Ночь огня

— А наша религия полностью запрещает траур. Ведь это есть «сомнение в воле Аллаха».

После таких слов тетушка Варвара совершенно растерялась и была повержена.

Каймакаму и отцу Хрисантосу быстро удалось вернуть веселье за стол. Каймакам пил ракы, священник — вино, а старый больной староста не имел возможности присоединиться к ним и довольствовался мятной водой, бокал с которой он поднимал и опускал, вторя остальным.

Лефтер-эфенди примешивал к мятной воде немного обычной, чтобы создать некоторую мутность цвета, присущую ракы. Тетушка Варвара, в хозяйстве которой, как в аптеке, было все, предложила:

— У меня есть анис, Лефтер-эфенди, я могу растолочь его ложкой и принести, хотите? Мятная вода будет больше похожа на ракы...

Квартальный староста поначалу обрадовался, посчитав, что нашел новый способ утешения для тех, кто отказался от ракы. Но, отпив пару глотков мятной воды с анисом, он с отвращением поставил бокал на стол и испуганно сказал:

— Сегодня я уж выпью бокал настоящей ракы за всех присутствующих. Не умру же я от одного бокала... Но прошу вас, мадам не должна знать.

Тетушка Варвара обрадовалась, что староста дал повод для шантажа.

— Как можно, — заверила она, — я буду держать рот на замке. И, погрозив девушкам пальцем, она добавила: — Если вы разболтаете мадам Ангелики или кому-то еще, что Лефтер-эфенди пил ракы, я вам рты разорву, до самых ушей.

Ближе к середине трапезы каймакам, указывая на девушек, произнес:

— Ой-ой! Барышни из-за нас не только устали, но еще и остались голодными.

Я немедленно ухватился за такую возможность и начал осуществлять план, который разработал два дня назад:

— Да, меня это тоже огорчает. Хорошо, если они поедят где-нибудь в уголке.

Тетушка Варвара посчитала, что это противоречит этикету, и возразила:

— Как можно, гости ведь не закончили есть! Что, у них в глотках петухи запели? Слава богу; на кухне полно еды. Будет время — поедят.

Но оказалось, что все сидящие за столом поддерживают меня. В конце концов, девушки тоже были гостями этого дома.

Когда старая дева увидела, что в кухонные дела вмешиваются, а хитроумные планы рассыпаются в прах, ее охватил ужас, и она вскочила с места.

Но наша встречная хитрость уже начала осуществляться.

Тетушка Варвара с изумлением увидела, как из дверей появились друг за другом два маленьких столика, и девушки проследовали с ними в противоположный конец сада, подальше от фонаря. Через несколько минут столы застелили белой скатертью, на них появились тарелки, а вокруг выстроились стулья, принесенные из дальнего угла двора.

Продолжая ломать комедию, я посмотрел на фонарь над головой:

— В той части сада темно... Барышни не увидят, что едят... Перенесите столы поближе, в эту сторону...

Столы вновь поднялись в воздух и медленно продвинулись в нашем направлении. Я все еще смотрел вверх, оценивая степень освещения.

— Ничего не вышло... Все равно темно... Еще немного... и еще... — говорил я.

Тут, слава Аллаху, подал голос каймакам:

— Дети, хватит, что уж теперь... соедините столы.

И под новые крики тетушки Варвары столы причалили друг к другу.

Я сидел на стыке столов. Девушки суетливо перебегали с места на место, словно играли в капмаджа [27] , и поэтому Стематуле удалось сесть рядом со мной.

27

Капмаджа — детская игра, в которой играющие перебегают из одного угла в другой, стараясь не быть схваченными (Примеч. пер.).

Поначалу она посчитала, что ловко обошла всех подруг, получив такую привилегию — сидеть со мной плечом к плечу, и от радости кипела, как самовар. Но вскоре, увидев, что Рина расположилась напротив и тянется ко мне своим острым личиком, Стематула поняла ошибку в своем расчете и очень расстроилась. Мы сидели бок о бок и видели друг друга, только когда поворачивали голов, чтобы перекинуться словом-другим. Между тем Рина находилась прямо напротив меня, под фонарем, свет которого скрывал веснушки и неровности ее лица. Оно отливало волшебным блеском, а ее глаза смотрели прямо в мои.

Бедная Стематула чего только не делала, чтобы заставить меня обратить на нее внимание. Иногда она даже осмеливалась схватить меня за руку, заставляя обернуться в ее сторону. Но принужденное общение длилось не более полуминуты, затем я отворачивался к старшим, сидящим во главе стола, и вновь поворачивался к тем, кто находился напротив.

Тетушка Варвара догадалась, что все эти манипуляции я совершил, чтобы пригласить девушек к столу. Она не сердилась, только многозначительно улыбалась, словно говоря: «Оказывается, вот ты какой!», качала головой и грозила мне пальцем, когда наши взгляды пересекались.

Рина захотела мне что-то рассказать и, словно не желая, чтобы ее слышали старшие, наклонилась вперед.

Стематула не выдержала:

— Осторожнее, Рина, у тебя такой длинный нос... Еще попадешь им прямо в рот Кемаль-бею... — Ее голос звучал как свист, нервно и агрессивно.

Рина не рассердилась. Она лишь высунула язык и прошлась им по губам и зубам, словно облизываясь, а затем подняла глаза к фонарю и пожала плечами:

— Что поделаешь... На то была воля Аллаха.

Я испугался, что прямо за столом вспыхнет новая ссора, поэтому насупил брови и осадил Стематулу:

— В чем дело?

Бедняжка сразу затаилась, как котенок, которому щелкнули по носу, и больше не произнесла ни слова.

* * *

Чтобы скрасить вечер, мы собирались взять у соседей старенький граммофон. Тетушка Варвара воспротивилась, сказав, что это будет неуважительно по отношению к главному священнику, однако мы предложили ей компромисс. В соседнем доме жила бедная прачка по имени мадам Ангелики. Граммофон решили поставить в ее саду, за оградой, чтобы старая дама иногда меняла пластинки.

Как назло, в тот вечер старик, муж прачки, заболел и слег с высокой температурой. Тем не менее несчастная женщина не отходила от двери и заводила граммофон, стоило нам легонько постучать по ограде, — из большого уважения к остаткам еды, которые мы обещали принести ей за услугу.

Думая об отце Хрисантосе, мы исключили было музыку из программы, но, как ни странно, он обрадовался ей больше всех.

Мадам Ангелики не умела читать, поэтому ставила пластинки как попало, в случайном порядке, так что следом за турецкой песней-мани звучала греческая газель, а ее сменяла хороводная мелодия касап.