Ночь, когда она умерла

Я медленно закрыл глаза и снова открыл их. Обладательница голоса приблизилась ко мне и села на стул рядом с кроватью. Это была невысокая светловолосая женщина лет сорока с большими серыми глазами и мягкими чертами лица. Она прикоснулась к моему лбу холодными пальцами и покачала головой.

— У вас до сих пор жар, — сказала она. — Температура за сорок. Но вы очнулись, и это уже хорошо.

— Больно, — прошептал я чуть слышно — на большее у меня не было сил.

— Я знаю. Через пару дней вам станет легче. Вы попали в аварию. Чудом остались в живых.

Мысли метались в голове, не поддаваясь контролю. Авария? О чем она говорит? Я вспоминал темно-серую дымку, яркие пятна, коридор с дверьми, брюнетку в алом… Что было до этого? Казалось, с тех пор прошло много лет. И тут меня осенило.

— Изольда, — сделал я очередную попытку заговорить.

Женщина взяла меня за руку.

— Мне жаль, господин Хейли. Она мертва. «Скорая» приехала слишком поздно.

— Мертва, — повторил я, пытаясь осознать услышанное.

— Пожалуйста, не думайте об этом, господин Хейли. Вам нужно отдыхать. Сейчас я дам вам лекарство, а потом сделаю укол — и вы поспите еще немного.

Я повернул голову к ней.

— Кто вы такая?

— Меня зовут Сара. Можете считать, что я ваш друг.

— Что случилось? Двери… коридор… женщина в красном…

Сара недовольно покачала головой.

— Господин Хейли, я обещаю, что отвечу на все ваши вопросы. Но это будет потом. Пожалуйста, отдыхайте. Нам нужно будет о многом поговорить. Постарайтесь уснуть.

Я закрыл глаза, прислушиваясь к тому, как Сара шелестит пустым пакетом из-под лекарства и, снимая его с капельницы, заменяет новым. Фраза «она мертва» никак не хотела связываться с именем Изольды. Мой Ад родился в ту ночь, когда она умерла. Наверное, брюнетка была права. Нет Ада для всех. У каждого свой Ад.

Глава двадцать девятая Вивиан

2011 год

Мирквуд

Последующие несколько дней выдались спокойными и однообразными. Работы в клинике почти не было, связанные с клубом вопросы решались быстро и безболезненно. И в этом не было ничего хорошего, потому что с каждым днем мысли об Изольде преследовали меня все чаще. Погостившая пару дней Рэне забрала у моего адвоката документы и отправилась домой, и с ее отлетом тревога за будущее стала более ощутимой. Из этого состояния меня не могла вывести даже Ванесса. После отъезда Рэне (ей не хотелось смущать гостью) мы стали проводить вместе в два раза больше времени, чем раньше, засыпали и просыпались вдвоем, но даже секс не приносил мне облегчения — а это всегда было лучшим лекарством от надоедливых мыслей. Ванесса обратила внимание на то, что со мной происходит что-то странное, но я и при большом желании не смог бы внятно объяснить ей суть дел.

Кристофер Жак, кот Фионы, которого я когда-то ей подарил, остался в пустой квартире в одиночестве, и я сжалился над животным, забрав его к себе. Первые сутки он отходил от шока, сидя под креслом, и не притрагивался к еде, но Афина оказалась упрямее. Она приносила ему украденную со стола колбасу или рыбу (утаскивала она их так ловко, что ни я, ни Ванесса не могли за ней усмотреть), а потом стала буквально выталкивать его «на волю», и он, осознав, что она просто так от него не отстанет, подчинился. Через некоторое время Жак полностью освоился и даже выбрал для себя любимое место — он часто лежал на ковре возле уголка для чтения в моем кабинете.

Меня новый житель квартиры, судя по всему, побаивался, зато очень привязался к Ванессе. Он постоянно находился рядом с ней и спал у нее в ногах. Когда мы отправлялись в спальню после ужина, Жак никогда не следовал за нами и тактично отворачивался, если ему случалось пройти мимо дверей по известным только ему делам. Афина, в отличие от него, всегда была рядом. Она усаживалась на невысокий стул возле окна — с этой позиции она могла рассмотреть все как можно лучше и даже послушать — и наблюдала за нами, мерно покачивая хвостом. Обратив внимание на ее заинтересованность происходящим, Ванесса сказала мне, что кошка ведет себя так же, как и хозяин — «нагло пялится, даже не изображая смущение, и такое чувство, будто вот-вот начнет давать советы».

В условленный день мы с Саймоном договорились, что пойдем к Изольде пешком, а не поедем на машине — мне хотелось прогуляться, и он меня поддержал. Лорена сообщила нам, что придет вместе с Домиником и встретит нас в паре кварталов от нужного дома. На улице было прохладно, но желание подышать свежим воздухом перебороло страх замерзнуть. Кроме того, нам с Саймоном нужно было поговорить.

Минут за пятнадцать он кратко пересказал мне историю своего знакомства с Изольдой и закончил тем, что меня интересовало — событиями, произошедшими после автокатастрофы.

— Я провел в доме у Сары месяца два, если не больше, — сказал Саймон, глядя себе под ноги и обходя лужицы. — А потом совершенно случайно нашел старую газету, где писали о нашей с Изольдой смерти… в общем, Саре не нужно было мне ничего объяснять. Я понял, что в Треверберг мне возвращаться не стоит. И обосновался в соседнем городе. Нашел работу, снял квартиру.

— Так что именно произошло в ту ночь?

Он пожал плечами, не сбавляя шага.

— Понятия не имею. И, если честно, с каждым днем мне все меньше хочется знать ответ на этот вопрос.

— Ты видел Лорену после этого случая?

— Нет. Я увидел ее только тогда, когда ехал в другой город по делам. Встретил прямо на скоростном шоссе — она стояла на обочине и ловила попутку. То есть, тогда я не знал, что это Лорена, и кто она такая. И понятия не имел, что она как-то связана с Сарой. Понимаю только теперь. Все кусочки мозаики складываются воедино. Нет, не надо было мне тогда останавливать машину. Я знал, что это плохо закончится! Но я просто не мог не остановить…

Я поправил шарф и потер руки — они мерзли даже в перчатках.

— Прекрасно тебя понимаю. Если бы я увидел Лорену на обочине, то тоже остановился бы. И подвез бы даму туда, куда ей нужно.

— А потом угостил бы ее кофе, и вы бы приятно провели остаток ночи.

— Точно так же, как ты приятно провел остаток ночи с Лореной тогда, когда встретил ее. Разве нет?

Саймон пристыженно замолчал.

— Ну, а как же Сара? — Я давно заметил, что его смущают подобные темы, но не мог пересилить себя — мне нравилось за ним наблюдать. — Она была милой леди?

— У меня с ней ничего не было, — отрезал Саймон.

— Ты не любишь медсестер? Ах да, я помню. Ты предпочитаешь врачей… ты последовал моему совету и поинтересовался у Лорены ее предпочтениями?

Он сделал паузу.

— Нет, но… по правде говоря, я об этом думал.

— Изольда начала работу, и начало было качественным, но она не продолжила. Когда ты перестанешь краснеть и бледнеть при мысли о том, что тебе нужно поговорить с женщиной откровенно? Ладно, предположим, ты не можешь решиться на то, чтобы с ней поговорить. Тогда сделай что-нибудь. К примеру…