Ночь соблазна

– Этот брак не может состояться!

– Не обращайте на него внимания. – Роуэн, покачнувшись, оперся на Мауру.

– Э-э, а кто вы, сударь, будете? – мрачно вопросил тучный господин.

Эверод посмотрел прямо в глаза Мауре.

– Я отец ребенка, которого она носит в своем чреве.

Это скандальное заявление разбудило двух полусонных крестьян, которых позвали в свидетели.

Глаза цвета морской волны округлились при этом невероятном утверждении. Маура вырвала руку из руки Роуэна.

– Это неправда!

Загораживая дорогу Эвероду, младший братец выступил вперед.

– Послушай, никому ты здесь не нужен. Эта женщина – моя, и…

Кулак Эверода обрушился на его челюсть. Виконт с удовлетворением услышал треск сломавшейся кости, после чего братец рухнул на пол бесформенной грудой. Эвероду было неведомо, посвящен ли Роуэн в замыслы Жоржетты. Вернутся в Лондон – тогда и разберутся, кого в чем винить. Он переступил через распростертое тело.

– Ты ударил его! – Маура пристально смотрела на Эверода.

Он взглянул на младшего брата и равнодушно пожал плечами.

– Он заслужил. – Виконт прищурился и недобро усмехнулся. – И ты тоже!

Разъяренная девушка набросилась на него, колотя по голове увядшими цветами.

– Ах, ты не знаешь, что мне пришлось вытерпеть!

Эверод только прикрыл лицо согнутой рукой, а Маура без устали хлестала его букетом.

– И после всего этого ты распахиваешь дверь и сообщаешь всем, что я беременна? Что вы за люди, Лидсоу? Неужто мало того, что ты в приличном обществе обозвал меня шлюхой?

– Выходи за меня замуж.

Маура швырнула в него растрепанным букетом. Эверод уклонился, и цветы приземлились на спину Роуэна.

– Я тебя ненавижу! – прошипела она.

Пожилой господин критически оглядел живот Мауры.

– Так вы носите дитя этого человека?

– Нет! – завизжала она пронзительно – так похоже на свою честолюбивую тетушку-убийцу.

Эверод умоляюще простер к ней руки.

– Любовь моя, будь же справедлива. Мы ведь оба понимаем, что я пропащий человек, с тех пор как отведал клубничного джема.

Два поселянина, сидя в напряженных позах, жадно прислушивались к перебранке невесты со вторым за эту ночь женихом.

– Ты вполне можешь сказать, – лукаво усмехнулся ей Эверод, – что все предпринятое нами в тот день оказалось плодотворным.

Он зашел слишком далеко. Маура бросилась в его объятия.

– Уф! Вы позволяете себе слишком много вольностей, лорд Эверод! Как вы смеете насмехаться надо мной, когда ваш брат – бессердечный подлец… – Вспомнив об упавшем женихе, Маура наклонилась над Роуэном и пнула его ногой под ребра.

Трое наблюдателей отшатнулись при таком проявлении ее кровожадности. А Маура обратила свой гнев на Эверода.

– А ты врываешься сюда, словно средневековый рыцарь, готовый бесстрашно сражаться со всяким, кто обидит меня! – Она отошла от Эверода и шмыгнула носом. – Так вот, это ты меня обидел.

– Да, я понимаю, – сказал он, и при виде слез, навернувшихся ей на глаза, у него заболело сердце.

– Ты по-настоящему обидел меня. – Маура снова всхлипнула и вытерла слезы, стекавшие по щекам. – Нужно ли мне просить мистера Пейсли сбить тебя с ног, или ты добровольно окажешь мне такую честь и встанешь на колени?

Ну если она так хочет лягнуть его, Эверод готов был лечь на пол и сдаться на ее милость. Маура икнула в сжатый кулак.

– День был ужасный. И… и твой отец при смерти! – выпалила она, всхлипывая.

Эверод не мог больше видеть ее несчастное лицо. Ему было мучительно стыдно сознавать, что во многом именно он виноват в этом горе. Отмахнувшись от ее слабых возражений, виконт крепко прижал Мауру к себе.

– Отец не умер. Я был рядом с ним, прежде чем отправиться за тобой. Он тяжело болен, но может еще выздороветь, ведь теперь твоя тетушка больше не поит его отравленным вином по нескольку раз на дню. Маура вскрикнула и отшатнулась.

– Откуда ты знаешь?

Его янтарно-зеленые глаза прищурились с подозрением.

– А тебе что об этом известно?

Маура горько усмехнулась, взглянув на распростертое тело Роуэна. Если бы Эверод не держал ее, она, наверное, лягнула бы его младшего брата.

– Только то, что он мне рассказал. Может, ты хочешь связать его, пока он не очнулся?

Эверод погладил ее по спине. Он никогда и не сомневался, что Маура не замешана в этом скандальном деле.

– Нам предстоит о многом поговорить на обратном пути в Лондон.

Она отрешенно кивнула.

– Будьте моей женой, миледи, – пробормотал Эверод, зарываясь лицом в ее волосы. – Я люблю тебя. Ты же знаешь, что я не думал и половины того, что…

Маура бросила на него язвительный взгляд. Эверод вздохнул.

– Ничего из того, что я наговорил, когда Роуэн встал и объявил о вашей предстоящей свадьбе. Выходи за меня замуж, и тогда ты вместе с Килби, Пэйшенс и Фэйр сможешь посидеть и подумать о самых зверских способах мести за ту боль, которую я тебе причинил.

Ее глаза постепенно теплели.

– Я люблю тебя, Таунсенд. Однако выходить замуж только ради того, чтобы насытить свою месть, представляется мне столь же нелепым…

– …как и соблазнять очаровательную невинную девушку ради той же цели, – закончил он, вздернув бровь.

– И еще о тетушке…

Эверод не дал ей договорить. Жоржетта была под стражей. На сей раз графине не уйти от правосудия. Крепко прижавшись к губам Мауры, он поцеловал ее с таким жаром, словно они не виделись годы, а не несколько дней.

Мистер Пейсли с грохотом опустил свой молот на наковальню.

– Клятвы принесены. Благословляю новобрачных. – Он кивнул изумленной паре. – Отныне вы муж и жена.

Кузнец махнул рукой своим помощникам:

– Принесите-ка веревку. Да не мешкайте: мне не терпится добраться до своей кровати.

Маура посмотрела на Эверода, глаза ее лучились радостью.

– Я люблю тебя, – произнесла она одними губами.

Они с Эверодом отошли, чтобы не мешать добрым людям связывать Роуэна по рукам и ногам для обратного путешествия в Лондон.