Ночь триффидов

* * *

Вот так.

Как любит говорить моя мама, накладывая мне в тарелку зелень: «У тебя есть две возможности, Дэвид Мэйсен, ты съешь все это либо с удовольствием, либо с отвращением». Нравилось мне помещение или нет, но мне предстояло провести в нем по меньшей мере одну ночь. Марни решительным жестом показала на верхнюю койку, и это, несомненно, означало, что ночь я проведу под потолком.

Нельзя сказать, что она совсем не хотела мне помогать. В своей обычной резкой манере (я так и не смог понять, то ли от избытка энергии, то ли злости) она освободила меня от рюкзака.

— Нет... нет! — Я успел остановить ее до того, как она бросила груз на пол. — Легонько и аккуратно, — произнес я с нервозной улыбкой. Показал на вьюк и добавил: — Бум! Бум! — В тот же миг мне пришлось пожалеть, что я заговорил на языке английских младенцев. Пламя, сверкнувшее во взоре Марни, ясно дало мне понять, что она вовсе не слабоумная. Интересно, какие слова она произнесла, что полиция отрезала у нее язык?

Вторая копия Керрис наконец решила заговорить.

— Скажите, что в нас такого, что выбивает вас из седла? — спросила она голосом Керрис. Голос, правда, звучал очень слабо. Девушка, судя по хрупкому виду, была серьезно больна. Мне казалось, что при первом резком движении она просто рассыплется.

— Я... э... я... Вы просто очень похожи на одну мою знакомую. — Частичная утрата дара речи мешала мне вести связную беседу, но вид двух Керрис Бедеккер (пусть немного измененных) действительно выбивал меня из колеи.

— И это только потому, что мы дочери генерала Филдинга?

— Генерала Филдинга? — заикаясь, переспросил я, мгновенно забыв, что в последнее время называю генерала его подлинным именем — Торренс.

Марни посмотрела на меня, а ее бритая сестрица продолжила:

— Ничего удивительного. У генерала Филдинга огромное число отпрысков.

— И они все похожи на... О... Я хочу сказать... Вы все похожи друг на друга?

— Некоторые из нас очень похожи.

— Вы слышали о Керрис Бедеккер?

— Нет. Почему я должна что-то о ней слышать?

— Она ваша точная копия, — сказал я, понимая, что все эти слова по меньшей мере неуместны. — Возможно, вы с ней двойняшки.

— Или тройняшки. Или даже две из четверни, — без тени удивления, как о чем— то вполне заурядном сказала девушка. — Вы увидите много людей с его лицом, — добавила она. — Особенно здесь.

— Вы здесь живете всю жизнь?

— Нет. На север от Параллели меня перевели, когда мне было двенадцать. Я училась в хорошей школе, и меня готовили к карьере в сфере управления. Но я заболела осложненным гриппом и так до конца и не оправилась. — Девушка едва заметно пожала плечами. — Я занимала драгоценное место в классе, потребляла слишком много хорошей пищи. Обучение и содержание калеки — роскошь, которую общество не может себе позволить. Так я и оказалась здесь.

Я внимательно вгляделся в девушку. Деликатное телосложение. Почти прозрачная кожа. Сияющие глаза. В ней было нечто эфирное... но что именно, я сказать не мог.

Сидящая рядом с ней сестра, напротив, казалась на редкость крепкой и, судя по сердитому взгляду, вполне земной.

— Простите, — сказал я, — мне давно следовало бы представиться. Меня зовут Дэвид Мэйсен, и причина моего появления здесь, насколько я понимаю, вам известна.

— «Мне давно следовало бы представиться...», — повторила она со слабой улыбкой. — Бог мой... Я уже успела забыть, когда последний раз сталкивалась с подобной вежливостью. Добрый вечер, Дэвид Мэйсен. Меня зовут Ровена. А это Марни. Но с ней вы уже знакомы.

— Да.

— Марни была очень умной девочкой. Она устраивала собрания, на которых наши сверстники обсуждали политику отца. Полиция задержала ее для допроса. Узнав о родственных связях, они доложили о ней отцу. Тот приказал сделать так, чтобы она больше никогда не говорила. Кроме того, он велел им обращаться с ней как можно хуже. — Ровена провела пальцем по лицу, имитируя движение ножа. — Отец считает, что, если ты урод, тебя никто слушать не станет. Вот так вот Марни тоже оказалась здесь.

— Великий Боже! Значит, до того как Марни появилась здесь, вы не знали о ее существовании?

— Естественно, нет. Ведь я уже сказала вам, что здесь полным-полно таких, которые похожи друг на друга, как горошины из одного стручка. Если, конечно, кто-то не обеспечивает нас особыми приметами, — добавила она, взглянув на сестру.

— Но каким образом вы...

— Простите мне, Дэвид Мэйсен, мои дурные манеры. Но нам с сестрой пора спать. Марни кивнула.

— Нам завтра утром на работу, — пояснила Ровена.

— Работу? — изумился я, глядя на Ровену, у которой и без того душа едва держалась в теле.

— Если мы не будем работать, то перестанем есть. — Она пожала плечами и забралась под одеяло. Марни вскарабкалась на среднюю койку. Не отрывая головы от подушки, Ровена пробормотала:

— Чувствуйте себя как дома, Дэвид. Забирайтесь под крышу. Постель вовсе не грязная.

— Но... Но человек, который нас привел, сказал, что сюда принесут еду.

— Он говорил о завтраке, — едва заметно улыбнулась Ровена.

— Ах вот оно что...

Чувствуя себя несколько неловко, я снял сапоги, куртку и вскарабкался на верхнюю койку. Койка оказалась узкой, матрас — худосочным, но я старался лежать тихо, чтобы не тревожить девушек. Ровена выглядела так плохо, что одной ночи сна ей явно было недостаточно.

Прежде чем погрузиться в сон, я решил предложить Сэму Даймсу (не предложить, а потребовать, черт возьми!), чтобы он тайно доставил сюда медикаменты. В них здесь явно была острая необходимость. Но, как выяснилось утром, сделать этого я не смог.

Глава 36 И снова один...

— Простите, но я ничего не могу понять, — ошеломленно произнес я. — Вчера вечером здесь был Сэм Даймс и с ним еще десять человек. Где они?

— Ничего не знаю, — пожал плечами наш вчерашний проводник.

— И Сэм ничего не сказал?

— Сказал только, что уходит. — Немного помолчав, он добавил, как мне показалось — недовольно: — Он нашел себе другого проводника. Да, кстати, Сэм Даймс просил передать вам вот это.

С этими словами отставной проводник извлек из кармана листок бумаги.