Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19

— Вальро — правильный — калека продолжал меня разочаровывать, на глазах становясь все добрее и разумнее — Не зря его на общем сходе выбрали с первого раза. До него тут главным был дон Августино, но умер несколько лет назад. Теперь над нами дон Вальро и жить стало даже лучше. А то что тот путамерде лапал больную девчонку через окно… этого сам дон ему не простит. Он и его люди тут за порядком следят, насильников и воров карают люто, смотрят, чтобы нигде не полыхнул пожар, проверяют чиста ли вода в подземных хранилищах и чтобы всем ее хватало и была она бесплатна. И мусорщиков они пинают старательно — каждую ночь они выползают на улицы и все тут убирают. Днем эти животные не показываются…

— Животные?

— Дурманная ядовитая трава, вонь, паразиты, гнойники и даже проказа — вздохнул мужичок и покачал головой — Мой младший брат среди них. Уже больше года не виделись.

— Вижу у тебя все братья по хорошей дорожки пошли — заметил я.

— Жизнь такая! — окрысился одноногий, но тут же опомнился и заискивающе заулыбался — Это я от жары рявкнул так сурово. Голову напекло.

— А ведь ты видел, как тот ублюдок лапал беспомощного ребенка — вспомнил я замеченную голову за одним из окном, глядя в глаза окончательно разочаровавшего меня отбросу

— А что я мог сделать?! Он сильный, сытый и злой! А я… я вот он я — перед тобой! Легко тебе говорить, когда ружье в руке, а жирный вкусный тушняк в рюкзаке! И когда ты вот такой! — его заслезившиеся глаза с тоской скользнули по моим обвитым венами предплечьям, задержались на плечах — Вон ты какой! Да высунься я и крикни ему что — он бы меня просто удавил! И я не высунулся — да никто не высунулся! — неожиданно подняв голос, он почти закричал — Я что ли один видел и ничего не сделал? Да все обитающие здесь поганые крысы видели — и никто! Никто слова не сказал! И где они сейчас? А вон — сидят с тарелками и готовятся набрать жратвы от матери той, чьего ребенка не защитили! Чего ты им тогда ничего не говоришь?! Почему не пошлешь этих дерьмоедов нахер?!

Я молчал, наблюдая за поведением вжавших головы в плечи трущобников, сидящих вдоль глинобитной стены с тарелками на коленях. Усмехнувшись, я чуть довернул корпус и ствол винтовки навелся на широкую грудь размашисто вошедшего в переулок мужика. Аккуратная седоватая борода, седые дреды, черные брови, глубоко утопленные глаза смотрят прямо и угрюмо, губы плотно сжаты. На высоком незнакомце просторные длинные шорты болотного цвета и распахнутая безрукавка. На ногах легкие мокасины на толстой подошве, на поясе длинный нож. Шагнув к замершей над котлом Телси, он ударил себя в грудь кулаком:

— Моя вина! Недоглядел!

— Да я… да мы… — пролепетала та, испуганно ежась — Да ничего такого, дон Вальро и…

— Ты охереть как недоглядел — лениво подтвердил я его покаяние, оставаясь на месте и не обращая внимания на пятерых вошедших за ним следом тяжеловесов.

Все вооружены, но тесаки и ножи на поясах, а не в руках. Уверен, что кто-то уже доложил дону о вооруженном чужаке и за ближайшим углом притаилось как минимум несколько достаточно умелых стрелков.

Коротко глянув на меня, дон порылся в кармане безрукавке, демонстративно вывернул его наизнанку, схватил безвольную руку Телси и высыпал ей в ладонь горсть зазвеневших монет. Зазвенел маняще металл. Об этом нарочито широком щедром жесте уже сегодня будут знать все трущобы. Но я был уверен, что в тот так решительно вывернутый карман заранее была положена определенная сумма денег, а жидкий водопадик пролился не для Телси, а для жадно наблюдающих трущобников. Осталось добавить последний штрих — которым я и сам пользовался много столетий тому назад.

