Ночь Охотника

Эта компания более чем достаточно насмотрелась на подобные природные «грязевые бомбы» – особенно те трое, что шагали рядом с высоким скакуном, на котором ехали мужчина и женщина. Одежда и лица у них были практически одного цвета, с головы до ног их покрывала бурая жижа, и когда кто-то из путников улыбался, что случалось редко, даже на зубах виднелись пятна грязи. Тяжелые сапоги с трудом удавалось вытащить из липкой земли, и каждый шаг сопровождался чавкающим звуком.

– По этой мерзкой стране я точно скучать не буду, – произнесла женщина-дворф, подняла ногу и принялась счищать с сапога налипшую грязь. Потеряв равновесие, она пошатнулась и врезалась в огромного коня; тот недовольно фыркнул и тяжело топнул огненным копытом. Бурая жижа полетела во все стороны, дворф и два ее пеших спутника отпрянули, пригнув головы.

– Эй, держи в узде своего вонючего коня! – взревела дворф.

– А я и держу его узде, – небрежно бросил Артемис, Энтрери, сидевший высоко в седле. – Он же не втоптал тебя в землю, правильно? И поверь мне, адский жеребец сделал бы это с огромным удовольствием.

– Ба! – фыркнула в ответ дворф по имени Амбра и, сняв со своего плеча кусок грязи, швырнула его в сторону Энтрери.

– Не лучшее время года для путешествий по тундре, как я и ожидал, – заговорил брат Афафренфер. Монах проходил обучение в Землях Бладстоуна, в горах Дамары, неподалеку от пустошей Ваасы, скованных вечной мерзлотой, поэтому лучше своих спутников был знаком с местностью Долины Ледяного Ветра. – Нам стоило еще дней десять провести в одном из городов.

Афафренфер говорил, не поднимая головы, покрытой шерстяным капюшоном, поэтому не заметил, как нахмурилась женщина, сидевшая на коне позади Энтрери.

– Еще десять дней, и больше монстров проснутся после зимней спячки и будут рыскать вокруг в поисках добычи, – возразил Энтрери, и все поняли, что он сказал это, только чтобы успокоить Далию. Женщина пребывала в дурном настроении после того, как дней двенадцать тому назад они оставили Дзирта До’Урдена на склонах Пирамиды Кельвина. Разумеется, на самом деле никто из закаленных искателей приключений не боялся монстров; напротив, всем далее хотелось поучаствовать в каком-нибудь сражении.

Они очнулись в зачарованном лесу после сна, который длился восемнадцать лет, хотя им самим показалось, будто они провели там всего одну ночь. Сначала путники были потрясены этим открытием, но потом смирились и попытались взглянуть на волшебное событие с другой стороны. Как сразу заметила Амбра, уснули они, будучи беглецами, спасавшимися от многих могущественных врагов, а проснулись свободными, даже забытыми всеми, и могли выбрать себе новые имена; впервые за многие десятилетия они ощущали себя в относительной безопасности.

Но с той ночи на Пирамиде Кельвина настроение у всех испортилось, особенно у Далии, и пока они шлепали по бесконечной грязи Долины Ледяного Ветра, гнетущая, мрачная атмосфера царила в отряде.

– Мы пока не добрались до цивилизованных земель, – предупредил Эффрон, пятый член отряда, невысокий, худощавый колдун-тифлинг с чудовищно искалеченным телом: шея и плечи его были искривлены так, что бесполезная правая рука болталась за спиной.

Все взгляды обратились к нему. Это были практически первые слова, которые он произнес с того дня, как они покинули гору.

– Значит, ты их видел? – спросил Энтрери.

– Разумеется они следуют за нами, и меня несколько пугает то обстоятельство, что мои спутники не заметили явных признаков их появления.

– А тебе не кажется, что пора бы перестать говорить загадками? – фыркнула Амбра.

– За нами следуют какие-то существа, – вмешался Афафренфер. – Уже больше суток. Огромные фигуры, крупнее гоблинов, даже хобгоблинов.

– Великаны? – сверкнув глазами, спросила дворф.

– Йети, – сказал Афафренфер.

– Расскажи подробнее. – Энтрери оперся руками о шею своего магического адского жеребца и наклонился вперед; очевидно, слова монаха забавляли его.

– Вааса кишит этими тварями, – объяснил монах. – Они весьма жестокие, и известно, что даже царапина когтя йети приводит к болезни и мучительной смерти – в случае, если тебе повезет и он не сожрет тебя живьем.

– Никогда о таких не слышала, – заметила дворф.

– Я тоже, – добавила Далия.

– Тогда давайте надеяться, что это просто призрак, примерещившийся усталому монаху на грязной троне, – проворчал Афафренфер и двинулся вперед.

– Ну что ж, поскольку вы двое сидите высоко, а не ползете по грязи, как остальные, советую внимательно оглядывать горизонт, – сказал Эффрон. В его голосе ясно слышалось пренебрежение – следствие общего недовольства, царившего в отряде с тех пор, как они покинули Десять Городов. Особенно резкие противоречия возникли между калекой-тифлингом и его матерью, Далией.

Далия в ответ на эти слова окинула колдуна жестким, злым взглядом, но Энтрери, по-прежнему склонившись к гриве лошади, насмешливо улыбался.

Тропа сужалась, они начали подниматься в гору среди лабиринта покосившихся валунов, и поэтому все нервничали: огромные камни могли служить прекрасным укрытием для хищников. Вскоре тропа выровнялась, затем начала спускаться в ущелье, окруженное высокими горами. Любой путешественник, проходивший через перевал, невольно воображал, что высоко над головой притаились враги, готовые обрушить на него дождь смертоносных стрел или град камней.

Энтрери и Далия ехали во главе отряда на адском жеребце, и этот выбор оказался удачным. Едва отряд успел выйти на ровную дорогу, которая хотя и стала шире, но была усеяна камнями, как земля разверзлась у них под ногами. Из своей засады – озерца грязи – выскочило огромное волосатое мускулистое существо.

Тварь походила на помесь высокого мужчины и могучего медведя, и в мгновение ока она выпрямилась во весь рост, высоко подняла над головой мощные руки с грязными когтями и приготовилась к нападению.

Адский жеребец встал на дыбы, выпустил из широких ноздрей облачка черного дыма, но не испугался, как испугалась бы на его месте обычная лошадь. Адские жеребцы не ведают страха – только ярость.

Далия ловким движением скатилась с крупа животного, когда то подняло над землей передние копыта. Она приземлилась на ноги, но едва не поскользнулась на размякшей земле и быстро отскочила в сторону, чтобы ее не затоптал приготовившийся к бою адский жеребец. Она хотела было обойти лошадь и Энтрери, чтобы напасть, и уже приготовила свой магический посох, состоявший из четырех секций, но в этот миг услышала сзади оклик Амбры. Машинально обернувшись, Далия увидела, что йети вышел на охоту не один.

Тундровое чудовище сумело так искусно замаскироваться, что никто не заметил его. Однако, несмотря на неожиданное нападение, Энтрери удалось удержаться в седле, хотя и в последнюю минуту; он крепко ухватился за поводья и изо всех сил прижал их к груди.

Йети опустил на адского жеребца когтистые лапы, а тот, в свою очередь, пнул неприятеля передними копытами. Чудовище заворчало, отброшенное этим ударом назад, а адский жеребец испустил потусторонний пронзительный вопль, в котором, возможно, звучала и боль, но прежде всего – гнев.