Ночная магия

«Борись, Урсула».

Когда Рем приготовился нанести новый удар, она восстановила равновесие, блокируя его атаку. Каким-то образом прилив адреналина, затопивший её организм, смыл боль. Воздух наполнился лязгом её меча, столкнувшегося с мечом Рема. У ублюдка имелось преимущество в гораздо большем радиусе досягаемости, и мышцы Урсулы горели, пока она изо всех сил старалась не уступать в схватке.

И всё же, пока она боролась с ним, её переполняла странная уверенность. Это было почти сродни тому, как если бы жидкие тени струились по её мышцам, делая движения плавными. Время, казалось, замедлилось. И если бы она сконцентрировалась, то могла бы предсказать, какими будут его следующие шаги, могла бы легко блокировать их. Нанести удар слева. Извернуться. Ударить.

Если бы Урсула придвинулась к нему ближе, он не смог бы нанести ей точный удар — только не с его гигантскими руками. На самом деле, он не привык драться с кем-то её размера.

Демон замахнулся на неё, описывая гигантскую дугу мечом, и Урсула пригнулась. Он напирал на неё и ожидал, что она увернётся в ответ. Вместо этого она подскочила ближе. Не имея возможности ударить своим мечом, он шарахнул её мясистым кулаком по голове. В глазах у Урсулы потемнело.

«Только тьма тебя спасёт».

И всё же, даже когда перед глазами всё потемнело, какая-то древняя часть её мозга взяла верх, борясь за выживание. Урсула взмахнула мечом, почему-то уверенная в своей меткости.

И когда её зрение снова прояснилось, она уставилась на свой клинок, вонзившийся прямо в шею Рема. Она сжала рукоятку, ударив его ногой в грудь, чтобы вытащить клинок.

Хотгар крикнул:

— Тридцать один!

Осталось три убийства.

Прежде чем Урсула смогла мельком увидеть Баэла, острая вспышка боли пронзила её плечи, выбив из равновесия. Она тяжело приземлилась на пол арены, и кусочки гравия впились ей в ладони. Если бы Сера не сшила ей усиленную кожаную куртку, она была бы уже мертва. Тем не менее, если они продолжат наносить удары по её плечам, она не сможет держать оружие.

Сердце Урсулы бешено колотилось, пока она сжимала свой меч. Её пальцы стиснули рукоять, и она немедленно замахнулась с земли на нападавшего. Её меч нашёл свою цель в ноге, рассекая плоть и кость. Её противник, размахивающий гигантской косой, закричал. Он замахнулся на неё своим клинком, и она откатилась за пределы досягаемости, но не раньше, чем кончик его клинка прочертил борозду у неё на спине.

В одно мгновение Урсула оказалась на ногах, уставившись на жнеца. «Попался». Она взмахнула катаной по широкой дуге, и её сталь рассекла плоть и кость на его шее. Голова жнеца покатилась по дну кратера, а его тело рухнуло на землю. Странный трепет пробежал по её телу. Победа.

— Тридцать два! — прогремел Хотгар.

Её глаза метнулись к Баэлу. Он всё ещё боролся. В рукопашном бою с Ромулом.

— Мой брат убит! — взревел великан. Баэл выронил свой меч. Вместо него он использовал обсидиановый клинок. «Мой клинок». Движения Баэла были настолько быстрыми, что Урсула едва могла за ними уследить. Звёздный свет отражался от чёрного камня, сверкавшего в его руке. Даже без использования магии от мастерства Баэла захватывало дух.

Яростным ударом он уклонился и нанёс удар Ромулу в пах. Демон взвизгнул. Когда Ромул согнулся пополам, Баэл небрежным движением запястья перерезал ему горло, затем поднялся.

— Тридцать три смерти! — крикнул Хотгар.

Сердце Урсулы учащённо забилось. Ещё одна.

Она медленно повернулась, сжимая свой окровавленный меч, готовая убивать. Её нутро сжалось от звериного вопля, и она обернулась, увидев Массу, вонзающего зубы в заднюю часть шеи демона. С отчётливым хрустом он переломил демону позвоночник.

Голос Хотгара прозвучал как раскат грома.

— Тридцать четыре. Потасовка закончилась!

Всё тело Урсулы затряслось, и она сделала долгий, медленный вдох. К её горлу подступила тошнота, и она сгорбилась, стараясь не блевать. «Не могу поверить, что у меня получилось». Её тело закричало в агонии там, где лезвия разорвали её плечи.

Залитый кровью, Баэл подошёл к ней с мрачным выражением лица. Он держал перед собой покрытый кровью кинжал.

— Где ты это взяла? — спросил он.

Урсула поджала губы. Она была почти уверена, что такой демон, как он, может уловить ложь, но она также не собиралась втягивать Серу в неприятности.

— Я не буду отвечать. Ссылаюсь на шестую… восьмую… или как там говорят американцы².

Баэл повертел рукоять в руках, осматривая оружие, затем наградил Урсулу одним из своих пронзительных взглядов.

— Онейрои — не твои друзья, — в его голосе слышались стальные нотки. — Я надеюсь, после увиденного только что ты это понимаешь.

Глава 24

Урсула стояла посреди арены, рядом с оставшимися демонами. Покрытый запёкшейся кровью земляной пол напоминал скотобойню. Она сунула руку в карман, сжимая успокаивающе твёрдые контуры серебряного кольца.

Она не собиралась спорить с Баэлом о Сере — не сейчас. На самом деле, она не могла отвлечься от резни, свидетелем которой только что стала, и образы всё прокручивались в её голове. Она зажмурила глаза, желая, чтобы её разум наполнился тьмой.

Это не сработало.

Урсула повернулась к Баэлу, окинув взглядом его испачканную в бою одежду.

— Ты ранен?

Он вложил свою катану в ножны.

— Нет. Но ты ранена.

Это не было вопросом, но она всё равно ответила.

— Это чертовски больно.

Со своей платформы Хотгар воздел руки к тёмному небу.

— Давайте поздравим чемпионов с хорошо проведённым боем.

Толпа вокруг них вскочила со своих мест и одобрительно заревела.

Всего на мгновение Урсулу охватил трепет. И затем образы снова вспыхнули в её сознании: разорванные сухожилия, брызги крови. Голова жнеца. Её собственный клинок, вонзённый в грудь великана.

Они дрались друг с другом, как бешеные звери. И Урсула была прямо там, в самой гуще событий, нанося удары под мрачные возгласы зрителей. Что-то завладело её телом, и она присоединилась к мрачной симфонии резни.

Она снова закрыла глаза, пытаясь очистить свой разум от крови. Часть её тосковала по чистоте бездны. Слова Забытых шёпотом всплыли в глубине её черепа. «Только тьма спасёт тебя».

Возможно, таков был план Никсобаса — дать ей выбор между превращением в монстра и присоединением к нему в бездне. А если нет, то, несомненно, это было его наказанием за то, что она ударила его кинжалом.

Урсула взглянула на статую Никсобаса, которая со сверкающими глазами возвышалась над амфитеатром. Она не могла понять ни одного из его действий. Зачем он вообще вызвал её сюда? Почему его собственный сын, Абракс, так сильно ненавидел его, что пытался свергнуть королевство? И самое главное, что заставило его думать, что Абракс больше не представляет угрозы?

Может быть, волю богов на самом деле не суждено было понять. По всей вероятности, они полностью сошли с ума от всего того времени, что провели в аду.