Нить судьбы-нить войны

– Ну ка шинель расстегни.- приказывает майор.

Я растёгиваю и мужчина видит награды.

– Я тебе говорил, натуральная фея Победа. Забирай, вас отвезут. Закшевская и сбежать по привычке на фронт, даже не думай. Ещё раз самовольно себе командировку устроишь, я тебя в Англию отправлю.- говорит он мне и гражданскому.

Лейтенант выводит нас и сажает в эмку. Мы мчим по Москве.

– Ядвиг, ну не дуйся. Майор правильно тебя отправил. Выступишь, детишек порадуешь. Потанцуешь, отвлечёшься. Ты, когда последний раз танцевала?- грузит меня лейтенант.

– Ну в году сорок первом, когда папа ещё жив был.- говорю я.

– Вот и почувствуй себя девушкой, а не бойцом. После нового года забот будет много.- говорит лейтенант.

– Ядвига, а вы давно на войне? Вы ж ещё совсем ребёнок. Вам лет 15 всего.- смотрит на меня гражданский.

– Она с самого начала, считайте от границы воюет.- говорит лейтенант.

– Но она ребёнок?

– Этот ребёнок, опытным бойцам, сто очков вперёд даст и выиграет. Нарком её восходящей звёздочкой зовёт. Мы и рады её в тылу оставить, так ведь сбежит на фронт. Как не привязывай, лазейку найдёт.- продолжает лейтенант.

– Сейчас в театре, попробуем спеть уговорить. Да и как танцует проверим.- говорит гражданский.

“Вот это попадос. Я песни только по пьянке с друзьями орал. Да и вальсы все эти не умею. Я дитя дискотек, да и то дрался чаще чем танцевал.”- думаю я.

Приехали мы в театр, гражданский выводит меня на сцену.

– Вот наша фея Победа.- говорит Павел Александрович.

– Ну и какая это фея Победа? Нет фея может быть, но победа, она ж ребёнок совсем. Странно это товарищ Марков.- говорит мужчина из зала, где сидят актёры.

– Снимай шинель.- приказывает гражданский и помогает мне её снять.

В зале наступила тишина.

– Вот тебе и ребёнок. Иконостас достойный.- говорит мужчина под шестьдесят.

– Да Евсей Осипович, тут вы правы, это точно фея Победа.- говорит симпатичная женщина.

Тут народ меня окружил поднявшись на сцену. Меня крутили смотрели. Ночевать меня забрала Дарья Васильевна. “Нечего девочке по общежитиям маятся.”

Жила она не далеко. Мы входим в квартиру.

– Коленька, я не одна. Со мной целая фея Победа.- кричит она из прихожей.

Выходит седой мужчина под пятьдесят. Смотрит на нас.

– Ты, где эту чудо в форме нашла?- улыбается он.

– Нам её с фронта прислали. Говорят вам для новогоднего спектакля нужнее.- смеётся тётя Даша, как она просила её называть.

Пока готовили, вытаскиваю трофейные консервы. Она смотрит на меня с интересом.

– Вот скажи мне, Ядвига, тебе не страшно на войне?

– Страшно, кто скажет, что не страшно, тот лгун или дурак. Только страх он разный, можно в дно окопа вжаться и мама орать, а можно его себе на службу поставить. Стало страшно усиль внимание и спрячься. Потом ищи врага, по тому как если просто спрятаться он найдёт и убьёт тебя.- смотрю я на неё.

– Так пока тут греется пошли переоденем тебя.- тянет она меня за руку.

В комнате мне вручают тёплое платье и убеждают надеть. Крутят перед зеркалом.

– Ещё чуть подрастёшь и будешь головы парням кружить.- трепет она меня по голове.

Смотрит на мои волосы.

– Надо подрезать и покрасить. Здорово будет смотреться, чёрные волосы переходят в более светлые.- говорит она и мы идём накрывать на стол.

