Ночь которая умирает (сборник)

Я следовал за ней с интервалом в три километра. Три километра — это как раз то расстояние, на котором незаметен свет фар. Пока Маки едет по автостраде. Но вскоре она непременно должна где-то свернуть в горы, привести меня в убежище Сесукэ Кайды.

Страх перед скоростью давно исчез, я и не заметил, когда это случилось. Теперь мною владело одно чувство — чувство долга. Машину-убийцу породила слепая отцовская любовь, но все же первопричиной кошмара был я. Единственная мысль гнала меня вперед: я, и никто другой, вызвал к жизни это "чудовище Франкенштейна", рыскающее на просторах Хоккайдо. Только уничтожив его, я мог искупить свой грех.

Следя за светящейся точкой, я увлекся и не смотрел по сторонам. Опомнился лишь тогда, когда в зеркале заднего вида — совсем близко от меня — вдруг расцвели ослепительные цветы чьих-то фар. Это была целая колонна — не меньше десяти машин. Они старались окружить меня, мчались напролом, растянувшись по всей ширине дороги, и я догадался — это не простые машины. Натужный рев моторов действовал мне на нервы, точно назойливо жужжащие пчелы. Но преследователи, казалось, наслаждались этим воем. Ускользнув от бдительного ока дорожной полиции, "гоночное племя" неслось, упиваясь восторгом скоростей.

Я заколебался: непонятно, что им нужно. Можно попробовать оторваться от них, выжав из мотора все, на что он способен. Но эти идиоты с восторгом погонятся за мной. А на подобные игры времени у меня нет… Секундного промедления, пока я пребывал в нерешительности, оказалось достаточно, чтобы головная машина обошла меня. Теперь я был полностью окружен. Сзади часто-часто замигал сигнал "Уступить дорогу".

Я притормозил и не торопясь подъехал к обочине. Они тоже остановились, вылезли из машин и направились ко мне. Их было человек десять, в одинаковых гоночных костюмах, со свастикой на белом фоне. Я огляделся: у всех, без исключения, великолепные мощные' «кары». Классический образчик "гоночного племени".

Подошедший к моей машине юнец — похоже, один из главарей — нетерпеливо постучал костяшками пальцев по боковому окну. Я опустил стекло. Он беззастенчиво просунул голову внутрь, и в нос мне ударил сладковатый запах марихуаны.

— До нас дошли слухи… — сквозь зубы процедил он.

— Какие же? — полюбопытствовал я.

— Что кое-кто начал охоту. Мы бы не возражали… Каждый волен делать то, что ему вздумается. Но есть одна загвоздка. — Я посмотрел на его ввалившиеся щеки и почувствовал, как внутри, под ложечкой, растекается противный холодок. — Дело в том, что это наша добыча. Мы тоже охотимся за ним. Он искалечил много наших товарищей. Некоторые погибли. И мы не собираемся уступать его чужому. Ты понял?

"Вот оно что, — подумал я. — Информация просочилась. Кто-то на ферме не умеет держать язык за зубами. Все старания старого Кайды были впустую".

— Я не имею к этому никакого отношения.

— Брось придуриваться! Приметы твои нам известны. И потом не станешь же ты уверять, что просто решил покататься здесь на машине в такой час.

Я прикусил губу. Резким движением попытался поднять стекло, но он оказался проворней на какую-то долю секунды. Что-то холодное уперлось мне в горло. Охотничий нож!

— Не дури. Глуши мотор и вылезай.

Я подчинился. Бывают моменты, когда выбирать не приходится, если тебе дорога жизнь. Криво успехнувшись, юнец спрятал нож во внутренний карман и издевательски протянул: "Уж извини…" — и в тот же миг затылок обожгло, в глаза ударило ослепительной вспышкой. Колени мои подкосились, и я рухнул на землю.

Очнулся я от страшного холода. Сколько времени я пролежал здесь, на дороге? Само собой, молодчиков уже и след простыл. Кое-как доковыляв до машины, я упал на сиденье. Ключ так и торчал в замке зажигания. Я завел мотор, включил следящее устройство и увидел именно то, что и ожидал увидеть. Огонька на экране не было. Объект вышел из зоны приема сигналов. Что ж, они добились своего. Я потерял то, за чем охотился.

6 Затылок раскалывался от боли. Сознание то и дело затуманивалось. Но машина моя неслась вперед. Я должен был догнать их! Ведь когда Маки встретится с Сесукэ, она передаст ему горючее. «Кровь» снова заструится в жилах убийцы! Он сможет двигаться. Но если чудовище опять выйдет на дорогу, то почти наверняка наткнется на "гоночное племя". Этого нельзя допустить. Машина-убийца — моя! Я тоже не собирался уступать ее кому бы то ни было. Да и довольно бессмысленного кровопролития. "Гоночное племя" — не ровня Сесукэ, я не раз имел возможность в этом убедиться. Конец был неизбежно один — гибель машин и людей. Любителю не тягаться с профессионалом.

