Ночь разбитых сердец

Море в этой части острова более яростно билось о берег, хлестало по неровному пляжу под нависающим утесом. Чайки с визгом кружили над головой, рассекая небо белыми крыльями. Насыщенный влагой воздух колебался над раскаленной землей мерцающими волнами.

От старого монастыря осталась только южная стена. Каким-то чудом держалась арка над бывшей дверью, оплетенная диким цветущим виноградом. Свет проникал сквозь узкий дверной проем. Джо хотела поймать это впечатление заброшенности, но ей необходимо было отсутствие движения. Приходилось ждать мгновений покоя между порывами ветра. Все, что попадает в кадр – и на переднем, и на заднем плане, – должно быть в фокусе: четкая структура камня, листьев, песка, все многообразие серых тонов.

Джо увеличила диафрагму, выдержку и так повернула фото­аппарат, чтобы в кадр попала только сохранившаяся часть стен. Здание стало казаться целым, однако пустым, покинутым.

Одиноким.

Она сфотографировала то, что хотела, затем перенесла шта­тив и камеру в восточный угол и поймала в объектив разрушен­ные стены с царапинами и шрамами, оставленными ветром, песком и временем. Теперь она запечатлеет гибель, поражение, запустение…

Услышав за спиной тихий щелчок, Джо резко выпрямилась. Нэтан стоял слева от нее, совсем рядом. В руках у него была ка­мера.

– Что ты делаешь?!

– Фотографирую тебя. – Он самодовольно улыбнулся, по­скольку успел сделать три снимка, прежде чем она заметила. – Мне очень нравится твоя целеустремленность.

Джо терпеть не могла, когда ее фотографировали без спроса: сразу вспоминались те снимки в Шарлотте. Но все-таки заста­вила себя улыбнуться.

– Дай мне свой аппарат. Я щелкну тебя.

– Лучше поставь автоспуск на своем, и сфотографируемся вдвоем. Перед руинами.

– У меня ландшафтная камера, она не годится для портре­тов. И освещение тоже.

– Этот снимок – не для твоей следующей выставки. Он вовсе не должен быть совершенным, Джо. Это будем просто мы.

– Если бы у меня был отражатель…

Она огляделась, прищурившись на ярком солнце, пробормо­тала что-то, повернула камеру, смягчая тени. Изменила диа­фрагму, выдержку. И неуверенно пожала плечами.

– Джо! – Нэтан с трудом сдерживал смех. – Представь себе, что у тебя обыкновенная туристская «мыльница».

– Не могу. Встань слева от проема передней стены в двух футах.

Она подождала, пока он пройдет к указанному месту, и за­глянула в видоискатель. Конечно, получилось бы гораздо луч­ше, если бы у нее были отражатели, экраны… Она бы смогла привлечь внимание к его развевающимся волосам, передать на фотографии игру света.

Слишком резкое освещение, решила Джо. Оно должно быть мягче, романтичнее, чтобы представить в выгодном свете эти чудесные глаза, энергичное лицо. С необходимым оборудова­нием она заставила бы эту фотографию просто запеть!

Господи, как же он красив… На фоне разрушенных стен Нэтан выглядел таким сильным, таким живым. И сексуальным. Простая серая футболка обтягивала широкую грудь, вылиняв­шие старые джинсы подчеркивали узкие бедра. Да, он очень сексуальный…

– Теперь я понимаю, почему ты не занимаешься портретом. Джо замигала и выпрямилась.

– Что?

– Твоя модель впала бы в коматозное состояние, ожидая, пока ты подготовишься! – Улыбаясь, он протянул руку и пома­нил ее к себе. – Давай скорее. Это вовсе не должно быть высо­ким искусством.

– Это всегда должно быть искусством! – Она установила таймер и подошла к нему. – Десять секунд. Эй! Что ты делаешь?

Нэтан обхватил ее руками за талию и поставил перед собой.

– Мне нравится эта поза. Расслабься и улыбайся.

Джо прижалась к нему спиной и улыбалась, пока не щелкнул затвор. Когда же она решила освободиться, он прижался губами к ее волосам.

– Мне и без камеры нравится эта поза! – Он наклонил голо­ву и коснулся губами ее губ. – А эта еще больше.

– Мне надо собрать оборудование.

– Успеешь. – Его губы скользнули от ее рта к шее.

У Джо закружилась голова, все внутри задрожало – от вспыхнувшего желания, от старой тревоги.

– Я… надо же, как свет изменился. – Она испугалась, что ноги не удержат ее, и отстранилась. – Я не собиралась так долго снимать.

– Ничего. Мне нравится смотреть, как ты работаешь. Я по­могу тебе сложить оборудование.

– Не надо. Я сама. Я нервничаю, когда кто-то другой возит­ся с моими камерами.

– Тогда я открою вино.

– Отлично!

Джо вернулась к штативу, стараясь дышать ровно, спокойно. Скоро ей придется наконец принять решение, очень скоро. Идти вперед или отступить.

Она отвинтила камеру, тщательно упаковала ее и неожидан­но для самой себя произнесла:

– Лекси сказала, что заходила к тебе утром.

– Что?..

Ему оставалось только надеяться, что хлопок пробки заглу­шил панику, прозвучавшую в его голосе.

– Она сказала, что проходила мимо твоего коттеджа. – Джо уже проклинала себя за то, что заговорила на эту тему, и не под­нимала глаз.

Нэтан сглотнул комок в горле, откашлялся. Вино вдруг пока­залось ему жизненно необходимым.

– Ах, да… Заходила. На минутку. А что?

– Да так, ничего. – Джо сложила штатив. – Она сказала, что ты показывал ей какие-то чертежи.

Нэтан понял, что все-таки недооценил Лекси, и щедро плес­нул вина в два стакана.

– Мексиканский заказ. Я как раз шлифовал последние дета­ли, когда она… заглянула.

Джо подошла и аккуратно сложила оборудование на дальнем краю одеяла, которое он расстелил на земле.

– Кажется, ты нервничаешь, Нэтан.

– Нет, просто голоден. – Он передал ей вино, глотнул из своего стакана, а затем сел на одеяло и атаковал корзинку. – Итак, что у нас на обед?

Джо показалось, что нервы у нее натянуты как струна.

– У вас что-нибудь произошло с Лекси?

– Произошло? – Нэтан вытащил пластмассовый контейнер с холодными жареными цыплятами. – Не понимаю, о чем ты.

Она недоверчиво прищурилась: уж слишком невинное выра­жение появилось на его лице.

– Неужели не понимаешь?

– Что ты имеешь в виду, черт побери? – Нэтан вовремя вспомнил, что нападение – лучший способ защиты. – Неуже­ли ты думаешь, что я переспал с твоей сестрой?! – Обида, про­диктованная отчаянием, прозвучала очень убедительно.

– Лекси – красивая женщина, – пожала плечами Джо.

– Конечно, красивая. Следовательно, я прыгнул на нее при первой же возможности. Интересно, за кого ты меня принима­ешь? – Теперь он возмущался вполне искренне. Можно было даже считать его гнев праведным. С некоторой натяжкой… – Утром я кидаюсь на одну сестру, днем переключаюсь на дру­гую? Так? Может, успею до захода солнца приударить за вашей кузиной Кейт. Тогда будет охвачена вся семейка.