Ночь над прерией

Пегий попытался применить свои последний трюк. Он еще раз всеми четырьмя взвился в воздух, дал козла и… но нет, не удалось ему под высоко взлетевшим всадником броситься на землю. Долей секунды раньше Джо был снова на спине Пегого и стиснул его бока.

Время истекло.

Даже диктор пришел в восторг от такого успеха на родео в Нью-Сити.

— Тайм Джо Кинга! Тайм Джо Кинга!

Да, время Джо выиграл и получил очки за достойное восхищения умение держаться на коне. Но помощники не могли приблизиться к животному. И хотя Джо уже ослабил раздражающий ремень, жеребец продолжал брыкаться. Он намеревался теперь, так же как и предыдущее животное, продолжая брыкаться, притиснуть наездника к стенке. Помощники так и не могли подъехать, и Стоунхорн, улучив момент, сам спрыгнул с коня и большими прыжками понесся через арену, подбежав сперва к человеку, продолжавшему беспомощно стоять у ограждения. Тем временем конным помощникам удалось оттеснить животное к выходу, где оно понемногу успокоилось.

Аплодисменты не смолкали. Бронк без седла с Джо Кингом, без всяких сомнений, был лучшим достижением дня, и это достижение было из тех, что обычно демонстрировали на больших известных родео за высокие призы профессионалы. Бронк в седле, по традиции главный номер родео, отступил в этот день, по мнению зрителей, на второй план.

Щеки у Квини пылали. Она была переполнена счастливейшим чувством любящего — гордости за любимого. Сам Стоунхорн лежал в бараке на матрасе. Он чувствовал каждую косточку, каждую жилку, каждый нерв. С трудом поворачивал голову.

Между тем было объявлено о продолжении программы, о ловле телят с помощью лассо. Сначала предстоял простой номер — лассо накидывалось теленку на голову, его валили и как можно быстрее связывали. Стоунхорн был рад, что он в одной из команд принимает участие в этом состязании. Он уже поднялся, но чувствовал себя еще разбитым. Резкие толчки вверх и вниз действовали на кого угодно. И мысль о том, что ему сегодня еще предстоит борьба с быком, не слишком-то его радовала. Элк, конечно, был прав. Но Пегий был бесподобен, и Стоунхорн мог рассчитывать на первый приз и по времени, и по очкам. Если он на стир-рестлинге 23 одолеет черного быка, этого, наверное, будет достаточно, чтобы, по меньшей мере, получить обратно свой взнос. Только бы бык не проволок его по арене и не ткнул рогами. Он бы мог кое-что рассказать об этом, но препятствовало честолюбие, а также естественное возрождение чувства собственного достоинства, которое долгое время страдало. Он вышел наружу, чтобы не подумали, что за какие-нибудь десять секунд лошадь его вконец замучила. Во всяком случае, Стоунхорн, индеец, добился приза. Он не только для себя чего-то достиг.

23

Стир-рестлинг — Steer-wrestling (амер.) — борьба с быком (от steer — кастрированный бык.).

Раненый у барьера был между тем осторожно выведен. Тут появился Эйви, но он подошел не поздравить Стоунхорна, а чтобы взять пострадавшего к себе в автомобиль, на что врач родео возражать не стал.

Представление ловли телят, в котором с достойным уважения успехом участвовали оба других индейца, было отдыхом. Тут уж не могло ничего случиться. Дело было лишь в мастерстве. В еще более высокой степени ценилось оно при ловле телят. Здесь участвовали два человека. Задача одного — накинуть лассо на голову теленка, второго — на задние ноги. Вторая была значительно труднее, чем первая. Она требовала намного более быстрой реакции и более высокого мастерства. Для этого состязания также отводилось определенное время. Шесть пар сменили друг друга. Цели достигли только две, остальные четыре потерпели неудачу именно на задних ногах. В числе двух победивших «команд» были Стоунхорн с Расселом. Аплодисменты им были особенно горячие, ведь тут чествовали двойного победителя.

Квини снова занялась наблюдением, но пока не обнаружила ничего, что бы казалось ей имеющим значение. Майк, Джеймс и Дженни держались далеко друг от друга, и она не могла установить, связаны ли они еще с какими-нибудь другими людьми.

Перед последней частью программы, борьбой с быком, были призовые скачки ковгелс на их изящных, грациозных лошадях, затем последовал долгий антракт. Публику развлекала музыкальная группа. Стоунхорн не позволил себе появиться перед зрителями. Он снова удалился в барак. Из загородки для скота слышалось мычание. Арена была уже сильно истоптана копытами. Напитки в ларьках были почти распроданы, и владельцы на автомобилях доставляли пополнение, чтобы не упустить хорошего барыша. Квини навестила Маргарет, которая с удивительной терпеливостью сидела около автомобиля, и еще раз сходила к своим родителям.

