Ночь вампиров

— По опыту знаю, товарищ генерал, подобные беседы не дают результатов, — сказал Нырков довольно хмуро. — Все предпочитают отмалчиваться.

— Я знаю, — отрезал генерал строго. — Пассивность — черта типичная. И все же попробуйте расшевелить людей. Нам будет полезно включить в отчет мнение самих исполнителей. Вы, как обычно, на охоту не поедете, верно?

— Так точно, не поеду.

— Отлично. Раз вы остаетесь на базе, то и проведите проверку караула. Ночью. А мы начнем плотную работу с понедельника.

Майор Нырков обосновался в классе, предназначенном для подготовки караула к несению службы. Сел за стол, обложился схемами, инструкциями, таблицами. Он знал: армейская служба — не мёд, а в караульных ротах горчит особенно. «Через день на ремень», — так определяют свои тяготы солдаты. В любое время года, в любой час суток стоят на постах часовые — живые души с автоматами на изготовку, наделенные законом особыми правами. Зимой от холода часовых не спасают тяжелые постовые тулупы, и мороз прожигает до самого тела даже сквозь слой овчины. Летом выматывает зной, даже если часовой стоит под тенью грибка и одет в одну только рубашку. При этом подобные лишения подчас не имеют особого смысла и сводятся на нет безалаберной, полной формальностей системой охраны объектов. В чем эта безалаберность проявлялась на базе «Буран», и предстояло разобраться Ныркову.

Познакомившись с инструкцией по охране и обороне объекта, он узнал, что ежедневно в состав караула здесь назначается двадцать три человека: прапорщик — начальник караула, сержант — разводящий и двадцать один солдат — караульные. По семь часовых в одну смену. Хотя по уставу полагалось, чтобы разводящий выставлял не более пяти часовых, здесь допускали небольшое отступление от правил. Учитывая то что время следования смены на посты и возвращение в караульное помещение составляло менее часа, на втором разводящем экономили.

Караульное помещение располагалось в кирпичном одноэтажном здании, поставленном в южной части охраняемой зоны. Выходя из домика, смена заряжала оружие у глухой каменной стены и отправлялась на посты, двигаясь против часовой стрелки по периметру зоны.

Развод караулов и смена их проводились ежедневно в восемнадцать часов. В шестнадцать в класс привели солдат караульной роты. Среди них и те, которые на новые сутки заступали в наряд. В учебный класс пришли также заместитель начальника базы подполковник Иконников и офицер штаба майор Якушев. Они сели за стол рядом с инспектирующим, хотя тут же поспешили обозначить свою второстепенную роль.

— Начинайте, товарищ майор, — предложил Ныркову подполковник. — Вы здесь у нас хозяин.

Нырков спрятал улыбку. Он хорошо знал цену своей свободе. Она определялась длиной привязи, на которой ему позволяли двигаться уставные порядки.

— Товарищи солдаты и офицеры! — начал Нырков. — Одна из позиций, которую проверяет инспекция, — это безопасность базы, надежность ее охраны. Первый вопрос к вам всем: все ли здесь в норме? Какие существуют неиспользованные возможности? Прошу смелее. Говорите.

Никто на призыв не откликнулся. Все сидели с серьезными лицами, но то была серьезность, рожденная не столько мыслью, сколько безразличием.

— Прошу смелее, — повторил свой призыв Нырков.

— А никто и не боится, — подал голос чернявый остроглазый лейтенант, сидевший в первом ряду. — Просто от разговоров у нас пользы нет.

Солдаты довольные зашевелились, заулыбались.

— Чувствуется, вам есть что сказать, — обрадовался Нырков. — Так скажите.

— Зачем?

— Разве вас не интересует служба? — в голосе Ныркова прозвучала досада.

— Так точно, не интересует. Я подал рапорт об увольнении в запас.

— Придет приказ на ваше увольнение, тогда о службе можете не думать. А сейчас я все же прошу вас вспомнить о деле.

— Будто оно здесь кого-то интересует всерьез, — дерзко заметил лейтенант.

— Меня интересует, — сказал Нырков. — И у вас нет оснований мне не верить.

— Тогда доложите своим начальникам, что объект такого рода, как наш, надо охранять всерьез. То, что здесь находится, — не сельхозтехника. Потому и правила должны быть самыми строгими.

— Что вы имеете в виду? Кстати, вы даже не представились…

— Лейтенант Тырин. Командир второго взвода. Недостатком охраны считаю отсутствие специально подготовленной группы для борьбы с террористами, а также…

— Выпейте валерьянки, Тырин, — недовольно оборвал его подполковник Иконников. — Откуда здесь у нас террористы? От сырости?

Майор Якушев одобрительно хохотнул.

— Хорошо, — сказал лейтенант. — Пусть не с террористами, а с боевиками. Сегодня организованная преступность — факт реальной жизни. Боевики хорошо вооружены, дерзки и непредсказуемы. Владеют приемами ближнего боя. А наш обычный караул — вчерашние школьники, которые стреляют из автоматов раз в полгода. По фанерным щитам. Насколько я знаю, уже целый год не было практического гранатометания. Если случится нападение, караульных придется посылать на заклание. Навыков ближнего боя у них нет.

— Садитесь, Тырин, — предложил Иконников раздраженно. — Еще немного, и майор из центра решит, что попал в район с особо опасной обстановкой. А ваше пренебрежительное отношение к солдатам, которые здесь честно служат, меня, признаюсь, настораживает. Если случится что-то…

— То хуже ничего не придумаешь! — в свою очередь, перебил подполковника Тырин. — Для всякого дела нужны специалисты. Почему мы не верим, что сегодня преступники могут оказаться вооруженными и подготовленными лучше, чем караул?

— Пушку подвезут, — сказал майор Якушев и снова хохотнул.

— Не делайте из меня дурака, товарищ майор, — сказал Тырин резко. — Дело не в оружии, а в вооруженности. Сколько раз я говорил, что часовых следует снабдить рациями. Кто-нибудь прислушался? Сколько раз предлагал отработать на месте варианты отражения внезапного нападения на караул. Кто-нибудь меня поддержал? Скажите, где мой рапорт, в котором предлагалось подготовить в составе караульной роты специальную группу по борьбе с террористами?