Ночь упавшей звезды

– - Все, у барышни согласия можно не спрашивать, -- донеслось до меня.

– - Отлично, идемте сушиться...

– - А тебе не тяжело?
– - Сианн потянул меня из рук Сябика, который тут же отозвался укоризненно:

– - А у тебя рука ранена. Отдай.

Черноволосый сердито зашипел.

Встряхивая и дергая, меня выволокли из-под лестницы, и ливень тут же щедро окатил водой всех четверых.

– - Замолчали оба! Повешу!
– - Мадре решительно отнял меня у сына и, прихрамывая, понес на руках вверх по лестнице.

– - Так, всё, всё по-честному. Мы делили огурец: мне конец, тебе конец, -- щуплый мальчишка забежал наперед и с неожиданной силой подхватил меня сбоку.

– - Мы делили апельсин, много наших полегло...
– - не остался в долгу Алиелор, перекричав грозу. Вот только лестница была чересчур узкой, чтобы и он сумел меня держать.

Я сердито рванулась, выворачиваясь из цепких пальцев Сябика, и чтобы не свалиться, крепко обхватила шею Одрина. Мевретт покачнулся, но на этот раз устоял.

– - Глупая -- прошептал мне на ухо и сильнее прижал к груди.
– - Ну что ж ты убежала-то, в грозу и молнии, а?

И, неожиданно для себя, и, тем более, для меня коснулся губами моих волос. Я прильнула к нему сильнее, надеясь согреться. Сквозь дождь пробились запахи земляники и водяной лилии.

– - Ой-е...
– - шокировано выдохнул Себастьян Лери Морион, теперь еще сильнее похожий на ежа.

– - Да не обращай ты внимания, пошли, -- хохотнул Сианн.
– - Мне вон тоже не досталось... огурца...

И хватаясь то за перила, то за раненое плечо, зашагал следом.

Глава 5.

Стоило распахнуться двери, как в библиотеке тут же сами собой загорелись свечи на каминной полке, и вспыхнул огонь в камине; засветились отдельные стенные панели и похожие на светлячков огоньки по углам книжных шкафов -- словно звезды или уличные фонари, убегали вдаль цепочки огней, отчего библиотека казалась бесконечной.

А может, такой и была.

Все здесь было массивным и надежным: дубовые шкафы со стеклянными дверцами, под завязку набитые разновеликими томами. Приоткрытые сундуки, внутри которых в особых ларцах, обитых сафьяном и украшенных самоцветами, хранились особенно ценные инкунабулы. Окованные медью и прикованные цепями к ларцам гримуары -- возможно, они и кинулись бы на незваных гостей, как цепные псы, если б были свободны...

Ковер. Низкий столик и два массивных полосатых кресла с высокими спинками на белой шкуре у камина, а над камином птичья голова, огромная и странная -- не то чучело, не то выполненная с угрожающей достоверностью подделка -- серебристо-серые перья оттеняют полосатый мрамор камина и каминной доски.

Рыжее, коричневое, золотистое и темно-зеленое... Среди сдержанной роскоши ядовито-розовый диванчик с деревянным гребнем -- свернувшимся котом -- разил наповал. Одрин бережно усадил меня на него и удовлетворенно сказал:

– - Ты такая красивая, когда молчишь....

Я уже собиралась пнуть Мадре под колено, но тут вошел Сианн и сразу же высказался о диванчике. Похоже, сей предмет мебели и впрямь задевал тонкий элвилинский вкус.

– - Ну и диванчик...
– - только и выдавил Алиелор, хлопая по-девичьи длинными ресницами.

– - Ну... это для Темулли было...
– - немного смутился Одрин.
– - И вообще, время-то военное, нечего привередничать. Пусть леди занимает. А Тему подберем что-нибудь поскромнее. Кстати, где она?

Сианн отжал густые волосы, стряхнул несуществующую пылинку с мокрой рубахи, вознамерился раздеться и рубаху тоже отжать, но раздумал.

– - Должно быть, сбежала, увидев это...

Собрался пнуть диванчик, но воздержался.

Сябик вошел последним, как самый младший. Еще и помедлил перед дверью. Я была уверена, что он тоже начнет с диванчика, но костлявый мальчишка замер, не обращая внимания на текущую с него воду, уставясь на голову над камином -- вытянутый клюв с множеством острых зубов, круглые глаза и то ли перья, то ли рога на затылке.

Я вдруг поняла, что он чувствует. Я сама не раз чувствовала такое. Сябика словно поразило молнией: вроде ничего не случилось, он еще стоит, и вокруг жизнь идет, как шла, а он уже мертвый. Я прикрыла рот ладонью. А костлявый вздрогнул всем телом и мягко осунулся на золотисто-рыжий ковер.

– - Сябик! Себастьян!
– - Сианн упал на колени и потряс мальчишку за плечи.
– - Очнись!.. Я с тобой!

Он укачивал серенького на руках и нежно бормотал, точно успокаивал напуганного малыша:

– - Он ненастоящий... ты что... не бойся... Сябик, маленький...

– - Это он так помогал тебе с птицей договориться? Лежа в обмороке? Оригинально...
– - старший мевретт иронично поджал губы, налил из кувшина на столике воду в кубок и плеснул мальчишке в лицо.

– - И дался же вам этот диванчик!
– - расстроено проговорил он.

– - Я из-за этого, -- мальчишка, вздрагивая, покосился на голову.
– - Он правда-правда ненастоящий?
– - в голосе Лери звучали слезы.

– - Торус Фенхель эйп Леденваль, разумеется, гений, -- сухо сказал Мадре, -- но и ему хватило ума не лезть в гнездо к симурану. А то тут бы висело чучело самого скульптора. Или так, погрызенная тушка.

При имени "Торус" Сианн напрягся, но потом расслабился -- похоже, Торус оказался не тот.

Вид у Сябика был несчастный. Во все стороны торчали, как иголки, мокрые волосы. Сейчас он особенно походил на ежа.

– - Сами вы тушка...
– - он ткнулся лбом в руку Алиелора и повторил, видимо, стараясь себя убедить: -- Алёр, так он совсем ненастоящий?!

Сианн помог пацаненку сесть, обнимая и прижимая к себе, трясущегося и мокрого:

– - Совсем-совсем. Творение великого эйп Леденваля. Когда мне десять было, я утащил у Идринн помаду и покрасил ему губы. Мевретт Мадре меня на этом поймал, выдрал рябиновым прутом, и отмывать заставил. Но следы все равно есть. Давай подсажу.

– - Не, у тебя рука ранена, -- мальчик прерывисто вздохнул. Наблюдая за ними, я подтянула к себе плед со спинки дивана, завернулась и тряслась уже в нем, не сообразив раздеться.

– - Перестаньте наговаривать на меня, мевретт, -- оборвал Сианна Мадре.
– - Лучше скажите, где Темулли.

– - Откуда я знаю... Я отослал их с Любом на кухню.

– - С Любом?
– - Сябик оживился и даже улыбнулся..
– - Значит, надо проверить, цела ли кухня.

Алиелор подхватил его и перенес к огню, усадил на шкуру. Разбил дрова кочергой, заодно выпутав обгорелый кусок пергамента: