Нивей И Аурей

И Эль-Кадош то ли совершил жест отстранения и удаления, то ли подумал что такое, а может все случилось само собой сообразно его Божьей воле - они не уразумели. На друзей вдруг накатило нечто вроде смертного беспамятства, а после так же самотеком откатило, и в следующем фрагменте дискретности они осознали себя уже посреди неведомого им града.

Они стояли посреди пустынной площади, открытой во все стороны, и ветер овевал их свободно.

И было им откровение, что лежит, распростертый, пред ними приморский град Каки.

Как и было сказано!

2. Сосланы. Приморский город Каки.

И тут неожиданно ангелов проняло, они поняли и осознали - это Каки!

Они - в Каках!

– Что это еще за Каки такие?
– подвесил в воздух вопрос недовольный Нивей и потянул носом, принюхиваясь. Ощущать запахи - едва ли не единственное из того, что было доступно ангелам в материальном мире.
– Пахнет соответственно, - резюмировал он.
– Как и должно пахнуть в Каках.

– Ну, что ты несешь, бледнолицый брат мой?
– возразил другу Аурей.
– Что ты смыслишь в том, как должны пахнуть Каки?

– Каки, каки, - уточнил Нивей.

– Ах, каки!
– понял и оценил, наконец, глубину его мысли Рыжий.

Они осмотрелись.

Ангелы явились земному миру и утвердились в нем посреди, надо полагать, центральной площади города. Площадь была просторна, залита солнечным светом, прожарена его огнем и выметена резвым ветром. От раскаленной плитки, бледно серой и розовой, которой площадь была недавно заново перекрыта, устремлялись вверх дрожащие потоки горячего воздуха. За спинами у них высилось большое, похожее на Дом культуры и бывшее им, здание с огромным портретом какого-то человека в расстегнутом пиджаке и с доброй улыбкой в пол-лица на фасаде. А прямо перед ними, чуть поодаль, за веселым бетонным заборчиком, украшенным религиозными символами высилась красивая бело-голубая церковь. Маковки ее куполов плыли куда-то по синему-синему небу во славу Господню. Ангелы впервые увидели воочию культовое сооружение земного типа, поэтому торопливо осенили себя крестным знамением и поклонились в пол, благодаря Творца за предоставленную им соответствующую возможность.

Когда формальности были соблюдены, Рыжий ухватил друга мосластой рукой за одежды и потянул его за угол Дома культуры.

– Каки, говоришь? Дурно пахнет, ага... А вот, пойдем-ка, я тебе нюх прочищу, - приговаривал он.
– А заодно и должок верну. Нехорошо, когда должок есть. Надо отдавать, да...

– Что ты, что ты!
– забеспокоился Нивей. Почуяв неладное, он стал вырываться из дружеских объятий Рыжего. Он упирался, как мог, он растопыривал локти, он изворачивался крыльями - тщетно все. Физические возможности были явно предпочтительней у Аурея, он был и повыше, и шире в кости - ну, своей, ангельской кости. Сильней он был, если говорить по-простому, а кто сильней, того, как известно, попробуй не послушать. Единственное, что могло бы спасти Белого от взбучки, это если бы он снова психанул, как намедни в кампусе, но, застигнутый врасплох, никак не мог выйти на требуемый для этого уровень экзальтации. В общем, мало-помалу, увлекал Рыжий заклятого своего дружка за угол дома, где предвидел наличие укромного местечка для короткого, но решительного объяснения.

– Да подожди же ты!
– взмолился, наконец, Белый.
– Ну, что ты, ей Богу! Ну, поспорили мы, и что такого? Каждый имеет право на личное свое мнение.

И он неистовым каким-то образом воспротивился увлекающей его в не желаемое грядущее силе и - о чудо!
– сумел превозмочь ее на короткое время и даже остановить неумолимо двигавшийся на него айсберг.

– Ну, ты фрукт!

– воскликнул Рыжий, останавливаясь. При этом, он сжал руку Белого, словно жимками, и подтянул его к себе ближе.
– Ты на самом деле не понимаешь, или, по обыкновению, прикидываешься?

Белый пожал плечиками и бледно улыбнулся.

– Ну, подрались... Подумаешь! - промямлил он, скаля зубы.

– Да при чем здесь драка!
– продолжил заводиться дальше Рыжий.
– То, что подрались, это нормально. Это даже хорошо. А вот то, что ты меня перед Испытующим сердца и внутренности подставил, вот это плохо. Это очень плохо. И за это тебе придется ответить...

– Так, для твоего же блага, - промямлил Нивей.

– Эва!
– удивился Рыжий.
– И в чем же здесь, по-твоему, мое благо?

– А в том!
– почуяв перемену и малую возможность для приемлемого разрешения ситуации, торопливо зашептал Белый брат.
– В том, что я уступил тебе право напрямую пообщаться с самим Саваофом. Когда б еще тебе такое счастье выпало?

– Уж больно это счастье на подставу похоже!
– не унимался Аурей.
– Вот сам бы и общался, тем более что ты как раз и драку начал. Ты же меня зачинщиком выставил!

– Оба мы хороши были, что уж вспоминать теперь, - продолжал карабкаться наверх Белый. - Но прошу учесть, что для друга, для тебя то есть, мне ничего не жалко!

– Ах, ты!
– выдохнул в изумлении Аурей и весело, запрокидывая рыжую кудрявую голову, засмеялся.
– Вот же вьюн! Всегда вывернется. Подлец, но люблю!

Он отпустил руку друга и, поднеся к его носу увесистый и мозолистый свой кулак, предупредил:

– Последний раз. Попомни! Больше спуску тебе не будет. Это последний раз!

– Ладно, ладно, - нашелся, что ответить Белый.
– Кто знает, как оно все дальше сложится. Глядишь, и я буду условия ставить. Поживем, Бог даст, увидим.

И, склонившись и растирая ущемленную руку, полоснул он снизу вверх коротким синим ятаганом взгляда.

Но Рыжий, зная достоинства друга, не расслабился до срока.

– Но-но, - подтвердил он установку.
– Я сказал: попомни! И для окончательной убедительности сунул все еще парящий навесу кулак в самый тонкий нос Нивея.

– Хорошо, хорошо!
– сразу с готовностью и охотой согласился тот, отворачиваясь от аргумента с презрением.
– Я же сказал, что понял!

И, выдержав достаточный отрезок времени, легко пальчиком отвел весомый довод в сторону.

На этом конфликт, собственно, был исчерпан, и друзья наконец смогли приступить к выполнению того, ради чего они сюда, в Каки, прибыли.

Но для начала им еще следовало стать на ангельский учет. Процедура была стандартной, касалась всех входящих и выходящих, и избежать ее могли только сущности более высокого порядка, обладавшие полной свободой перемещения и тайной меткой установленного образца.

– Ну, что, где у них тут комендатура?
– спросил Белый, отправив вопрос в незнакомое и потенциально опасное пространство.

– Не дрейфь, - откликнулся Рыжий.
– Сейчас определимся на местности. Где-то я видел указатель...

Он покрутил головой в поисках знаков, тайных для местных аборигенов и явных для всех остальных, и быстро их обнаружил. Знаки весьма грамотно были наложены поверх портрета на фасаде Дома культуры. Ясными символами они светились прямо на лбу у улыбающегося мужика в расстегнутом пиджаке, который даже и не подозревал о том, какую пользу приносит невесть кому. И хорошо, что так, надо сказать, иначе, в соответствии с местными традициями, предоставление пользы было бы немедленно монетизировано.