Подошла последняя часть программы. Состязание состояло в следующем: на арену выгонялся черный худой, специально выращенный длиннорогий бык. Его преследовали два галопирующих всадника и удерживали в середине, чтобы он не мог прорваться в сторону. Затем один из всадников, участвующий в состязании, ловким прыжком переносился с лошади на быка, хватал его сзади за рога и, скользя ногами по земле, останавливал скачущее животное. И тут начиналась следующая фаза. Вступивший в борьбу, держа еще быка за рог, хватал его за морду и старался только силой своих мускулов повернуть его голову так, чтобы уложить животное, не сломав ему шеи. Молодой черный бык был изворотлив, быстр и силен. Исход борьбы между человеком и животным был всегда неизвестен, а сам номер требовал неимоверных усилий. И был, конечно, опасен. Родео-клоун стоял наготове, чтобы в критической ситуации вмешаться. Во многих других местах для этих состязаний стали вместо быков выпускать волов — отсюда и название стир-рестлинг, но в Нью-Сити твердо придерживались опаснейшей традиции.

Стоунхорн был четвертым по порядку. Он снова был встречен аплодисментами, но в этот раз ажиотаж был меньше. Некоторым стало казаться, что он слишком старается показать себя. Уж не хочет ли индеец стать чемпионом многоборья?

Лошадь у Стоунхорна была взята напрокат, в своей собственной лошади он был не уверен и не захотел доставлять ее в Нью-Сити. Это было бы связано еще и с увеличением расходов. Что касается лошади, то главное было в том, чтобы она как можно скорее набирала хороший темп и чтобы ее галоп был быстрым, короче говоря, чтобы она обладала такими же качествами, что и хороший автомобиль. Дистанция, на которой все разыгрывалось, была относительно небольшой, отведенное время невелико, и поворотным пунктом борьбы считался момент, когда всадник и бык приходили в соприкосновение, вступали в схватку. Но еще важнее было, что за животное оказывалось на арене. Некоторые быки отличались находчивостью и ловкостью. Стоунхорн чувствовал, что последняя задача будет для него не из легких. И наверняка было немало людей, которые хотели бы видеть его брошенным на траву.

Бык, который ему достался, был выведен из загона и отведен к противоположной стороне арены. И конечно же, как только его освободили, он устремился назад к своему стаду, да его еще подогнали на старте.

Он понесся, и оба всадника ринулись за ним широким галопом справа и слева.

Глаза Квини расширились от возбуждения и тревоги, когда она увидела, как ее муж, изогнувшись, перемахнул со спины лошади на длиннорогого быка, как его лошадь завалилась назад, как он, держа быка обеими руками за рога, поволочил ноги по земле, пытаясь замедлить галоп животного. Это был сильный бык, а Стоунхорн хоть и был увертлив и скор, однако не мог похвастаться мускулами. Не мог он и долго бегать с животным: расстояние и норма времени были определены. Он должен его остановить… Это был сильный и решительный молодой бык — Джо надо было его остановить, иначе деньги пропали. На лицах многих зрителей уже отразилось опасение за исход борьбы, ведь Стоунхорн спотыкался, и, допусти он только малейшую ошибку, торжествующее животное потащит его по пыли, сбросит и поднимет на рога. И бык чувствовал, конечно, что у него есть шанс. В страхе и ярости он напрягал все свои силы. Вот уж… нет, все же он встал. Остановился…

И Стоунхорн тотчас переменил захват, одной рукой он ухватил быка за морду, чтобы повернуть голову. Тут важен был лишь первый рывок. У Стоунхорна потемнело в глазах от напряжения. Только в очень молодые годы мужчины способны побеждать в этой борьбе. С возрастом приходилось отказываться от такого состязания. У них уже не было ни той силы, ни быстроты, без которых тут никак было не обойтись.

Стоунхорн боролся. Бык стоял словно вытесанный из камня и железно держал свою сильную шею. Он сопротивлялся руке, которая могла победить только благодаря тому, что длинный рог действовал как рычаг. Самое большее, оставалось еще секунд пять. Плохо его дело! Он не сознавал ничего этого, но чувствовал напряжение… чувствовал силу, которая ему противодействовала. И вот последний яростнейший рывок — и бык уступил, позволил себя повалить. Стоунхорн стоял согнувшись, дрожащий, весь взмокший от пота. Сердце его бешено колотилось. Он с трудом держался на ногах и слышал будто издалека голос диктора:

— Тайм Джо Кинга.

Он провел рукой по волосам: шляпу он уже давно опять потерял — и пошел назад к выходу. Он снова видел свет и различал цвета, но все еще вертелось у него перед глазами. Но он не сбился с пути. Он видел улыбки других участников, помощника, служащего, который попался ему у ворот. Они знали, как чувствуют себя люди после стир-рестлинга. Кто-то из них поднял и подал ему его шляпу.

Аплодисменты не были сильными, они, пожалуй, выражали лишь облегчение от того, что в этот день не произошло второго несчастья. Однако шум рукоплесканий сбоку не утихал, его прорезывали и громкие крики одобрения Джо Кингу, победившему в трех состязаниях и заслужившему высший приз дня. Такое сочетание успехов было чрезвычайно редким.

Квини не раз уже обращала внимание на группу индейцев, разместившуюся у ограждения, это были индейцы из резервации и индейцы из трущоб пригорода. Там и возникали первые взрывы демонстративных аплодисментов. Другая группа наверху, на трибуне, кажется, сплотилась вокруг Дженни. Оттуда раздавался пронзительный свист.

Стоунхорн получил свой взнос за выступление с быком и еще несколько долларов. Очки он в этот раз набрал трижды: за то, что быстро настиг быка, за ловкую пересадку, а также за первый натиск, с которым он начал поворачивать его голову.