

Позднее в Остии, как и в Риме, нашла почитателей Исида, богиня эллинистического Египта, ставшего императорской провинцией при Августе. При императоре Калигуле, в 38 г., местом ее культа в Риме стал грандиозный храм на Марсовом поле. Египет в эпоху империи был кормильцем римлян, требовавших «хлеба и зрелищ». Египетский хлебный поток, следовавший через Остию, видимо, сделал ее местом культа египетских божеств. При этом в богине Исиде остийцев могло привлечь и то, что она считалась покровительницей речных и морских вод. Уже в Древнем Египте ее изображали с лодкой в руках. Ее морской праздник navigium Isidis ежегодно 5 марта с помпой отмечался в Остии, где он был праздником открытия навигации.

Митра, божество солнечного света персидского происхождения, во II—III вв. нашел в римских провинциях, особенно восточных, массу поклонников. Среди них были, прежде всего, легионеры, отожествлявшие Митру с римским божеством Солнцем Непобедимым. В Остии культ Митры зафиксирован в семнадцати зданиях. Из митреума, занимавшего подвальную часть так называемого Императорского дворца в юго- западной части города, археологами была извлечена традиционная для митраизма скульптурная группа, изображавшая заклание Митрою быка.

В одежде и облике остийского Митры не осталось ничего от восточной исступленности. Митра воодушевлен в своем порыве. На шее быка читается надпись создателя скульптур: «Критон афинянин сделал».

Митреум со статуей Митры, приносящего в жертв у быка

В 1961 г. в ходе сооружения дороги, ведущей к расположенному поблизости аэропорту, было обнаружено сакральное здание уникального для Италии типа — синагога. Мощная колоннада служила входом в обширное прямоугольное помещение с каменной скамьей (или амвоном) для священного писания (Торы). По его расположению стало ясно, что синагога была ориентирована на юго-восток, к Иерусалиму.

Постепенно в приморском городе появляются и христианские храмы. Один из них был пристроен к руинам митреума, святилища особенно ненавистного христианам божества. И, конечно же, повсюду в Остии сохранились следы культа императоров, исполнение которого с приходом империи стало свидетельством лояльности режиму. Это и храм Ромы и Августа, возведенный при Тиберии и испытавший несколько перестроек, и сохранившиеся постаменты статуй императоров, в особенности большом числе найденных в комплексе помещений, где располагалась когорта пожарников. Среди них императорский культ пользовался особой популярностью, поскольку императоров, учредивших в Риме пожарную службу, они считали своими покровителями.

Разумеется, главной заботой римских властей были не термы и даже не храмы, а портовые сооружения Остии. О них нет сведений у древних авторов. Молчит и археология. Однако на Певтингерианской таблице IV в. до н.э. (она дошла в средневековой копии X в.), содержащей схему римских дорог с указанием расстояний в милях и парасангах, сохранился рисунок порта Остии. Это здание в виде полукруга, обнимающего гавань. Вход в порт запирался башней-маяком.

Амбары и склады (horrea) Остии принимали продовольствие со всего мира. Город-порт без труда обеспечивал занятость своего населения, состоявшего преимущественно из торговцев или людей более скромных профессий, но родом своей деятельности связанных с морем — fabri tignarii (плотники), fabrinovalis (судостроители), lenuncularii (лодочники), mensorii (весовщики) negociatores (купцы). Все, что предназначалось для столицы, сгружалось с более крупных кораблей. Особенно много людей было занято торговлей и хранением товара — недаром 16 % городской территории занимали склады и лавки, располагавшиеся по обеим сторонам улиц или в первых этажах инсул. Даже сейчас, когда раскопки еще не завершены, обнаружено более 800 таких торговых помещений, окружавших гигантскую (в 40 га) шестиугольную акваторию гавани Траяна.

Как и всюду, доходы обитателей Остии были неодинаковы, но, в отличие от Рима, здесь не было людей, не имевших заработка. Поэтому в Остии инсулы — это не острова нищеты. С ростом населения и до того немногочисленные дома-особняки полностью вытесняются весьма добротными инсулами. В большинстве из них были балконы, огражденные решетками и засаженные зеленью; цветущие растения украшали и дворы, где в зависимости от обеспеченности обитателей могли находиться также статуи, устраиваться фонтаны. В более богатых инсулах имелись просторные вестибулы, часто украшавшиеся мозаикой и колоннами. Стены и своды нередко покрывались фресковой живописью, а окна домов побогаче закрывались стеклом или слюдой. Впрочем, водой и иными удобствами обладали лишь обитатели нижних этажей.

Остия, эти «уста Рима», в сущности, была Римом в миниатюре. Жизнь порта тесно сплеталась с жизнью, обеспечивавшей его существование столицы. Даже в городских фастах Остии, более или менее детально отмечались наряду с местными и римские события (такие, например, как навмахия, устроенная в Риме по случаю освящения храма Венеры Прародительницы, или завещание Цезарем народу своим садов за Тибром). Поэтому облик города мог бы показаться нетипичным, если бы не возможность сравнения с сохранившимися под пеплом Везувия небольшим курортным городком Геркуланумом и, особенно, с Помпеями, торгово-ремесленным центром, каких было немало в Италии и по всей империи.

Архитектура позднего Рима

СТЕНА АВРЕЛИАНА. Каждая из эпох истории Рима создала свой памятник, выражающий ее суть. Был свой монумент и для периода наивысшего упадка империи, когда враг, как во времена пунических войн, мог оказаться у ворот. Таким памятником была (и к счастью, осталась грандиознейшая из стен), носящая имя ее инициатора. И если бы имелась возможность, я смог бы рассказать о ней больше, чем о всех других римских чудесах. Ведь я день за днем ее обходил, и для меня Porta Praenestina (Пренестинские ворота), Porta Aesquilina (Эсквилинские ворота) не просто названия, а образы. Но и то, что мне не хватило сил обойти всю стену (11 км), способствовало пониманию усилий, затраченных на сооружение стены в такой краткий срок (3 года). И, конечно, для совершения такого труда не хватило бы ни рабов, ни воинов. Нашлась работа для всех, кроме малолетних детей и глубоких старцев. Ибо римляне времен Аврелиана знали, как поступали их великие предки с захваченными вражескими городами. Враг был еще далеко, а в город уже вступил его могучий союзник — Страх, заставляя работать «на совесть».

Стена Аврелиана не спасла императорский Рим. И, конечно же, к этому не причастны рабы, которые, как нас учили в годы юности, их якобы открыли. Стена и после падения Рима продолжала служить городу и сохранялась потомками римлян и реставрировалась ими. Поэтому одной из главной задач исследователей великой стены было выделение ее древних частей от «новоделов» Средневековья и Возрождения. Так, при изучении стены, которая в XVI в. получила имя святого Иоанна, были выявлены остатки сооружения стены Азинария, которую, в конечном счете, удалось реставрировать.

Имя другого христианского святого, Себастьяна, получили Аппиевы ворота, за которыми начиналась знаменитая Аппиева дорога. Эти вороты одни из самых грандиозных и лучше всего сохранившихся памятников. В их истории, начавшейся в 271—274 гг., выделено пять строительных периодов, в ходе которых, не меняя места, ворота изменяли свой облик. Последний из периодов истории ворот датируется 1327 г., когда римляне одержали победу над королем Неаполя Робертом Анжуйским. Последняя реставрация ворот была осуществлена в 1941—1942 гг. одним из сподвижников Муссолини, выявившим в воротах остатки древней мозаики. Ныне они находятся в музее Стены.