Ночь Охотника

Стокли продолжал на него смотреть, и, казалось, не замечал вопроса в течение многих ударов сердца. Потом он нервно прокашлялся и покачал головой. – Нет. В залы ведет длинный путь через Подземье, и путь, полный проклятых дроу… - Он замолчал и взглянул на Дзирта.
– Я слышал, что дроу заняли нижние туннели.

– Ага, заняли, - промолвил Бренор.

– Ты хочешь что-то с этим сделать?

Бренор кивнул, но посмотрел на Дзирта, который решительно покачал головой.
– Возможно, со временем, - объяснил Бренор Стокли.

– Значит, Король Бренор поднимет Клан Боевого Топора?

– Многое нужно сделать. Многое нужно сделать, - промолвил Бренор.

– И теперь я тебя попрошу не распространяться о моем возвращении.

– Если ты тот, за кого себя выдаешь, то должен приказывать, а не просить, - заметил Стокли.

– Если я тот, за кого себя выдаю, и я тот, то я прошу как друг, а не говорю с тобой как твой король.

Они обменялись долгим взглядом, а затем оба медленно кивнули. Потом Бренор отстранился, чтобы представить остальных, но прежде чем он начал, Стокли выпалил их имена. Любой дворф из Клана Боевого Топора не нуждался в представлениях Друзей Мифрил Халла.

– Какой великолепный день!
– вскоре сказал Стокли, ибо шок начал смягчаться.
– Ах, но я хотел спросить почему, но это не имеет значения! Главное, что Король Бренор вернулся из Зала Морадина в Доме Дворфов. Хороший день для Клана Боевого Топора!

Бренор так успешно скрыл свое содрогание при упоминании Дома Дворфов, что Стокли его не уловил. А Дзирт заметил, хотя не был уверен, что это означало. Он посмотрел на Кэтти-бри, которая так же это отметила, и она ответила на его пытливый взгляд, слегка покачав головой, говоря ему, что это ни время ни место для данного обсуждения.

– Тогда сто лет хороших дней для Клана Боевого Топора!
– сказал Бренор с немалым хвастовством.

– Так куда вы держите путь? Вы планируете провести лето с нами здесь, в Долине, не так ли?

– Нет, надо идти, - ответствовал Бренор.
– Я пришел сюда только, чтобы собрать моих друзей, и теперь перед нами дальняя дорога.

– В Мифрил Халл?

– Вскоре.

Стокли замолчал и на мгновение задумался.
– И я не могу никому рассказать?

– Никому, - промолвил Бренор. – Я тебя прошу.

– Тогда зачем вы сюда пришли?
– спросил Стокли.
– Почему бы просто не поехать на юг? – Значит, вам что-то нужно от меня?

– Ничего.

– Тогда почему вы пришли сюда?

Бренор упер руки в бока и сделал очень торжественное лицо. – Потому, что я в долгу перед тобой, - сказал он со всей серьезностью.
– Если я проживу еще тысячу лет, и если вернусь еще через тысячу лет после этого, то я не забуду атаку Стокли и его мальчиков в Гонтлгриме. Ах, но мы пропали, все мы и все наши надежды, и там был ты, и Пвент рядом с тобой. Ни один король не мог мечтать о лучшем клане и ни один друг о лучших друзьях, я тебе говорю. И поэтому я в долгу перед тобой.

– Тогда ты в долгу перед всеми нами, живущими здесь, под горой, ибо я ходил туда не один, - промолвил Стокли.

Бренор взглянул на него с любопытством.

– Ты скажешь им, кто ты такой, - промолвил Стокли.
– Я организую вам пышные проводы, и они будут соответствовать чуду, которое вернуло нам тебя, не сомневайся. И ты встанешь на чертов стол и расскажешь свою историю мне и всем моим мальчикам.

– Если об этом узнает весь мир, то будут… осложнения, - перебил Дзирт.

– И ты скажешь всем моим мальчикам то, что говорил мне о держании рта на замке, - промолвил Стокли.

– Это будет лучше...
– начал было Дзирт, но его прервал Бренор, по-прежнему глядевший на Стокли.

– Принеси побольше бочонков, - согласился Бренор, - ибо у меня длинный рассказ, и одна просьба, ура и о-хо-хо на каждом шагу.

Он хлопнул Стокли по плечу, а другой дворф улыбнулся от уха до волосатого уха и крикнул ждавшим за дверью дворфам.

– Позовите всех мальчиков из шахт, - приказал Стокли.
– И скажите Толстому Горину приготовить королевский пир!

– Ура!
– закричали дворфы, а дворфы всегда кричали, когда появлялся повод выпить.

***

Ни один дворф посетивший той ночью празднование возвращения короля Бренора никогда его не забудет.

Дворфы гордились своими историями, конечно, эпические приключения, украшенные торжественными песнями о давно потерянных землях и золотых горах, героических подвигах, окрашенных либо печалью, либо проблеском надежды, что в следующей жизни они окажутся в лучшем месте.

Было много старых песен и рассказов о потерянных местах, местах ожидающих, когда их снова найдут, это празднование короля Бренора той ночью в дымных залах под горой в Долине Ледяного Ветра начиналось как типичное празднование с немногими понимающими, что оно скоро станет особым случаем.

Во всяком случае, оно стало таковым не в разгар.

Ибо, когда он поднялся на стол, присказки его друзей все еще звенели в воздухе отголосками ура, Король Бренор перенес мальчиков Стокли в место, где они никогда не бывали. Его песнь была не жалобной, и не о потерянных королевствах. Нет, только не в эту ночь. Этой ночью Король Бренор говорил о вечной дружбе, верности и преданности цели, больше, чем какой-либо другой дворф.

Он говорил о Ируладуне и проклятии, которое он хотел сделать благословением. Бренор открыто признал, что это ошибка, и он не был в Доме Дворфов, и попросил прощения, которое прозвучало из каждого угла. Он говорил о Мифрил Халле и о Адбаре и Фелбарре, о Короле Коннераде и Эмерусе Боевом Венце, и о близнецах Харбромм, которые правили в Адбаре. Он говорил о Серебряных Пустошах и о королевстве орков, которого не должно было быть.

И закончил он, вернувшись к Гонтлгриму, к Делзуну, наследию, ко всему, что было, и ко всему, что должно быть снова.

Не все могло быть, но все это должно было быть.

И он был Королем Бренором, живой легендой, и поэтому, когда он сказал это, дворфы Клана Боевого Топора ему поверили, и когда он сказал, что будет так, они решили, что сделают, чтобы так и было.

И поднимались кружки и раздавались приветствия, и снова поднимались кружки.

– Ах, но дворфы, всегда готовы к тосту, - отметил Реджис, который сидел в уголке в задней части зала возле Вульфгара.

Вульфгар ответил ему кривой улыбкой, и сказал с лукавой иронией, - Живешь только один раз.

– Два раза, - поправила Кэтти-бри, и села между ними.

– Ага, согласился Вульфгар.
– А для некоторых, кажется, жизнь принимает второй оборот, дабы понять ее радость.

И Реджис и Кэтти-бри посмотрели на него с любопытством, а затем переглянулись и пожали плечами.

– Я любил тебя, ты знаешь, - сказал Вульфгар, и на лице Кэтти-бри появились печаль и сочувствие.

– О нет, - пробормотал Реджис себе под нос.