Нити
Шрифт:
— Если я тебя сейчас отпущу, ты удержишься? — с усмешкой спросил Ло.
Приоткрыв глаза, я выпустила его пальцы изо рта, прикусив их напоследок.
— Если ты меня отпустишь, я потяну тебя за собой.
Наклоняясь вперед, он выдыхает в мои губы, а затем целует. Нежно и мягко. Его поцелуй не вызывает бабочек, и я радуюсь, что не хочу его снова.
Ло приподнимает ткань лифчика и поправляет трусики, затем наконец спускает вдоль моего тела.
— Заплатив цену за , мы можем продолжить экскурсию? — спрашиваю я, освобождаясь от его рук.
Ухмылка снова появляется на его
— С чего ты взяла, что это была ?
========== VI. ==========
До сих пор, закрывая глаза, я вижу звезды. Слышу море и звук разбивающихся о скалы волн. Я помню то бескрайнее чувство при виде воды. И я наконец понимаю, что движет пиратами. Что заставляет возвращаться в эту бушующую стихию раз за разом.
Весь следующий день я провожу в задумчивых мыслях, наблюдая за городом из окна библиотеки. Трафальгар озвучив свою просьбу, больше не говорил и не беспокоил меня, читая свои медицинские книги. И мне в общем-то было всё равно. Рано или поздно Дофламинго сделал бы это, проверяя его преданность.
А еще мне было неловко после вчерашнего. Он понимал меня. Понимал моё беспокойство. Понимал, что я не хотела принадлежать одному человеку как раб. И хотела одновременно.
Желание что-нибудь сказать, развеяв атмосферу неопределенности, перебили.
Когда парень стал напряженно прислушиваться, я поняла, что правитель страны вернулся. И не удивилась, внезапно оказавшись в тюрьме. Зато было трудно сдержать стон разочарования.
Выдохнув, я попыталась приготовиться. Но потом оглушающая мысль поразила меня. Такая глупая и очевидная одновременно: Тот факт, что он вернулся во дворец не означает, что он освободит или навестит меня. Как часто он лично спускался сюда?
Это просто я скучала.
Он был для меня всем гребанным миром, а я? Я не видела ничего, до вчерашнего вечера. У меня не было и воспоминаний о жизни до Дофламинго.
Я хотела значить так же много, сколько и он значил для меня. Ужасающая мысль о том, что если бы меня любили, моя тюрьма не казалась бы мне такой удушающей, ударила меня.
Опустившись на пол я закрыла глаза. Море всё еще было перед моими глазами, я всё еще слышала волны, и чувство глубокой опустошенности захлестнуло меня, утягивая на дно.
Огни города снятся мне. Люди, снующие туда-сюда, улыбающиеся и смеющиеся. Мне снится и море. Даже Ло, хмурящийся и выискивающий людей Дофламинго. Но всё это наваждение моментально спадает, когда я слышу тяжелые шаги. Звук резко выдергивает меня из воспоминаний.
Я слышу, как Дофламинго открывает и заходит в помещение. Как облокачивается о стену, при этом ни говоря ни слова.
Тусклый свет освещает моё маленькое убежище, его хватает, чтобы заметить, как он устал. Возможно он был еще и раздражен, а может это просто тень от свечи.
И я задумываюсь, а знает ли он о моих побегах? А если узнает, что сделает? Что произойдет? Заточит навечно в камере или убьёт? Что?
Иногда я удивляюсь, что еще жива. Что я ещё дышу. Что несмотря на всю его злость (хотя
он по-настоящему никогда не злился) и моё отсутствующее чувство самосохранения, я жива, а не кормлю червей или рыб.Но это всегда больше похоже на игру. Отношения всегда игра. И только мы сами выбираем, какая именно. Наша больше похожа на садизм, контроль и подчинение.
Дофламинго делает вдох, собираясь что-то сказать, но передумывает. Так знает ли он о моей выходке или нет? Я снова погружаюсь в раздумья, разглядывая мужчину с другого конца камеры.
Почему вся моя жизнь это ты, Дофламинго? И почему мне нравится это?
Потому что я больная мазохистка. Отвечаю про себя.
От него ужасно пахнет. Пиратский запах. Ром, шлюхи, море, свобода…
— Почему ты никогда не брал меня с собой? — хрипло спрашиваю я, наконец отважившись хоть что-то сказать.
Он отвечает не сразу. И я почти уверена, что он не собирается этого делать.
Ведь зачем ему брать меня на корабль? Я домашняя шлюха, а там портовые. Или как их там называют?
— Это не так уж важно.
И меня злит это. Злит, что, несмотря на то, что я и не ожидала получить ответ, я его не получаю. Меня злит то, что я знаю его лучше, чем хотела бы. Что я вообще знаю его. Злюсь, что ему не хватает одной меня.
И злюсь на себя, когда произношу:
— А что важно по-твоему? Я вот трахнула твоего нового Коразона. Это важно?
Спустя мгновение в комнате ломается стена, открывая вид на город. И если бы не Дофламинго, я бы залюбовалась им.
Странная улыбка посещает моё лицо. Он не знает, правда это или нет. Дофламинго важен Ло, но я не так уж и важна. Меня, к примеру, можно сбросить в образовавшуюся дыру в стене. Я нервно смеюсь.
— Что ж, думаю это была плохая шутка.
Несмотря на то, что Дофламинго не поверил в секс с его подчиненным, Трафальгар на следующий же день плыл на Панк Хазард. И, выполнив его просьбу, я всё еще была в клетке. Но на этот раз уже сидела, свесив ноги из импровизированного окна. Ночью вид был еще великолепнее.
И я пообещала себе, что сбегу. Как только представится возможность — я воспользуюсь ей.
Уже через пару дней я снова была в просторной комнате, напоминавшей большую клетку. Я думала, что всё снова пойдет по старому сценарию. Только вот теперь он заходил реже. Иногда сутками игнорируя, иногда приходя на пару минут.
Но он не трогал меня. Даже не прикасался. И я уже была готова напасть и связать его.
Я могла свободно перемещаться по части дворца, где была моя комната. Лишь изредка охрана следовала за мной.
Мне больше не приносили еду, я могла сама ее приготовить. За мной больше не сновали так явно стражники. Библиотека была всегда мне доступна.
Эта призрачная свобода казалась неким наслаждением.
Пока я не поняла, что я просто больше не нужна ему. И я уже не хотела никуда сбегать.
Когда Дофламинго в очередной свой короткий визит сидел в кресле и молча наблюдал за мной, я наконец осмелилась спросить его о моей нужности. Но я не хотела выглядеть жалко.
Унижаться, чтобы узнать очевидное?