Нить судьбы-нить войны

– Выдвигаемся на позиции. Идти нам трое суток. Так что направо, шагом марш.- командует лейтенант.

Ну мы и пошли. В середине марша меня посадили на подводу.

– Сиди, тут и по сторонам смотри. Ты единственная обстрелянная здесь. Так, что бди.- приказывает немолодой старшина роты.

Так я и бдила и заметила, ведут нас. Птички в лесу взлетали. Оставляю рюкзак и винтовку на ездового и бегу в голову колонны. Догоняю я лейтенанта.

– Товарищ лейтенант, противник рядом, похоже диверсанты.- показываю я на птичек.

– Уверенна?- смотрит он испугано.

– Практически на 100%. Дайте пяток бойцов что по лесу ходить умеют и я проверю.- говорю я.

– Воронов, бери земляков и с младшим сержантом. Проверьте.- приказывает лейтенант.

Мы с бойцами уходим вперёд и садимся в засаду. Вот появились три человека в форме НКВД.

Бойцы засомневались. Я беру на прицел нагана идущих и ору по немецки.

– Кто такие, почему тут шляетесь и срываете нам операцию?

– Обер- лейтенант Вебер, авиационная разведка.- доложил вытянувшийся по стойке смирно старший группы.

– Обер- лейтенант, вас, что не предупредили, что русская земля смертельно опасна для оккупанта.- говорю я и стреляю в плечо лейтенанта и по корпусам остальных.

Встаю и делаю контрольные тем кого била в корпус. Лейтенант катается и скулит от боли. Подхожу и прижимаю его к земле и извлекаю у него пистолет. Ого ТТ, заправляю за пояс. Рядом стоят бойцы.

– Чего встали? Оружие, документы и рацию взять. Ремень в покойного снимите, господина лейтенанта связать.- приказываю я.

Бойцы растормозились и стали собирать, что приказано.

– А точно, немцы?- спрашивает один.

– На сапоги глянь, гвозди квадратные и со своими сравни.- усмехаюсь я.

– Точно.- говорит он.

Вот мы собрали вещи и подняв связанного мной офицера и пошли к своим.

Лейтенант смотрит обалдело.

– Это ж из НКВД?- говорит он.

– Ну в НКВД, его только к стенке поставить могут, обер-лейтенант Вебер, авиаразведка. Немецкие самолёты на наши колонны наводили.- говорю я.

– Воронов отведите его к особисту и рацию отнесите.- приказывает лейтенант.

– Воронов, про меня особисту не трепи.- говорю я.

– Воронов, скажешь, что со снайпером брали, мол он тут остался, для контроля.- говорит Медведев.

– Понял, знаю я кто она, свояк у меня из НКВД, рассказал как они воевали.- кивает парень.

– Ладно веди этого обер-лейтенанта. Младший сержант беги к телеге, молодец.- кивает лейтенант.

Я ухожу к телеге и запрыгиваю на неё.

– Лихо, ты, сработала. И беду отвела и врага взяла.- говорит ездовой.

– Так, на то я и Ласка.- улыбаюсь я.

– Ласка, она. Драть тебя некому. От горшка два вершка, а она на войну. Сколько ты уже их уложила? Человек с десять? Вот и получается что не своим ты делом занялась. Тебе на танцульки бегать положено, да книжки в школе читать, учится бабой быть.- ворчит ездовой.

– Да не убиваю я людей, скоро увидишь. Не люди они, их зверями назвать нельзя, зверя обидишь. Упыри они и только кол осиновый им награда. Насмотрелась я как в колонне ихней ехали, когда под них маскировались. Так что не воины они, они болезнь, я лекарство.- говорю я зло.

– Не злись девонька, не со зла на тебя говорю. На себя злюсь, что ты вон малая бьёшь их, а мы вон мужики только топаем и как там выйдет видно будет.- обнимает он меня одной рукой.

Так проехав предписанное, занимаем позицию перед укреп районом. Позицию мы заняли на реке Птичь. Позади нас располагались укрепления так называемой линии Сталина. Задача была первыми встретить немцев и отбив первый натиск и отойти к линии укреплений.

Сегодня 3 июля. Парни роют окопы, я шарахаюсь по позициям прикидываю где лёжки делать. Замечаю ориентиры и замеряю расстояние до них, ну и схему рисую. Как раз с другого берега вернулась. Определяла точки где они корректировщиков сажать будут. И уже определила откуда их снимать буду.

В окоп из хода сообщения входит комбат и особист. Я смотрю на лейтенанта, тот разводит руками.

– Не злись, я приказал. Покажи что рисуешь.- говорит майор.

Посмотрел мои схемы. Покачал головой.

– Вот толковая, ты девка, а дура. Могла б по театрам и выставкам ходить, а ты тут схемы ведения огня рисуешь.- говорит Майор.

– Гонял бы меня капитан по полигону. И я света белого не видела б. Или забросили б в какую нибудь Англию и ходи улыбайся всяким серам, перам. Не уж я лучше тут немцам мозги выносить буду.- ухмыляюсь я.

– Так от меня прятаться больше не надо. Ты теперь прикомандированная к нам. На распишись и получи пакет. Инструкции по дальнейшим действиям дам после прочтения пакета.- говорит капитан.

Я расписываюсь и сломав печать читаю.

“Что сбежала не осуждаю, но как приедешь в часть накажу, ты ещё за танки не наказана. Умирать и пропадать без вести запрещаю. Брат в шифровальном отделе. Ты теперь младший сержант НКВД. Особист в курсе твоих способностей и поможет если, что. Прочти и запомни, что бы не случилось, в любом особом отделе от дивизии говоришь условную фразу: “Я Ласка, вернулась в нору”. Тебя отправят ко мне. По прочтение письмо и конверт сжечь.”

Я достаю спички и поджигаю бумагу, под одобрительный кивок особиста.

– Значит, слушай теперь меня, прекращай прятаться. Работай спокойно, придумаешь, что или заметишь, сразу докладывай по команде. И не дай им себя убить.- говорит особист.

– Есть, не дать себя убить, да и сама не хочу, я на ихнем поганом рейхстаге расписаться хочу.- улыбаюсь я.

Комбат походил, оценил наши старания, позицию мы оборудовали классно. Тут и ложная с чучелами и основная. С укрытиями и дзотами. Мы даже свои сорокопятки все две штуки так замаскировали, что не заметишь. Мост через реку Птичь мы удержим. Так, что получат тут немцы по зубам, жаль обойдут нас северней и придётся отступать. Но я об этом молчу. Да и не на линии мы основного удара.