Ночь, прожитая трижды

Теперь он рад был, что не сказал им, кто он.

Убоявшись ответственности, такие могли решиться на все.

Патрули вели себя странно. У них явно были какието планы в отношении его.

– Будешь шуметь...
– старлей, стоя у открытой дверцы, ткнул его стволом в висок.
– Замочу и брошу тут, на рельсы...

Угроза выглядела не пустой.

– И в жизни никто ничего узнает. Так?

Качан не ответил.

Как розыскник он не мог не признать его правоту:

"Глухой час. Труп под платформой. Сотня версий. Наши пути - мои и старлея с сержантом - нигде раньше не пересекались. Никаких причин для убийства: ни месть, ни ревность... На них никогда не выйдут. Ни одному розыскнику в голову не придет..."

Вот и очередной висяк к предстоящей Коллегии по нераскрытым убийствам...

– Д о г н а л?!

– Да..

Он был нужен им для какого-то серьезного разговора.

Старлей опустил пистолет, свободной рукой что-то достал из кармана.

Сержант стоял тут же, оба не сводили с Качана глаз. Старлей протянул руку:

– А ну! Быстро! Откуда у тебя это?

– Не вижу!

Старлей сунул ему к лицу прямоугольный листок плотной бумаги.

– Как к тебе это попало?

Одной рукой он все сжимал "макаров", во второй белела визитная карточка.

На этот раз Качан прочитал ее:

"Коржаков Евгений Иванович"...

– Говори быстро!
– старлей бросил визитку на сиденье рядом, свободной рукой передернул затвор.

– Хочешь поплохому?!
– Старлей приблизился к нему вплотную.

Качан бросил взгляд на площадь. Несколько одиноких прохожих тянулись к ларькам.

Борьке показалось, он узнал Николу.

"Никола, наверняка, сообщил, что мы не встретились. Возможно, меня уже ищут!.."

3.

После звонка Николы Игумнов первым делом связался с Домодедовской милицией.

Фальшивый заявитель из МВД - подполковник Черных - и его неудачная попытка подставить ночной наряд под удар Коллегии на время ушли в сторону. Игумнов сразу забыл о них.

– Алло, дежурный...

Поговорить с домодедовским дежурным не удалось. Трубку снял помощник, ничего вразумительного о готовящейся на станции разборке он сказать не мог.

– Я доложу ответственному, когда приедет...

– И еще. Там, на станции, наш старший опер. Качан... Пусть его объявят по перронному радио.

– Это мы сейчас.

Прошли еще полчаса. Качан так и не объявился.

Оставалось ждать и одновременно готовиться на случай, если старший опер оказался в гуще начинающейся в Домодедове разборки. Для начала следовало еще заранее, сейчас, определить возможный состав ее участников.

Игумнов задумался.

Никола сообщил про две бригады. Одна была связана с нигерийскими наркокурьерами, вторые - частные охранники неизвестной фирмы. Сюда входили и те двое, с которыми Никола ехал в электричке от Нижних Котлов. Эти выслеживали первых..

Мосул Авье на переходном мосту, скорее всего, ждал третью команду партнеров по наркобизнесу.

Впрочем, у Игумнова были и до этого сообщения на африканца. Они поступили от другого его помощника, точнее помощницы.

Агент Игумнова - Ксения работала "по иностранцам". Еще в январе, беседуя с соотечественниками, Мосул Авье в ее присутствии вставил в разговор название знакомой станции. Он упомянул "Домодедово"...

Компания тусовалась в Конькове на пересечении Островитянова и Академика Волгина - в студенческом общежитии нигерийцев. Там в тот раз языки развязались полностью.

Из осторожности Игумнов не вписал название станции в сообщение. Как и подозрения Ксении по поводу пистолета и наркотиков, находившихся в тот момент у ее нигерийских приятелей в общежитии.

Игумнов записал лишь десяткую часть намеков и разговоров.

Предосторожность шла от его, Игумнова, опыта.

Любое сообщение с упоминанием наркобизнеса или огнестрельного оружия немедленно попадало на контроль Вверху. Потом ни с Игумнова, ни с его помощницы уже не слезли бы...

И вот этой ночью данные его помощницы неожиданно получили подтверждение. Никола тоже говорил об Африканце и о Домодедове.

Данные агентов совпали.

Ни о чем не подозревавший Качан оказался в самом эпицентре событий...

Игумнов взглянул на часы, набрал номер телефона.

– Алло!

– Я слушаю...- У телефона была Ксения, она уже спала: - Чего так поздно, начальник?!

Они работали вместе несколько лет. Сотрудничество их началось почти сразу после ее совершеннолетия.

– Как ты?

– Я в порядке...
– У Ксении был молодой свежий голос.

– Догадываюсь.

Отношения их за все это время претерпели различные изменения - от самых близких до чисто служебных. Сейчас в них снова заметно наступало потепление. Дело шло к весне...

– Что-нибудь срочное?

– Ты както говорила об африканце и Домодедово...

– Да. Это Мосул.

– Напомни еще раз, как он выглядит...

– Высокого роста, стройный. Правильные черты лица.....

– Одет?

– По разному. Иногда в длинное пальто до пят. Знаешь? Иногда , как наши, в кожаной куртке или даже в джинсовке...

– На голове шапка...

– С наушниками. Обычно он их завязывает под подбородком. У него отморожено ухо.

"Точно он..."

– Что-нибудь еще, Игумнов?

– Я хочу, чтобы ты срочно перебралась к ним в общежитиие.

– Прямо сейчас?!
– Она подумала.
– А что? Это мысль...

Ксения была авантюрного склада. В ее лице Федеральная Служба Безопасности наверняка потеряла разведчицу экстра- класса, российскую Мата Хари...

– Возьми такси. Придумай причину. Самого Мосула Авье в общежитии сейчас нет. Он в Домодедово в интересной компании. Будет лучше, если ты подождешь его возвращения. Может удастся что-нибудь узнать.

– А что там, в Домодедове?

– Похоже готовится разборка. Там Качан. Для него это может оказаться... ф а ш л о й!..

Игумнов привез словцо из Афгана: так арабы называли н е п р у х у.

– Что ж!
– Задание оказалось ей по душе.
– Сейчас выезжаю...

– Если будут какието осложнения, по первому твоему звонку мы сразу подъедем...

– Ребята живут на шестом, так что прихвати пожарную лестницу...

– Мы выстелим внизу коробки, чтоб мягче приземляться...И еще. Помнишь? Ты приезжала в суд, когда судили нигерийцевнаркокурьеров...