Ночи темной луны

Надо узнать, кто эти стриженые, устроившие спектакль перед кладбищем, а потом заняться ими. Но для этого надо знать, кого из одноклассников Костика они запугивали? Сложно сказать.

Самым близким другом Костика был Владик. Они дружили еще с садика, а в школе с первого класса сидели за одной партой и свободное время вместе проводили. Он обязательно должен хоть что-то знать о продаже Костиком наркотиков. Напрямую его не спросишь, он скроется за «не знаю», и ничего ему не сделаешь. Как найти к нему подход?

1.6

Второй день поджидаю Влада возле школы. Ощущаю нервную дрожь во всем теле. «Кто я – „тварь дрожащая или право имею“?» – в который раз задаю себе раскольниковский вопрос. Сигареты исчезают из пачки одна за другой, но когда я вижу в толпе Владика, то чуть не разворачиваюсь и не иду в противоположную сторону. Вчера меня хватило только на то, чтобы проследить за ним до дома, а потом проторчать там три часа. На что я надеялся? На то, что он встретится с кем-нибудь из стриженых? Почему я думаю, что это должно произойти, и сколько еще раз мне предстоит плестись за ним следом от школы? А времени у меня уже нет. Сегодня утром Аня вновь жестко поставила вопрос, когда я съеду с ее квартиры.

«Будь мужчиной хоть раз в жизни, соверши мужской поступок или умри!» – в голове повелительно звучит голос, очень смахивающий на голос жены, и я послушно плетусь вслед за Владиком. Сегодня из школы он идет не один, а с двумя одноклассниками, Витей и Петей, и направляется в противоположную от дома сторону. Это вселяет надежду, что, возможно, сегодняшний день отличается от вчерашнего. Смущает, что он не один, а разговор надо провести один на один и без свидетелей. И почему я решил, что через Владика выйду на стриженых?

Ребята спустились по бульвару Дружбы Народов, прошли две троллейбусные остановки и свернули налево, в сторону озера Глинка, образовавшегося на месте карьера. Я держу дистанцию, они идут не оглядываясь, что удобно для меня, с другой стороны, говорит о том, что у них нет тайной встречи. Все указывает на то, что и сегодняшняя слежка закончится безрезультатно.

Глинку с трех сторон окружают крутые, обрывистые берега и только с одной пологий спуск, равнинная местность с полудиким парком, больше напоминающим лес, с поломанными скамейками и выходом к железной дороге.

Места здесь пустынные и заброшенные, подходящие для встреч подальше от любопытных взглядов и нежелательных свидетелей. Сердце заколотилось с неимоверной силой, и у меня затеплилась надежда. «Спрашивается, зачем им понадобилось идти в столь безлюдное место, как не для встречи?»

Троица скрылась с глаз, вступив под защиту голых деревьев. Я бросился следом, подбежал к кафе «Шашлычная», приютившееся почти над самым обрывом. Отсюда я увидел эту компанию, спокойно спускающуюся по грунтовой, хорошо протоптанной тропе, в конце разветвлявшейся надвое: в сторону «дикого» парка и к воде. Я оценил преимущества своего наблюдательного пункта и решил остаться здесь. Если пойду следом за ними, то на открытой местности сразу буду обнаружен, а отсюда прекрасно просматриваю парковую зону и не сомневаюсь, что они направятся туда. Жаль, что у меня нет с собой бинокля. Пока ребята продолжали спускаться, я зашел в кафе, взял теплого пива в одноразовом стакане и вновь занял наблюдательный пост.

Но мой расчет не оправдался. Вместо того чтобы пойти в парк, они свернули к воде и, спустившись с обрывистого берега, скрылись с глаз. Если там встреча, то я не увижу с кем. И незнакомец, пользуясь рельефом местности, выйдет к забору, за которым виден стоящий на приколе автомобиль-водовоз. С такого расстояния я не смогу его рассмотреть, а пока спущусь, он будет уже далеко.

Вылив пиво, украсив пеной заиндевевшую землю, уже не думая о том, что меня могут заметить, я помчался вниз. Пробежав метров пятьдесят, я благоразумно перешел на быстрый шаг. Когда был у самого спуска к воде, то навстречу, лоб в лоб, появилась искомая троица, что-то оживленно обговаривающая. Увидев меня, ребята остолбенели с открытыми ртами, словно запас слов неожиданно закончился, и выражения лиц у них были довольно глупыми. Владик от неожиданности даже присел и позеленел от страха. Чего ему так пугаться? Или совесть у него нечиста?

– Привет, парни! – Я провел взглядом за их спинами: нет ли там кого? Вроде никого. – Что вы здесь делаете?

– На лед ходили смотреть, – толстогубый Петр попытался почесать затылок, но помешала шапка. – Здрасте, дядь Саша.

Его приятели нестройно поздоровались со мной.

– И что лед?

– Плохой. Для катка не годится, хотя ночью мороз был. – Петр был огорчен.

– Мы думали в субботу устроить хоккейную баталию, но лед ненадежный, – пояснил Виктор. Я вспомнил, что он занимается хоккеем, нацелен попасть в киевский «Сокол». – Как думаете, дядь Саша, до выходных лед покрепчает?

– Должен. Ночи морозные. – Я наблюдал за молчащим Владом. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– А вы, дядь Саша, почему здесь? – поинтересовался Петр.

– Пиво пил в кафе наверху. – Я махнул рукой в направлении шашлычной. – Вас увидел, вспомнил, что мне Влад нужен, вот и спустился сюда. – Это была почти правда. Негоже детям врать. – Влад, мне надо с тобой поговорить с глазу на глаз. Не возражаете, парни? – обратился я к Петру и Вите.

– Говорите сколько надо, дядь Саша, – пробасил Петр. – Мы подождем в сторонке.

– Мы с Владом спустимся к воде – я тоже хочу посмотреть на лед. Влада надолго не задержу, так что идите наверх, он вас догонит. Нечего вам мерзнуть.

Я специально отправлял подальше друзей Влада, так как разговор мог оказаться весьма трудным и на повышенных тонах, и неизвестно, как они на него среагировали бы. А еще я хотел убедиться, что ребята сказали правду и внизу они ни с кем не встречались.

Спускаясь, я поскользнулся, и если бы не удалось схватиться за дерево, оказавшееся очень кстати рядом, то, наверное, раньше времени проверил бы крепость льда. У Влада все еще был испуганный вид, он поглядывал по сторонам, словно готов был в любую минуту убежать.

Внизу никого не оказалось – ребята сказали правду. Лед затянул поверхность озера почти полностью, но не внушал доверия. Я осторожно ступил на лед и почувствовал, как он играет под моим весом в девяносто килограммов. Сразу вернулся на твердую землю. Мне было трудно начать разговор, и я сожалел, что в свое время не познакомился с трудами Сухомлинского и Макаренко, не знал, как добиться скрываемой правды от подростка. Придется действовать по наитию. Я подбирал слова, молчание затянулось, и Влад первым его нарушил:

– Мне надо уроки делать, завтра контрольная по математике, дядя Саша. И дома уже заждались.

– Ты был лучшим другом Костика, и у него от тебя не было тайн. Ты знал, что он распространял наркотики?

– Ничего я не знал! Мне пора! – со злостью выкрикнул он и собрался двинуться в обратном направлении, но я схватил его за руку и удержал.

Он посмотрел на меня и сжался от страха, видно прочитав в глазах мои мысли.

– Ты знаешь, что Костика убили?

– Нет, ничего такого я не знаю, дядя Саша! – захныкал он. – Отпустите меня домой, дядя Саша!