Нити судьбы

— Хочешь правды, Милена? Хорошо, я скажу. Я на самом деле с самого начала знал, что ты не человек. Но… тебе не кажется, что об этом лучше говорить в «Шисуне», а не здесь?

— Мейснер прав, — вынужденно согласился Кай. — Мы здесь, можно сказать, на вражеской территории.

— Только пообещай, Лекс, что по возвращению в школу ты не будешь избегать разговора и всё мне расскажешь, — попросила я.

— Обещаю.

***

«Я не знаю, что и думать, — сидела я в машине, на которой приехал Кай. — Мой отец… мне не отец? Я, конечно, всю жизнь его терпеть не могла, но всё же у меня никогда не возникало сомнений в нашем родстве. Да и у него тоже. И в интернат он меня не отдавал… Значит, это сделал кто-то другой. Кто? И, получается, у моей мамы был любовник, от которого я родилась. Интересно, кто? Жаль, что Деланье не знал с самого начала, что я не его дочь. Если бы это было так, то тогда я могла бы даже оправдать его. Вроде он относился ко мне плохо только потому, что обо всём знал. А так… ничего не знал и всё равно… И на мои вопросы отвечать не стал, хотя мог бы. Почему он так сильно хочет меня убить? Чем я могу помешать его жизни, если я вообще никакого отношения к ней не имею? И его разговоры о том, что я не человек… Но, если вспомнить то, что я видела в старом особняке в Зельтире, то вывод здесь один — у людей крыльев не бывает. Разве что над ними поэкспериментировали. Может, я — неудавшийся эксперимент? Хотя Деланье упомянул, что не понимает, как такая, как я, родилась в человеческой семье. Может, я никогда и не была человеком. Одно другого не лучше. Но откуда Лекс-то об этом узнал? Надеюсь, он выполнит своё обещание и всё мне расскажет. Блин, что за волны негатива?! — я взглянула на Кая и тут же поспешила отвернуться — он на меня даже не смотрел, но столько злости было в одном его виде и эмоциях, что выдержать это было невозможно. — Опять я его разозлила. Ну, почему у нас не может быть по-другому? А может, теперь он злится не из-за того, что я пошла к отцу, а из-за того, что я всё-таки оказалась не человеком? После того, как я вернулась из Зельтира, Кай сказал, что ему всё равно — человек я или нет, но… одно дело — говорить и совсем другое — если так окажется на самом деле».

Когда после возвращения в «Шисуну» мы с Каем зашли в свою комнату, у меня просто от сердца отлегло. Одна проблема, которая мучила меня, решилась. Блэк спал в кресле.

— Ты всё-таки думала, что он не вернётся? — впервые с отъезда от Деланье заговорил со мной Кай, увидев, как я обрадовалась возвращению Блэка.

— У меня были сомнения на этот счёт, — призналась я. — Кай, скажи мне. Ты злишься только из-за того, что я без твоего позволения пошла к Деланье или… есть ещё какая-то причина? — спросила я, боясь услышать ответ на свой вопрос.

— Что ты имеешь в виду под «другой причиной»? — внимательно посмотрел на меня парень.

— Ну-у… то, что я не человек и всё такое…

— А меня это должно волновать?

— А разве нет? Сам посуди — твоя девушка вдруг оказывается нелюдью, про которую, как утверждает отец… то есть, Деланье, даже учёные не смогли ничего узнать. Разве тебя не должно это злить?

— Милена, я тебе, кажется, уже говорил, что мне всё равно — человек ты или нет, — ответил парень.

— Одно дело — говорить и совсем другое…

— Успокойся, Милена! — раздражённо сказал Макфей. — Будь уверена — меня злит только то, что ты, вопреки моим словам, пошла к Деланье! А теперь объясни мне, как тебе хватило мозгов, во-первых, пойти к Виктору, а во-вторых, чтобы узнать, где он живёт, дать Мейснеру свою кровь?!

— Сама чувствую себя отвратительно от того, что позволила Лексу к себе прикоснуться, но… тогда мне казалось, что другого выхода нет.

— Не было другого выхода?! Взгляни-ка на это! — Кай дал мне газету.

