Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Поняв, что тема имплантатов себя пока что исчерпала, вспомнил про строчку оповещения.
Награда за уничтожение малого красного плунарного ксарла – 100 солов.
Почему такая большая награда, даже спрашивать не стану – итак понято, что для дополнительной мотивации выискивать и уничтожать красных плуксов. Ясно, что системе относительно наплевать на рядовых серых плуксов. Это логично и просто. На рядовой состав всем и всегда плевать. Пушечное мясо.
Если представить плуксов вражеской армией, то пока что я встречался с тремя типами вражеских солдат – рядовой состав, офицеры
Солдаты. Офицеры. База. Мозгососы.
По некой аналогии хотелось назвать последних разведчиками, но я не верил, что перемолотый в кашу и проглоченный мозг мог дать хоть какую-то информацию. Воображение рисовало картину – насосавшийся красный плукс возвращается в гнездо, где вырыгивает еще теплую мозговую кашу… в некое углубление, после чего всем плуксам сообщается содержавшаяся в пережеванном человеческом мозге информация – размещение боевых порядков, тайные убежища, ключи к шифрам, пароли… бред! Чушь! Да и что такого может сообщить мозг рядового орка?
Ясно, что красные плуксы существуют неспроста, но они уж точно не разведчики, хотя да – их цель добыть мозги. Любой ценой.
Но вот в чем странность…
Почему мозгососы оценены системой гораздо дороже офицеров?
Командный состав – был и является приоритетной целью. Надо уничтожать офицеров, ведь именно они координируют действия рядовых плуксов, удерживают их в сумраке, следят за передвижениями полусферы, терпеливо выжидая наиболее подходящий момент для атаки. Вот самый страшный враг.
Но за голову мандарина платят меньше полтинника.
А за красную мелочь система отвалила сто солов.
Больше чем вдвое…
Почему?
Ответа нет. Пока что.
– А-а-а…
Дверь медблока открылась. Глянув через плечо, увидел, как со стоном падает с кресла на пол огромный мужик. Я отвернулся, отправил в рот последнюю кусок пищевого брикета, запил глотком воды. И решительно передвинул пешку на клетку вперед, подставляя под удар вражеского слона и одновременно угрожая ему же. Беги или нападай. Выбор за тобой, система…
– А-а-а…
На этот раз стон исходил снизу. Дополз все же.
– Я сам!
– Помогать не собирался. – равнодушно произнес я, поднимая бутылку с остатками воды над краем и разжимая пальцы.
Шлеп.
– Ух… ага… и я пока здесь полежу.
– Мне нужны ответы, Рэк. И тебе может показаться, что я с интересом лезу в твою личную жизнь, бесцеремонно ворошу твое драгоценное прошлое, полное горьких обид и колких обломков разбившихся надежд и мечтаний. Но ты ошибешься. Мне плевать на все сокровенное в твоей душе.
– Спасибо за это… и за ноги… и за руку…
Оглядев его новые конечности – из шорт торчали тонкие, слишком тонкие и слишком длинные ноги со вздутыми коленями. Новая рука выглядела так же. А эта почти забытая мной скользкая даже на вид и сморщенная кожа… Почти безвольные тяжелые куски мяса, вживленные в твою плоть…
– Долго отдашь.
– Отдам до последнего сола! Что там про твой плевок в мою душу?
– Ты неудачник.
Зомби крякнул, что-то глухо проворчал, но выдержал удар и медленно кивнул:
– Скорей всего да.
–
Но я делю неудачников на две категории. – продолжил я. – Тех, кто сам виноват во всех своих бедах и тех, кому кто-то сильно помог упасть. Ты какой категории?– Мне не просто помогли упасть. Меня искалечили.
– Твои ноги были обрезаны под корень, но суставы все же оставались. – кивнул я. – Их ампутировали позднее.
– Да.
– Руку забрала система. Забрала целиком.
– Банкротство безногого одноглазого зомби. Да.
– Как именно ты угодил в это дерьмо, и как причастны Сопли?
– Это мое дело, Оди. Давай так – ты не лезешь в мои дела, а я старательно и четко выполняю все твои приказы. Если сдохну в одном из боев – значит, сдохну. Но когда расплачусь за новые руки и ноги, когда отплачу, чем могу, попрошу денек отпуска и кое-кого навещу из старых знакомых. Фатально навещу. Если система не прихватит на горячем – вернусь обратно и продолжим веселье. Устраивает?
Подумав, я развел руками?
– Могло бы. Но от почившего гоблина я слыхал, что у тебя начинается жуткое словесное недержание, стоит тебе увидеть хоть кого-то из бригады Солнечное Пламя. Оскорбления, следом тебя дружно пинают, а ты отмахиваешься.
– Это мое дело…
– Нет! – отрезал я. – Это уже не только твое дело! Если тебя замесят Сопли – я не смогу сделать вид, будто ничего не случилось! Даже обычный конфликт на словах эхом вернется к нашей группе. Отныне каждое твое слово – слово группы. Твой удар – удар группы. Именно мне придется потом разгребать наваленную тобой дымящуюся кучу дерьма. Именно мне предъявят в случае чего. И всем будет плевать на твои слова «это только мое дело». Это первая причина, почему я должен знать все.
Чуть полежав, Рэк подтянул ко рту горлышко и сделал пару жадных глотков. Бутылку он держал дрожащей новой рукой. Давалось ему с трудом. Но он держал, напрягая вялые мышцы.
– А вторая причина?
– Твой конфликт с Соплями может оказаться мне интересным.
– Чем?
– Сперва ты мне – потом я тебе. – улыбнулся я и снова отвернулся к экрану. – Залезай на выступ. Вытягивайся. Жди еды. Рассказывай.
Чуть помедлив, Рэк приступил к выполнению порученного задания. Минуты через две сумел встать и буквально рухнуть на выступ. Еще минута понадобилась, чтобы заползти и улечься. Бережно поставил рядом пустую бутылку. Затих, глядя в потолок. Я не торопил его, успев сделать два хода, прежде чем вернулись посланные за едой гонцы.
Пластиковые тарелки и кувшины со стуком опустились рядом, в ноздри ударил невероятный аромат.
– Поели? – коротко глянул на сыто отдувающихся Йорку и Баску.
– Ага… мы пройдемся?
– У вас час. Если что – найду. Где примерно будете?
– Семнадцатая клякса.
– Услышал вас.
Оставив рюкзаки, они удалились, а я обнаружил, что Рэк сидит и неотрывно смотрит на куски мяса. Нетерпеливо ждет, обливаясь слюной.
– Ешь. И рассказывай.
Жилистая лапа сцапала горячий кусок мяса, сжала, скомкала и целиком запихнула в гостеприимно разинутую пасть. Губы с трудом сомкнулись, щеки раздуло, а когда стиснулись челюсти, брызнул мясной сок.