Ночь живых мертвецов. Нелюди. Бедствие

Гарри посмотрел в левое окно веранды, но ничего не увидел, потом посмотрел направо. Да, с севера действительно надвигались черные тучи. Наверное, будет очень сильная гроза.

— Хорошо, что мы закрыли все в доме, когда собирались сюда, — сказал Гарри.

— Да. И мы, слава Богу, тоже.

Дойдя до игровых столов и площадок, они увидели там Джима: тот перегнулся через бортик для наблюдателей и внимательно следил за двумя игроками.

Джим был примерно одного роста с Гарри и Фредом, но самым худым из них. Разговаривал он всегда тихо и медленно, и это вводило собеседников в заблуждение, потому что в нужный момент он всегда мог вставить остроумную и мудрую фразу.

— Эй, Джимбо! — сказал Фред, когда они подошли поближе. — Как насчет того, чтобы перекинуться с нами в карты? Джим с улыбкой повернулся в их сторону:

— Я так и знал, что рано или поздно вы попросите меня об этом.

— Если это правда, то почему же ты сам нас не нашел? дружелюбно смеясь, спросил Гарри.

Джим пожал плечами и улыбнулся.

— Знаете, я как раз только успел об этом подумать, когда вы подошли.

— Давайте лучше поищем свободный столик, — предложил Фред.

— Это не составит особого труда. Похоже, что народ отсюда валит стаями, как саранча, — сказал Джим.

— Конечно. Если один решит, что надо закрыть окна машины, то за ним уж точно последуют и все остальные. Дождь собирается, ты слышал?

— Боюсь, что нет. У меня от голода временами пропадает слух.

Джим указал пальцем на выпяченный живот Гарри.

— Тебе-то хорошо. Так можно дольше прожить.

— Дольше чего? — поинтересовался Фред.

Джим покачал головой и горько вздохнул:

— Не обращай на нас внимания, Фред. Мы все равно не сможем состязаться с твоим остроумием.

Все трое рассмеялись. Когда они вернулись в главный зал клуба, у них создалось впечатление, что во всем здании остались только они одни. За столиками сидели от силы пять — десять парочек и несколько человек шатались по залу, не обращая внимание на выкрикиваемые номера бинго.

— Похоже, что мы можем выбрать себе любое место, какое захотим, — прокомментировал Фред.

— Ну и прекрасно! — подытожил Гарри. — А вот и наши дамы. Вон там, видите, за столиком. Давайте предупредим их, где нас искать в случае чего.

Джим удивленно поднял брови.

— Парень, а ты, я вижу, большой оптимист.

Гарри хохотнул.

— О нет, просто Филлис иногда во мне нуждается. Не часто, правда, но все же...

Они подошли к столику.

Небо в огромных окнах, из которых полностью состояли две стены зала, потемнело. Гарри взглянул в сторону приближающейся бури и нахмурил свое круглое лицо. Он редко видел подобное в своей жизни, но об этом всегда предупреждали не меньше, чей за двадцать четыре часа. «Странно, — подумал он, — что такая сильная буря появилась ниоткуда итак внезапно, стремительно надвигаясь с севера».

— В чем дело, дорогой? — спросила Филлис.

— Я просто смотрю на приближение урагана, и что-то он мне не нравится, — сказал он.

— Не волнуйся, Гарри, — успокоил его Фред, похлопывая по плечу. — Я защищу тебя от противных мокрых капель.

Гарри улыбнулся.

— Обещаешь?

— Я дам тебе письменное заверение.

Еще несколько человек вышли из зала, посматривая на приближающиеся тучи. Гарри увидел, как группа теннисистов, еще в шортах и тапочках, с накинутыми на плечи полотенцами, не переодеваясь, направилась к стоянке автомобилей.

— Мы собирались поиграть в карты, — сказал Гарри.

— Прекрасно, — ответила Филлис. — Только не теряйтесь.

— А ты не против? — спросил Фред у Лиз. Она была немного толстоватой и самой непривлекательной из всех друзей.

Лиз наморщила лицо, но по его выражению ничего нельзя было определить.

— Только поосторожней, особенное этими двумя акулами, напутствовала она мужа.

Фред обиженно нахмурился.

— Я смогу за себя постоять, — холодно заверил он.

Гарри чувствовал, что между ними что-то происходит, поэтому сейчас лучше всего было просто промолчать, и тогда есть надежда, что напряжение рассосется само собой.

— Похоже, начинается буря, — объявил Джим.

Все посмотрели в окна.

— Снег? — удивленно спросила Филлис.

— Нет. Больше похоже на насекомых. Бабочки! — сказал Джим.

— Ну, конечно, — скучно пояснил Фред. — Ведь в это время года частенько идет дождь из бабочек.

Все засмеялись, кроме Лиз, хотя на самом деле смеяться никому не хотелось. Гарри снова почувствовал, как нарастает напряжение, но в этот раз оно уже смешивалось со страхом. Он видел фильмы о нападении саранчи, и сейчас происходило что-то, очень сильно напоминающее эти кадры. Небо продолжало темнеть, и с каждой секундой бабочек становилось все больше и больше.

— Ничего не понимаю, — тихо сказал он.

Тут они увидели, как люди на стоянке хлопают себя по рукам и ногам, куда садятся эти странные мотыльки.

Вдруг раздался отчаянный женский крик, прорезавшийся через толстые стекла огромных окон. Люди снаружи оживились и принялись убивать бабочек, нападающих на них. Еще один крик, полный ужаса, донесся с улицы. Гарри побледнел, кровь разом отхлынула от его лица.

— Боже мой, — сказал он. — Вы только посмотрите сюда!

Бабочки садились на каждого, кто был снаружи, и казалось, что люди исполняют какой-то дикий танец, подпрыгивают, машут руками, бьют себя по ногам и груди. Гарри ошеломленно смотрел на это и не верил своим глазам.

А бабочек становилось все больше, они заполняли собой весь воздух, и теперь Гарри почти уже ничего не видел. Многие бросились к машинам и дверям клуба. Все были в крови, и эти окровавленные тела кричали и визжали. Гарри увидел, как одна женщина кинулась вперед и упала, и ее моментально покрыли коричневые, серые и белые тельца насекомых.

— Что за чертовщина здесь происходит? — со страхом спросил Фред.

— Не знаю, — сказал Гарри. — Но лучше, по-моему, их сюда не впускать.

С этими словами он бросился ко входным, дверям. Джим и Фред последовали за ним.

Гарри был рад, что многое уже успели покинуть клуб. Он понимал, что им было бы не выстоять против нападения сразу с двух сторон — тех, кто пытался бы вырваться наружу, и тех, кто, наоборот, рвался бы внутрь. Его тело ныло от усталости и боли, он думал, навалившись на большие стеклянные двери. Фред сидел на полу, упершись спиной во вторую дверь. Джим стоя охранял тылы.

Внутри у Гарри все замирало от каждого нового крика, доносившегося с той стороны дверей, но он знал, что впускать нельзя никого. Это бы означало самоубийство и смерть всех тех, кто еще оставался в клубе. Стоя возле дверей, они имели возможность наблюдать, что делали эти бабочки, и они видели это очень близко и отчетливо, отделенные от улицы стеклами толщиной в четверть дюйма. Те, кто находился на улице, были уже не людьми. И, разумеется, они не были живыми.