— Куда и зачем? — не поняла я.

— На первую страницу посмотри!

Я посмотрела. Там, на пол страницы, была фотография Виктора Деланье.

— Генерал-майора Виктора Деланье, за безупречную службу, переводят в столицу. Также за счёт армии генералу-майору и его семье предоставлен для проживания шикарный особняк, находящийся… — послушно прочитала я и наконец сообразила. — Адрес Деланье был напечатан в газете?! — я чувствовала себя полной дурой.

— Именно!

— А Лекс знал об этом?

— А сама как думаешь?! — ехидно поинтересовался Кай. — Разумеется, знал. Только тебе он об этом сообщить не соизволил.

— Да откуда я могла знать-то об этом? — возмутилась я. — Я газет вообще не читаю. Но ты-то, получается, был в курсе, раз эта газета у тебя…

— Не совсем. Её дал мне Дэм, когда я упомянул о твоём отце (по крайней мере, которого ты считала отцом).

— А когда он дал её тебе? До нашего разговора о Викторе Деланье или после?

— Я не обязан перед тобой отчитываться! — отрезал Кай.

— Замечательно! — с сарказмом произнесла я. — Значит, ты не обязан, а я тебе о каждом своём шаге должна докладывать?!

— Милена, ты опять начинаешь забывать, кто из нас кукловод? — вкрадчиво спросил Кай, и от сладости в его голосе можно было получить сахарный диабет на всю оставшуюся жизнь. — Так я тебе могу об этом факте напомнить.

«Я-то об этом не забываю. А вот ты, похоже, забываешь, что ты ещё всё-таки мой парень. Хотя… в доме Деланье Кай и словом не обмолвился, что я — его марионетка. Почему? Он обычно любит показать свою власть надо мной».

— Макфей, ну, зачем же так давить на Милену? — поинтересовался Лекс, зашедший в комнату. — Ведь ничего же не случилось.

— Да, кроме того, что ты прикончил десять человек! — буркнула я.

— Это были вынужденные меры, — пожал он плечами.

— А было ли вынужденной мерой то, что ты, Лекс, не сказал мне, что я могу легко узнать адрес Деланье, прочитав газету? Почему ты солгал?

— Ты не спрашивала меня — можно ли как-нибудь ещё узнать, где живёт Деленье, кроме как спросить у меня, — сказал Лекс. — Ты просто пришла ко мне и поставила перед фактом, что тебе нужен адрес. Вот и всё. Так что я не лгал тебе ни в чём.

На это мне даже ответить было нечего.

— То, что ты не сказал ей о газете — меня не очень волнует, — заговорил Макфей. — Я даже могу закрыть глаза на то, что ты отвёл Милену к Деланье, так как, в конце концов, это была её инициатива. Но… то, что ты пил её кровь… это другое дело. Ладно, она до такой степени хотела встретиться с человеком, которого считала своим отцом, чтобы что-то узнать, что была согласна на всё. Но ты… ты ведь знаешь, кому принадлежит Милена. Она — моя! А прикасаться к тому, что принадлежит мне, никому не позволено!

— Как она может быть твоей, если ты даже истинной ценности её не знаешь? — насмешливо поинтересовался Мейснер.

— Слушайте, а давайте я вообще сейчас уйду, а вы вдвоём поговорите о том, кому я там принадлежу и насколько я ценна? — вмешалась я.

Если от моих слов их совесть и не проснулась, то, по крайней мере, они попытались сделать виноватый вид. Неубедительно, но хоть что-то.

— А теперь, Лекс, — продолжила я. — Ты выполнишь своё обещание. Расскажи мне всё, что тебе известно.

— Ладно, — кивнул Лекс. — Только вам двоим, как и мне, придётся сесть, так как история будет довольно долгой.

Когда мы все сели, Мейснер начал рассказывать:

— Начнём с того, зачем я пришёл в «Шисуну».

— А как же профессиональная тайна? — поинтересовалась я.

— Так как дело касается тебя, Милена, то я думаю, что могу об этом говорить. Тем более, что вся эта история и так зашла слишком далеко. <