Я несся вдоль берега Сарюгавы, к перевалу. Если не найду их там, поверну обратно и у Хидаки выскочу на дорогу, ведущую к Юбари. Именно тут, на дорогах, связывающих Хидаку, Ибури, Сорати и Камикаву, и прячется машина-убийца.

Близился час, когда ночная тьма всего черней и гуще. За поворотами извилистой, ведущей вверх дороги в свете фар всплывало пустынное, первозданно чистое полотно. Даже патрульную машину не встретишь здесь. Слишком глухой уголок.

Я задумался. Отчего же он все-таки сошел с ума? Гонщик-профессионал постоянно балансирует на грани между жизнью и смертью. В этом Сесукэ должен был отдавать себе отчет. Потеряв телесную оболочку, он сам пожелал превратиться в машину. Воля его исполнилась. Он слился в единое целое с машиной, которую так любил. Но блаженство длилось недолго. Почему? Потому что, видимо, существование кибернетического организма в конечном счете лишено смысла. Живой человеческий разум не в состоянии жить в холодных металлических недрах…

Внезапно впереди сверкнули яркие огни. Дорога здесь делала плавный поворот. С левой стороны поднимались скалы, справа зияла бездонная пропасть. Неожиданно метрах в двухстах от меня вспыхнул отраженный склоном горы свет фар. И тут же из-за поворота на невероятной скорости вылетела машина." Ее здорово занесло, но она мгновенно выровнялась. Когда я пришел в себя от изумления — не часто видишь такой высокий класс езды, — она была уже далеко. Однако я успел разглядеть низкую осадку двухместного спортивного автомобиля и его цвет — темно-зеленый… Он! Ошибки быть не могло. Я узнал обводы машиныубийцы. Они навсегда врезались мне в память.

Я механически переключил передачу, резко нажал на тормоз. Машина пошла юзом и остановилась. В эту секунду меня ослепило снова: из-за поворота нарастал свет. Послышался визг шин, и из-за скалы выскочило несколько машин. Точно свора охотничьих псов, гонящих лисицу. Псы учуяли добычу. Они отыскали заклятого врага, и началась травля.

Я не мог взять в толк, почему Сесукэ убегал. Или перед тем, как покончить с ними, он решил немного поразвлечься? Пальцы мои сами потянулись к тумблеру на приборной доске. Масляная пушка… Она стреляла пластиковыми капсулами, каждая содержала около пяти литров масла. Капсулы выстреливались сжатым воздухом из отверстия рядом с решеткой радиатора. Попав в цель, снаряд разрывался, и масло заливало дорогу. Я уже убедился в действенности этого «оружия». Старый Кайда был прагматиком и, тратя деньги на столь опасное и противозаконное приспособление, исходил из того, что когда-нибудь оно обязательно пригодится. Я повернул тумблер. От выстрела машина содрогнулась. Огни переднего автомобиля словно заволокло дымкой. Дальнейшее выглядело неправдоподобно: машина потеряла управление и завертелась на месте, точно собака, пытающаяся поймать собственный хвост. Я от души пожелал, чтобы водитель оказался на высоте. Ведь я вовсе не хотел, чтобы он угодил в пропасть. Пронзительный визг тормозов, скрежет железа… Три передние машины скользили, сцепившись вместе, пока не уткнулись в склон горы.

Дальше я смотреть не стал. Резко развернувшись, я рванул вперед, как ракета со старта. Меня больше не занимала судьба "гоночного племени". Я начал погоню.

Повороты так и мелькали за окном. Дорога шла вниз. Заложив очередной вираж, я наконец увидел его — впереди, метрах в пятистах. Высвеченный из тьмы светом моих фар, темно-зеленый автомобиль начал сбрасывать скорость, явно подпуская меня поближе.

Я повис у него на хвосте, немного справа. Он вылетел на встречную полосу. Прибавил газ. И мы понеслись, почти слившись друг с другом. Я бросил взгляд в боковое стекло. Зловещий силуэт спортивного автомобиля точно распластавшийся на земле паук. Там, под приборным щитком, в блоке контроля, бьется живой разум Сесукэ Кайды, окруженный сложнейшей электроникой. Но… Он не один! В кабине, в которой не может быть никого, я разглядел чей-то бледный профиль.