Низший пилотаж
Шрифт:
Михаил ИВАНОВ, „Банан“.
„А вот еще: объявить конкурс „Лучший винт 88“. Пусть каждый сварит по полста кубов. А жюри, во главе со мной, винт этот будет ширять и оценивать по стобалльной шкале. У этого приход долгий, а у этого, как подушкой по башке. У этого таска клевая и долгая, а этот прет, и все без толку. И так по всем городам, где есть винтовые. Номинации такие: отбивание (на скорость), варка (на качественность), самосад (тоже на скорость) и ширяние безмазового торчка (чтоб могли веняк найти где угодно). А победителю — бесплатная ширка в течение года.
…А в общем, х… с этими телегами, бабу хочется аж жуть.
Интересно, почему когда втюхаешься, х… сжимается до размеров наперстка, а е…ся хочется, как будто он стоит?
Надоело писать, пройду подрочу. Пожалуй, хватит“.
Баян ШИРЯНОВ, „Низший пилотаж“.
„Нагромождение
— Чего?
— Свет выключи“.
Илья СТОГОFF, „Мачо не плачут“.
49. ИСТОЧНИК: АЛФАВИТ (МОСКВА) ДАТА: 19.04.2001 ЗАГОЛОВОК: РОСТКИ ДУРМАН-ТРАВЫ. (не полностью)
ЦИВИЛИЗОВАННАЯ БОРЬБА С наркоманией и наркобизнесом требует огромных вложений. Например, прагматичные англичане создали фонд конфискованных у наркодельцов активов. Изъятые деньги направляются на борьбу с теми, кто их накопил.
США тратят на борьбу с наркотиками около 60 миллиардов долларов в год. Но даже при столь внушительных затратах число наркоманов в Штатах за последние десять лет сократилось лишь вдвое. Причем, по признанию аналитиков, в основном за счет смерти хронических больных с большим стажем употребления. Подводя итог за 10 лет, бывший президент США Билл Клинтон отметил, что антинаркотическая программа не принесла желаемых результатов.
Проблема наркотиков является проблемой комплексной. Ее невозможно полностью перевести в область криминально- уголовную, как невозможно и свести к чисто медицинской. Немногие, кстати, это понимают.
ОДНИМ ИЗ ТЕХ, КТО прекрасно видел глубину наркопроблемы, был американский писатель и наркоман Уильям Берроуз, автор крайне трудного для чтения романа „Голый завтрак“ и прочих не более понятных текстов. В предисловии к роману Берроуз подчеркивал, что корень проблемы — в самом наркомане. Иными словами: не будет наркомана — не будет и проблемы. Известный принцип: нет человека…
Роман Берроуза в начале 60-х был запрещен к переизданиям, а уже изданные книги должны были изыматься по решению суда: мол, „Голый завтрак“ пропагандирует культ наркотиков, эстетизирует гомоэротику и вообще развращает общественные нравы. Адвокаты писателя и издатель обратились в верховный суд. На заседания были приглашены очень влиятельные люди того времени: Норман Мейлер, Аллен Гинзберг и другие. Для суда было важно понять, является ли роман произведением литературы или одной из форм экспансии наркокультуры? Верховный суд оправдал и роман, и автора, и издателя.
РОССИИ ПОДОБНОЕ НЕ ГРОЗИТ. Последняя история с романом „Низжий пилотаж“ (чтением крайне тягомотным и с литературной точки зрения невнятным, по нашему частному мнению. — С.Л.) тому подтверждение. Роман Баяна Ширянова (псевдоним Кирилла Воробьева) был сначала опубликован в Интернете, потом в издательстве „Ad Marginern“, поступил в продажу по заказу книжных магазинов и теперь изымается оттуда (из магазина „Библио-Глобус“ уже изъят) якобы „по просьбе возмущенных читателей“. „Возмущенный читатель“, который, естественно, романа не читал, но слышал, что в нем якобы говорится о наркотиках и наркокультуре как о чем-то светлом и радостном, решил вмешаться. Повторяется милая советская ситуация: „Я Пастернака не читал, но скажу…“ Если бы мы жили нормальной жизнью, в нормальной стране! Тогда бы следовало ожидать хотя бы внешне непредвзятого судебного разбирательства. В конечном счете тогда роману и схожим с ним произведениям было бы отведено место — некие спецмагазины, куда, например, запрещен вход до 21 года или по каким-то еще причинам. Но мы живем в стране, где по ТВ можно спокойно показывать расчлененные трупы и льющуюся реками кровь, фильмы, во всех странах разрешенные к показу только в специализированных кинотеатрах и т д. Про то, какой урон наносит общественной нравственности подавляющее большинство ток-шоу и эстрадных программ (один Б. Моисеев дорогого стоит), лучше умолчать.
