Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– Три боя обязательно. Пять боев… Если будет в состоянии. И если захочет. И еще, Эйжоп…
– Карл!
– Рэк не такой терпеливый как я. И не такой мирный.
– Это ты-то мирный?
– Разговаривай с ним спокойно. Не провоцируйте. Бухла и наркоты не предлагать.
– Это твой боец?
– Мой. Наколешь или подставишь его – подставишь меня.
– И много вас?
– А че?
– Боевитые бабы есть?
– А че? Эйжоп что ты как жопа запорная? Все из тебя выдавливать приходится…
– Я даже понять не могу почему еще не свистнул парням, чтобы они из тебя котлету сделали…. Может, потому что я очень
– Потому что ты просто хитрый зазывала мечтающий стать во главе крупного дельца. Тебе срать на Зомбилэнд и статус героя. Ты здесь чтобы зарабатывать бабло. И готов стерпеть многое, если чуешь запах денег.
– Хера себе… – опешил Эйжоп, отступив на шаг – Ну знаешь… так что насчет боевитой бабы?
– И даже красивой. Рыжая, шикарная и безумная.
– Как раз! Те же условия?
– Дороже – усмехнулся я – Но заплатишь уже ей. И не могу обещать, что она придет – сама решит. Но если увидишь спрашивающую Эйжопа ослепительную красотку – это она.
– Карла, сука, Карла! Постарайся, Оди. И с меня еще один весомый подарок, пахнущий персиками и спиртом. Чем не праздник?
– Только не от Жабы.
– Да почему?
– Я же сказал.
– Настоящим героям у него покупать позорно и непростительно. Да. Слышал. Но почему? Че он такое сделал?
– Персики заберу по дороге – улыбнулся я и шагнул к азиату у стены – Эй, голодный. У меня чувство, что твою харю – только более сытую и гордую – я видел совсем недавно. Но ведь мы не встречались…
Молчание… молчание…
– Жрать хочешь? Если да – пошли со мной к первому бараку. Без всяких условий. Пожрешь – и можешь сваливать. Захочешь остаться – поговорим.
Азиат легко и быстро выпрямился, меч словно сам собой оказался на поясе, спина гордо выпрямилась, подбородок взлетел вверх. Голодный и гордый готов бесплатно пожрать. Без всяких условий.
– Осторожней с ним – ничуть не стесняясь азиата, буркнул Эйжоп – Клаппабайм проклят.
– Как-как? – поразился я.
– Проклят.
– Да нет. Я про имя.
– Хрен знает как его зовут. А кто-то прозвал Клаппабаймом.
– И что оно значит?
– Да вроде как что-то хреновое. И правильно – он три раза был там – последовал кивок в сторону Зомбилэнда – Три раза уходил в составе неполного сквада. И три раза возвращался один. Израненный, но живой. Тогда как остальные там и полегли. Проклят он.
– Ты только что подрос в моих глазах – сообщил я азиату и зашагал к первому бараку, спеша навстречу семенящему старичку, бережно прижимающему к груди сверток.
– Жду бойца, Оди! И ты заглядывай!
Не оборачиваясь, я помахал рукой и искоса глянул на шагающего чуть позади Клаппабайма:
– Через пару часов собираюсь заглянуть в Зомбилэнд. Если появится желание размяться – возьму в сквад на временной основе.
Вспомнив, повернулся и крикнул на всю улицу:
– Эйжоп!
– Карл, сука, Карл!
– Сегодня собираюсь в Зомбилэнд. Так что моего бойца не задерживай! И если будут желающие оплатить часть цены за проход в тамбур – пусть подтягиваются к дверям через пару часов! С моего сквада двадцатка!
– Ты дурак, гоблин! Успеешь еще сдохнуть!
– Передай всем!
– Да пошел ты!
– Спасибо!
На ходу приняв звякнувший сверток у старика, всучил ему серебряную крону и потопал дальше, широко улыбаясь. Хороший сегодня день. Многообещающий и длинный…
Отпив
странную смесь из самогона, персикового сока, бурого сахара, таблетки шизы и воды, старичок от избытка чувств помотал седой головой и блаженно зажмурился:– Есть все же жизнь, да?
– Наверное – хмыкнул я, крутя в пальцах стакан воды с парой капель персикового сока – подруга старика, та самая что в борделе в странной позе всю жизнь отстояла, подлила чуток из банки, заметив, что если мутно – то и сытно.
– Ну… вот теперь можно и о плюшевом засранце рассказать!
– Наконец-то!
– Ты вот хрен молодой и хрусткий, в наши края кладбищенские только прибыл и вряд ли наслышан о легендах и былях замшелых многое?
– Почти ничего.
– Про Однара слыхал?
Я кивнул:
– Сюда со сторожевым двадцать восьмым табором приехали. Они рассказали за вечерними беседами.
– Двадцать восьмой сторожевой – старик причмокнул мокрыми от персикового коктейля губами и растянул их в улыбке – Боевые засранцы! Таким член в рот не клади!
– Было бы тебе что класть – зевнула старушка и глянула в сторону костерка, где царило великое оживление и откуда несли пару тарелок с похлебкой.
– Вот не лезь в беседу душевную, потаскуха ты старая! Мужики речь ведут!
– Тебе до мужика как членом до пупка – километры!
– Нет, а!
Я молчал. Сюда лучше не вмешиваться. А то седенькая бабушка и по моей мужской гордости пройдется крупной наждачной бумагой или даже напильником. Помолчу… попью сладкую водицу.
– Супа поем – буркнула бабка и, глянув на меня, добавила – А ты меньше слушай его побасенки про меня и бордель. Я там только последние годы нагибалась, выгибалась и прогибалась. А до этого бойцом была! Шесть ходок в Зомбилэнд! Но последний раз попали мы круто. Из десятерых семь полегли. Меня сучьи зомби ног лишили и правой руки. Спасла аптечка и друзья не подвели – наложили жгуты, дотащили. Денег подкопленных хватило, чтобы ноги новые пришить и руку… но туда вернуться уже не сумела. А уходить не захотела… Уголек – славное место для жизни. Ради такого можно и в борделе крабом полежать. Все лучше, чем в родной деревне сено ворошить. Понял?
– Ага.
– И как потаскуха со стажем тебе так скажу – после ходок в Зомбилэнд герои прямиком идут в бордель. Знаешь зачем?
– Ну…
– Нет! Не за этим. Они идут поплакать в подушку, потрястись судорожно в теплых бабьих объятьях. Вот зачем! И этот – бабка ткнула пальцем в смущенно кашлянувшего старика – Регулярно захаживал. И даже штанов не снимал – лежал себе бананом тухлым и всхлипывал.
– Так уж и всхлипывал…
– Так уж! Но что плохого? Вот ты бы, Оди, поглядев как твоих друзей твари страшные живьем на части рвут и жрут тут же… ты бы потом трахаться и веселиться захотел?
– Ага – без промедления кивнул я.
– Кажется тебе так…
– Не – помотал я головой – Не кажется.
Помолчав, бабка пожевала губами и проворчала:
– Мутный ты хрен, кажись.
Я развел руками и мирно улыбнулся. Хмыкнув, бабка приняла у подружку миску и отвернулась, давая понять, что свое веское слово сказала. А я повернулся к всхлипывающему старику и спросил:
– А причем здесь Однар?
– Ну как? Слыхал ведь про то, как он с отрядом своим один из бункеров все же умудрился вскрыть и засевшего там жирного червяка вытащить и убить?