Ночь, прожитая трижды

"Руслан"

С самим Николой разбирались в последнюю очередь:

– Фамилия, имя...

– Анчиполовский Ефим...

– Отчество? Год рождения, адрес?

Никола ответил на все вопросы. Точно назвал он и день и месяц рождения, на чем обычно ловится половина всех, кто идет под чужим именем.

Проверка по компьютеру все подтвердила.

– Есть. Прописан...

Теперь он мог качать права. Хотя и не особо круто:

– За что задержали, начальник?! Завтра с утра на работу...

– Хочешь сказать, что трудишься?!

– Как же начальник...

– Кого ты паришь, дед! Давай его на оправку! Утром разберемся!

"Значит в камеру..."

Самым важным теперь - было передать Игумнову, где он находится.

"Что-нибудь придумаю..."

Сзади уже кричали:

– Пошли, дед. Руки! Небось наученный уже?

– Гнилой насквозь.

– Да уж видно! Бывал у нас...

– Неужели нет...

Домодедовское КПЗ, а понынешнему ИВС или и в а с и, могло считаться родным. Первый раз он сидел в нем много лет назад во время переследствия, тогда еще честным пацаном.

– Заходи...

В камеру он попал к уже знакомому Руслану, который дернул его из электрички. Когда Никола поздоровался, охранник не ответил - молча мерял шагами камеру. Мысли его были далеко.

Одного взгляда на него Николе было достаточно, чтобы понять его состояние. Нынешние крутые куражились на воле, но не имели опыта выживания ни в тюрьме, ни на зоне.

Не обращая больше внимания на напарника, Никола нашел себе место дальше от двери, чтобы не дуло. Снял пальто, свернул. Неспешно разделся. В камере, если бывало тепло, он спал обычно в кальсонах, на аккуратно сложенных шкерах. Пальто клал под голову. Свет ему не мешал...

Свободное его поведение объяснило соседу, кто есть кто.

Охранник д о г н а л.

Он перестал ходить. Нагнулся к Николе.

– Слышь?
– прямоугольное с белесыми ресницами лицо возникло совсем близко.
– Я вспомнил. Ты ведь был в электричке. Мы тебя...
– Он поискал слово. Не нашел.

– Ну, - Никола зевнул.

– Ты прости...

Никола не ответил. Было уже поздно.

Сокамерник продолжал ходить от стены к стене. Он нуждался в разговоре. Никола понял:

"Первая его первая ходка..."

Внезапно Белесый остановился:

– Может ты знаешь: статья 126... Что там?

Статья была новая. Но Никола слыхал о ней.

– Похищение человека.

– А срок?

– Там три части... Организованная группа?

– Да. С применением оружия...

Тот перестал ходить, оглянулся на очко в двери.

– Если тяжкие последствия или смерть от пяти до пятнадцати.

Белесый сразу скис.

– Тут еще важно вот что... Где это? Чечня?

– Здесь. На станции...

Никола проследил известные ему передвижения сокамерника.

"Зачищал электричку... Следил за африканцами и братвой на мосту. Когда началась разборка, бросился на мост вместе с бригадой, приехавшей в "джипе". А тут домодедовские менты... Уехать вместе со своми не успел..."

Само задержание происходило у Николы на глазах. Белесый вел себя с опаской, нервно...

"Забежал за палатку, сел на снег... И в дежурке тоже. Когда мент принес заточку, держал за спиной заточку, весь задергался... Он ведь не знал о ней?!"

Поговорить не удалось. Снаружи с силой громыхнул засов.

– Анчиполовский, с вещами!..

Сокамерник вперился Николу откровенно завистливым взглядом. Ничего не сказал.

– Выходи, пока не передумал...
– Мент остановился на пороге.
– То сажают, то отпускают... Сам оденешься, дед? А то, может, помочь?

– Сам.

Этому могло быть только одно объяснение...

"Игумнов..."

Никола ошибся. В Домодедовский горотдел приехал Цуканов.

Появлению заместителя Игумнова в домодедовской дежурке предшествовала цепь телефонных переговоров. Начало им положила Ксения своим звонком дежурному на вокзал...

– Срочно разыщи Игумнова или Цуканова...

Они разговаривали не более десятка секунд.

На большее у Ксении не хватило времени. В каждое следующее мгновение нигерийцы могли застать ее с телефонной трубкой в руке. Кому она звонит около четырех утра ей было бы трудно объяснить.

Своим стремительным звонком Ксения задала темп.

– Я перезвоню в четыре ровно...

Предупрежденный Игумновым дежурный понял: речь пойдет о наркокурьере. Цокнул леденцом во рту.

– Будет сделано, дочка...

Времени оставалось меньше получаса. Игумнов был по дороге к военному санаторию на Минском шоссе, Цуканов - в Домодедове.

– И смотри не занимай телефон, блин!..
– Ксения не церемонилась.

– Ёкэлэмэ- нэ...
– Майор перебрал известную половину алфавита, но она уже бросила трубку.

Ничего не оставалось. Когда надо было, майор соображал быстро. С ходу связался с домодедовским дежурным:

– У меня дело. Там сейчас наш Цуканов...
– Он сразу ухватил быка за рога.

– Пока не видел...

– Он на месте происшествия. Наверняка с начальником розыска. У тебя рация. Передай, чтобы срочно мне перезвонил. Тут такая лажа. Начальника Управления ждем. Генерала Скубилина...

Домодедовский дежурный попался на удочку:

– Чего ему не спится?!

– По воводу вашего убийства. Хочет знать детали... Так что сделай! Побыстрому. При встрече рассчитаюсь.

Посулы сыграли свою роль. В Домодедове тут же была задействована рация

с позывными начальника уоловного розыска.

– "Воркута10"...

– Вас слушаю...

Цуканов действительно оказался на месте происшествия вместе с Усатым. Сообщение об интересе генерала Скубилина к домодевскому убийству произвело желаемый эффект. Через несколько минут оба были уже в городском Управлении. Из дежурки Цуканов сходу позвонил на вокзал.

– Ну чего там еще за прикол? Кто едет? Рушайло?!

– Никуда не отходи. Сейчас тебе перезвонит игумновская помощница...

– Понял...

Цуканов положил трубку. Зная дежурного, он и не ожидал другого.