„Наркотики — один из вариантов послать человечество на…, — пишет в своем романе Баян Ширянов. — Но куда повернуть после этого посыла — направо или налево? Я стараюсь привлечь уже ступивших на правую сторону“. Что значит „правая сторона“? Рискнем предположить, что „правая“ здесь используется не в политическом
смысле, а в смысле „правильный“. Что есть „правильное“ для наркомана? Это возможность задуматься о своем бытие, о своей жизни, катящейся под уклон. Вспомним рецепт для „сидящего на игле“, изложенный когда-то Берроузом и повторенный через много лет отечественным писателем, переводчиком и бывшим наркоманом К.: „1. Задумайся! 2. Испугайся! 3. Очень испугайся! 4. Ужаснись! 5. Завязывай к чертовой матери, переходи на „травку“ и красное сухое вино!“Оставим „травку“ на совести авторов рецепта, но надо все- таки учесть, что для сидящего на игле переход на марихуану равнозначен излечению. Отметим другое, а именно: при всех плюсах и минусах литературных роман Ширянова заставляет задуматься. Причем сделать это без контроля и направляющего перста. Самозадумывание — вещь крайне необходимая вообще, и для наркомана в частности. И крайне непопулярная во всех смыслах.
ДА, К СОЖАЛЕНИЮ, В РОССИИ НЕ хотят по-настоящему двух вещей: смотреть правде в глаза и делать что-то реальное для улучшения жизни. И, конечно, дело не в том, что роман Ширянова плох или хорош. И, конечно, не в том, что он о наркотиках. Просто на этой теме легче сыграть.
Станислав Лаврович.
50. ИСТОЧНИК: НГ-ЕХLIBRIS (МОСКВА) ДАТА: 19.04.2001 ЗАГОЛОВОК: ПЕТИТ. От винта!
Баян Ширянов. Низший пилотаж: Роман. — M.: Ad Marginem, 2001, 231 c.
Критики уже довольно отписали об этой книге, а мне вдруг пришло в голову, что „Низший пилотаж“ — это ведь самое натуральное продолжение давно забытого жанра советской литературы, который обозначался термином „Производственный роман“.
Смотрите сами — сюжет закручен здесь, что называется, вокруг одного-единственного „производства“: только вместо премии или ситечка выступает наркотное варево. Количество терминов — как в „Цементе“, но словарик, который прилагается в конце книги, не даст вам сойти с ума от их изобилия, так что через десяток страниц базар парней вам будет ясен. Тоже и лирика с трагизмом — даны сквозь призму производственного процесса, его начала, кульминации и открытого, как высота, финала.
Еще одно бесспорное достоинство романа — адекватный язык, который найден для данной производственной темы, поэтому все обвинения текста в непристойности глупы и неуместны: адекватный язык таких терминов не разбирает, а делает свое, языковое дело — и только.
Мир зависимого от препаратов человека центростремителен — он сжимается как шагреневая кожа, вселенная его ограничена несколькими действиями, поэтому в „Пилотаже“ довольно трудно определить место и время происходящего, а язык буксует на месте, заикаясь на согласных.
Литературой такое чтение назвать сложно, поскольку литература — она как винт: сложносоставное варево, и „Низший пилотаж“ всего лишь один из ее ингредиентов.
Но каких!
Ведущий полосы — Глеб Шульпяков
51. ИСТОЧНИК: ЭКСПЕРТ (МОСКВА) ДАТА: 16.04.2001 ЗАГОЛОВОК: ПАМЯТИ ВИНТА, СОВКА И ДЖЕФА.
Реквием по наркоманам восьмидесятых некоторые считают пощечиной общественному вкусу Сомнительно, чтобы среди читателей „Эксперта“ было много потенциальных наркоманов. Тем более наркоманов „винтовых“ („винт“, объясняют специалисты, — это наркотик, получаемый при кустарном производстве в результате реакции восстановления алкоида эфедрина). Не говоря уж о том, что эфедрина сейчас в продаже днем с огнем не найдешь. Так что, если смотреть надело практически, изучать книгу Баяна Ширянова (в просторечии Кирилла Воробьева) „Низший пилотаж“ нашим читателям вовсе ни к чему. Потому что, хотел или не хотел этого автор (скорее всего не хотел), „Низший пилотаж“ в первую очередь читается как весомое предупреждение о вреде наркотиков, об их пагубном действии на человеческие души и всем таком прочем. Судите сами: на протяжении двухсот страниц вам приходится наблюдать винтовые будни кучки молодых людей, своей волей ведущих жизнь насекомых (причем даже менее яркую, чем у героев пелевинского романа с таким названием). Вся их жизнь без остатка укладывается в цепочку: покупка эфедрина или солутана, варка „винта“ и „приход“ с отнюдь не поэтическими, хоть и сексуальными, галлюцинациями. А эфедрин в описываемые автором времена, ставшие уже почти мифическими, стоил шесть-восемь копеек пузырек, и вся трудность покупки сводилась к добыванию рецептов в мусорных баках у аптек. Поэтому несчастные винтовые торчки были лишены тех захватывающих, хоть и опасных, приключений, на которые толкает их героиновых собратьев высокая стоимость белых кристаллов, отворяющих ворота в нирвану.