Нобелевская премия по сексу (Каша из топора палача)

— У нее много талантов, — буркнул Берсеньев.

— Вот именно! — заорала Галя. — О каких это талантах идет речь? Я что-то пропустила? Шеф знает что-то такое, чего не знаю я? Да неважно! Главное, что мы выпили всего лишь за знакомство!

— Совсем немного, граммов по пятьдесят, я уже слышал, — сощурил глаза Александр, весьма скептически оглядывая покачивающуюся фигуру Агаты. — Я все понял, завтра ко мне!

Александр развернулся и вышел из их каморки, оставив в комнате легкий аромат дурманящей туалетной воды.

— Все! Все кончено! — обессиленно опустилась на стул Агата. — Наливай, Галя… за расставание!

Глава 8

— Что-то не нравишься ты мне в последнее время, — выдала Антонина подруге, вышедшей на кухню ни свет ни заря.

— Я и сама себе не нравлюсь. — Агата зевнула, пытаясь разлепить веки. — Как же мне плохо…

— Еще бы! Приехала домой на такси сильно выпившая и сразу же завалилась спать, ничего мне не объяснив. Единственно, что мне успела сказать, что была на работе. Вот я и интересуюсь, что это за такая работа, где так наливают? Дегустатором, что ли?

— Нет, я работала уборщицей, — вяло ответила Агата.

— Уборщицей?! — изумилась Антонина.

— Между прочим, очень тяжелый труд…

— Да я не об этом! Зачем тебе это?

— Я не сказала, что уборщицей в компании Александра Берсеньева.

— Опять этот тип! Как ты связалась с этим человеком, так покой твой закончился, — отметила Антонина, зная, чем подругу привести в чувство, и налила большую чашку крепкого, свежесваренного кофе.

— Эх, подруга! Если бы я знала, как к нему привязаться, я бы это уже сделала! — Агата отпила кофе и блаженно закрыла глаза. — Какой аромат! Спасибо, Тося.

— Не за что, — отмахнулась Антонина. — А зачем ты так напилась? С горя, что ли?

— Меня подло подставили, и сегодня Александр меня уволит, — вздохнула она, посмотрев на часы, словно проверяя, сколько у нее в запасе еще времени.

Кабинет Александра Романовича был безупречен, как и его секретарша с внешностью звезды Голливуда. Две стены из стекла и пол с подсветкой создавали зрительно эффект того, что кабинет парит в воздухе. Современная легкая мебель из алюминия с ярко-желтыми сиденьями. Пластиковые, супермодные стеллажи…

Сам Александр сидел за большим пластиковым столом, на котором стоял компьютер. Белая водолазка красиво сидела на его идеальном торсе.

Агата мялась в дверях в джинсах и джемпере страшного серого цвета с заплатками из замши на локтях. Она решила не наряжаться для того, чтобы быть с позором изгнанной из компании «Берсеньев». Она не стала краситься и завивать светлые волосы, а распухшие ноги в мозолях и не могла бы засунуть в остроносые сапоги.

— Присаживайся, — кивнул ей Александр, не отрывая взгляда от компьютера.

Агата расположилась в желтом кресле, пытаясь унять легкую дрожь в руках. Она ожидала сейчас услышать от него все, что угодно, только не вопрос:

— Ну, и что тебе нужно от меня?

— В смысле? — не поняла Агата.

— Я же сказал, Агата, что не даю интервью и не люблю журналистов, — повернулся к ней Александр.

— Я знаю… и что?

— Я думал, что мне не придется этого делать… Какое у тебя образование? — спросил он.

— Никакого! — быстро соврала Агата.

— Вчера я попросил одну свою сотрудницу сделать тебе маленькую проверку: набить текст на компьютере, — сказал Берсеньев.

— И что? — снова спросила Агата, конечно, сразу же вспомнив Елену Сапрунову, по словам Гали, любовницу шефа.

— Сейчас передо мной этот текст, надо отметить — очень сложный. И что я вижу? Ни одной орфографической и ни одной пунктуационной ошибки. Интересно, да? Вернее, странно для человека без образования.

Агата не знала, что ей ответить, так как и предположить не могла, что разговор пойдет в таком русле.

— Ну, это… у меня врожденная грамотность!

— Что-то новое. Такая грамотность, словно у выпускницы МГУ факультета журналистики. Знаешь, я сделал один запрос, и мне прислали интересную информацию о некой Агате Анатольевне Крайновой, скандальной журналистке нескольких «желтых изданий» и авторе очень умных статей, а также любовных романов, — выдал всю информацию Александр, пригвоздив Агату к стулу взглядом темных глаз. — Что это, Агата? Как все это уживается в тебе? — спросил он.

— С трудом, — ответила она, доставая из сумки сигареты, и, не спрашивая разрешения хозяина кабинета, закурила.

Она уже поняла, что уволена, и ей стало абсолютно безразлично, что Берсеньев о ней подумает. Похоже, он думал о ней только плохое. Поразить Александра своей красотой она все равно бы не смогла, насмотревшись на женщин, которые окружали его. Поразить умом у Агаты тоже не получалось, она постоянно влипала в самые нелепые ситуации, как только приближалась к нему, и Агата отпустила, что называется, поводья. К тому же, вместо того чтобы добыть информацию о Берсеньеве, он сам об Агате раскопал все интересующие его сведения.

— Я догадывался, что ты журналистка, еще у себя в доме, слишком уж ты хотела остаться, но в постель ко мне не лезла, хотя были твои коллеги, готовые на все.

— Небось обыскал мою сумку и нашел пропуска в издательства? — спросила Агата, выпуская дым.

— Я не обыскиваю женские сумочки, не имею такой привычки, — ответил Александр. — Ну, что мне с тобой делать? — задумался он.

— Убить или дать интервью, — пожала плечами Агата и под его смешок посмотрела на часы. — Так я уволена?

— Я еще не решил.

— Так решайте быстрее, душегуб рабочих и крестьян, — почему-то вспомнила свою горе-напарницу Агата, — а то мне пора мыть коридор!

— Агата, прекрати! Я специально дал тебе эту работу, уверенный, что ты сразу же откажешься, но ты оказалась крепким орешком. Что же тебе все-таки от меня надо?

— Ты знаешь… что.

— А если я честно скажу, что не могу тебе дать интервью? Что от этого могут пострадать люди? Ты не отстанешь? — спросил он.

— Объясни, — потребовала Агата.

— Даже этого сделать не могу, — спокойно и вполне искренне ответил он. — Я могу дать все, что захочешь, я ничего не забыл. Я помню и всегда буду помнить, что ты спасла мне жизнь, и я готов…

— Про деньги я уже слышала, — прервала его Агата.

— Ну, и?..

— Мне не это надо.

— Никто не говорил тебе, что ты упряма как ослица? — спросил Александр, не поворачивая головы на шум работающего факса.

За время их разговора факс не переставал работать ни на минуту, засыпая стол шефа какими-то документами.