На следующий день всё закрутилось, меня подстригли. Хоть и не коротко как просила, но светлых волос стало меньше. Потом начались репетиции, моего полёта над полем боя сил добра над силами тьмы. Я прикололась и предложила заменить волшебную палочку ручным пулемётом. Режиссёру идея понравилась. Теперь я летаю и стреляю, хорошо пулемёт бутафорский и лёгкий. В перерывах меня учат вальсировать и петь.

Театральные, те что остались в Москве, были людьми нормальными. Они искренне болели за страну и народ. Я видела их глаза когда они выступали в госпиталях. Декоратор рассказывал как они на крышах во время налётов дежурили. Интриги тоже правда были. Про более ранние доносы в НКВД мне уже рассказывали в школе в Вешняках. Так же рассказали и о методах их проверок. Часто доносчик сам привлекал внимание к себе, пытаясь оговорить кого то. Так бывший следователь и инструктор по проведению съемок объектов, рассказывал историю про начальника товарной базы, который донёс на своего зама. Проверка выявила, что зам честный человек, а вот начальник подворовывает. Притом если б не его донос, никто б и внимание не обратил, хитрый был жулик.

31 декабря нас отпустили после генеральной репетиции. Мы приехали домой к тёте Даше. Накрыли на стол, стали приходить их знакомые. Встретили Новый 1942 год. В час меня отправили спать.

– Тебе завтра ИЛ-2 изображать.- смеётся дядя Коля, он тоже попросил его так называть.

Про ИЛ-2 это моя шутка, которая прижилась. На репетиции, работники сцены меня низко опустили, ну я им и сказала: “Я вам, что ИЛ-2 на бреющем ходить, я должна как СБ с высоты работать.” Чем вызвала хохот труппы.

Утром мы едем в Дом Союза, выступать мы будем колонном зале. Там полно ребятни у ёлки. Сцена собрана в стороне. Выступили мы отлично, юные зрители были в восторге. Мой полёт сопровождался криками радости. По окончание представления ко мне подходит нарком Берия.

– Может, тебя в артистки отправить? Талант у тебя.- говорит он улыбаясь.

– Товарищ генеральный комиссар, прошу отправьте меня обратно на фронт.- прошу я.

– Пока нет, завтра выезжаешь в Воронеж, там всё объяснят. Поверь всё становится серьёзней. Помнишь горного егеря, они сейчас ещё несколько снайперских школ создали. Так, что нужно методику быстрой подготовки наработать, как в Гомеле. Поверь, это сейчас важнее, чем десяток убитых тобой немцев. Не подведи Звёздочка.- говорит он.

Еду в кадры получаю предписание и оружие. Еду на вокзал, где меня второго января сажают в санитарный поезд, коллеги на транспорте подсобили. Ночевала я у них в отделе. Третьего прибываем в Воронеж. Выхожу на станции и у патруля предъявив документы узнаю где управление. По совету патрульных еду на трамвае.

“Прикольно, в своё время видел такие только в музее.”- еду и думаю я.

Вышла на площади Двадцатилетия октября и по улице Плехановской добираюсь до управления. Там предъявив предписание, я сразу попадаю в круговорот. Меня ведут в кабинет к капитану, даже фамилию не сказали, тот выписывает направление, меня ведут в гараж и вручают водителю полуторки. Михалыч, как он представился. Этот не молодой мужик лет пятидесяти деловито ковырялся в моторе.

– Да ты присядь, дочка, в кабину. Ещё час тут поторчим. Пока товарищ майор всё не выпишет он с местных не слезет. Мужик он серьёзный из сибиряков. К нам с северных лагерей перевели, а туда после Хасана послали.- говорит Михалыч.

Кладу вещи в кузов и устраиваюсь на сидение. Слышу ругань в дальнем конце гаража.

– Молчанов, ты опять лыка не вяжешь? Я тебе говорил уже, что выгоню. Ты каждый раз клянёшься, что завязал и через неделю всё по новой. Всё иди в кадры, свободен. Мне в такой обстановке алкоголики тут не нужны.- слышу я громкий голос и пьяный лепет.