Взглянув на толпу оборванцев, дон Вальро рыкающе оповестил всех и каждого:

— Кто тронет эту женщину хоть пальцем или посягнет на ее детей и добро — ответит лично передо мной! Передайте каждому! Она и ее дети под моей защитой!

Я засмеялся и в повисшей тишине мой смех звучал именно так как и должен был — насмешливой издевкой над фальшивой щедростью и никчемными обещаниями. Удивительно, но никто из тяжеловесов не попытался одернуть меня. Все они угрюмо молчали, сверля меня туповатыми взглядами типа «Если б не приказ, я бы тебе гланды через жопу выдавил»…

Дон Вальро повернулся ко мне, заложил руки за спину, демонстрируя этим жестом много чего.

— Я здешний смотрящий. И я благодарен тебе за справедливый суд над этим похотливым ублюдком. Он пока еще жив, но прежним уже никогда не станет. За совершенное им злодеяние положено, как минимум пятьдесят соленых плетей, но я считаю, что он уже достаточно наказан. И пусть это будет уроком для всех остальных — в том числе и для моих людей. Мне нужен здесь порядок. И я своего добьюсь. Вы слышите меня, люди? Передайте всем — карать за подобное буду сурово!

Выслушав, я удивленно хмыкнул — он говорил искренне. Само собой, больше всего он заботился о себе и своем положении, причем он явно собирался править тут до самой смерти. Но при этом он действительно планировал навести здесь полный порядок и не особо жалел лишившегося хера упырка. Может быть у этих окраинных трущоб еще есть шанс — если этого бородача кто-нибудь не убьет.

— Предлагаю тебе свой кров, путешественник — дон Вальро впервые улыбнулся, показав несколько блеснувших стальных зубов — Простая еда, крепкая выпивка, честный разговор. Если нужна помощь — обговорим. Помогу чем смогу.

Помолчав с минуту, я медленно кивнул:

— Ладно… поговорим. Но поговорим вон там — я взглядом указал на жалкое подобие кривоватого стола и пары лавок у одной из стен — Жратва и своя есть, а вот выпивку пусть несут — но для всех сразу. И наполни мясной кашей до краев еще два вот таких котла — мой взор сместился на бочку с булькающим содержимым — И поговорим. Пойдет?

С ответом он не промедлил:

— Пойдет! — повернушись к одному из тяжеловесов, он скомандовал — Ты слышал дона — тащите все сюда. И не забудь бутыль с тростниковым сиропом. И сегодня мы наполним не два, а четыре котла жирной мясной кашей! Пусть празднует весь квартал! — сбавив голос, он еще раз продемонстрировал здоровый цинизм, добавив для внимательно слушающего дуболома — Праздник только для этого квартала. На входах поставить по паре парней и всех желающих пожрать на халяву пусть заворачивают нахрен. Но без мордобоя!

— Все понял, дон Вальро — коротко кивнув, дуболом поспешил выполнять распоряжения, а сам дон Вальро проверил на прочность сооруженную из глиняных кирпичей и нескольких веток скамью, после чего уселся, шатнул для пробы столик и, уложив на него руки, взглянул на меня, успевшего сесть раньше и убрать руку от оружия.

Сейчас стрелять в меня не будут. А если не заставлю их — то и вообще не будут.

— Познакомимся? — предложил он, добавив еще один крохотный плюс к своей стоящей у меня в голове оценочной доске.

Ведь он не стал ждать, когда выглядящий моложе его наглый чужак первым нарушит молчание. Не стал он и тратить слова на красочное описание своей крутизны и влияния.

— Я Оди. Иду мимо — представился я — Ты Вальро. Смотрящий над здешними трущобами. Хефе.

— Хефе — подтвердил собеседник, вставляя в губы самокрутку и щелкая золотой старой зажигалкой. Выпустив струю дыма, он чуть помедлил и все же продолжил — Но хефе мелкий. Молодой.

— Это ты молодой? Еще лет десять и сыпаться начнешь — возразил я, без стеснения изучая дона Вальро и отмечая перепахавшие лицо глубокие морщины, тяжелые складки у рта и набрякшие веки в сетке тонких красных капилляров — А может и раньше, если продолжишь налегать на ром с сиропом.