Ночная смена

Что-то ущипнуло Кайла за грудь, что выдернуло его из воспоминаний о матери. К слову, он подумал, что может никогда ее больше не увидеть. Черт, даже сама мысль о том, что возможно он съел свой последний сэндвич с арахисовым маслом и желе, расстраивала его, несмотря на то, что он не ел их несколько лет. Конечность всего содрогнула его. Если бедная Мила умерла, то любой из них мог умереть. Она была лучшей в команде, самой милой, доброй и чистой сердцем. Порядочная христианская девочка. Что за ужасный говнюк позволил ей умереть первой?

Ты - тот говнюк, приятель.

Он снова вспомнил, как позволил Стефани взять его хер в рот (его последний минет?), и от вины у него забурлило в животе. Снова и снова он видел, как валятся паллеты, и Мила разлетается как арбуз.

Монстры из "Дьявольской Пищи" забрали его истинную любовь. Не просто у него, но и у всего мира, который она делала лучше только своим присутствием. Таких, как она, и так больше не делали. И он не думал о ее заводных титьках и розовом личике херувима. Он думал о ее теплом сердце и дарящей натуре, ее начитанности, ее вере и бесконечном терпенье. Если Бог, которому она поклонялась призвал ее, то зачем это делать таким жестоким образом? Мила заслуживала лучшей участи. К несчастью, Кайл ничего не мог сделать по поводу ее смерти. Но, оставалась одна вещь, которую он мог ей воздать - и это была справедливость.

Это не страх сейчас сжимал его нож.

Это была ярость.

* * *

– Ладно, - прошептал Букер, когда они достигли конца отдела. – Следуй за мной.

Им пришлось пройти сквозь кассовые ряды, в передней части магазина, чтобы добраться до офиса Тода. Кроме того, эта дверь была аварийным выходом. У Букера не было сомнений, что команда "Дьявольской Пищи" заблокировала ее, но там также была лестница, которая вела на второй этаж на склад, где они держали праздничные украшения и прочую старую хуйню, от которой Тод не хотел избавляться, постоянно повторяя, что она может как-нибудь пригодиться. Букер сомневался, что они найдут там что-либо весомое, что они смогут использовать как оружие в рождественской утвари, но это не имело значения. Что было более важно, так это люк на крышу, который находился на потолке чертового склада.

Он высунул голову из-за угла, дыхание перехватило в груди.

В углу обслуживания клиентов Фентон стоял на коленях, оказывая Деcмонду "обслуживание клиента", которое выходило за рамки. Голова молодого человека толкалась, как будто он пытался откусить хэллоуинское яблоко, "мясной штиф" Деcмонда долбил губы Фентона, пока тот держал его голову обеими руками, протыкая, долбя, трахая его лицо.

Букер не был гомофобом. Его родной брат был геем, и он искренне его любил. Но вид минета (и гротескной форме, в которой он исполнялся) заставил болеть его желудок. Было очевидно, что это было не для утоления желания плоти, а скорее во удовлетворение власти, доминации. Деcмонд там что-то доказывал, а Букер не хотел знать, что именно.

Единственным вопросом оставалось имеет ли им смысл попробовать спасти Фентона. Очевидно, тупой панк не хотел делать то, что он делает, так ведь? Сосал он реально жестко. Он облизывал хер со смаком Линды Лавлейс^[38]. Но это скорее было похоже на причмокивание смерти. Зачем еще Фентон решил отсосать у лидера клана, который хотел их всех убить? Особенно в окружении восторженной аудитории, слишком поглощенной этими оральными выходками, чтобы должным образом охранять вход в магазин.

Кайл глянул за плечо Букера и прикрыл свой рот.

– Что за нахуй? – прошептал он.

– Ладно, - Букер оттянул его обратно в проход. – Короче они отвлечены. Сейчас скорее всего лучший шанс пробраться к лестнице. Но следует попробовать вначале спасти Фентона. Думаю мы...

– Чего? Нахуй Фентона! После всего, что он сделал сегодня ночью, почему мы должны своими задницами рисковать, чтобы его спасти?

– Потому что так правильно.

– Да он и пальцем бы не пошевелил, чтобы спасти кого-либо, кроме себя.

– Это не важно. Мы должны поступить правильно.

Кайл снова глянул за угол и прищурился при виде порнографической сцены.

– Ну не знаю, Букер. Не выглядит так, как будто Фентон в беде. Думаю, у него есть причины хуй у Деcмонда сосать.

– Ну да, чтобы жизнь спасти.

– Не, мужик, думаю, это что-то типа инициации.

– Чего?! – громко прошептал Букер.
– Это безумие.

– Серьезно. Я имею в виду, что насчет этих братств, которые подвергают унижению новичков. Они их через ад пропускают.

– Члены братства не сосут у друг друга!

– Может и нет, - пожал плечами Кайл.
– А что насчет скинхедов?

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Букер.

– Они втаптывают новичков.

– Втаптывают?

– Они выбивают дерьмо из своих последних участников в качестве обряда посвящения.

– Господи, - потряс головой Букер.
– Cтоило только подумать, что скинхеды творят тупейшие вещи, они подкинули еще тупее.

– Чувак...
– Кайл заглянул за угол еще раз.
– Фентон аж пыхтит. Он никогда так упорно здесь не работал. Мне кажется, я кончу вижу в его носу.

– Заткнись нахуй, Кайл! Мне не нужны подробности. Если они почти закончили там, надо предпринимать наш ход. Деcмонд, скорее всего, его в расход сейчас пустит.

– Их там слишком много. Мы не для этого Дарлу бросили, чтобы умереть, помогая куску говна.

Букер увидел на лице парня нечто такое, чего еще не видел в выражении Кайла до этого. И это ему не понравилось.

– Хуй на него, - проговорил Кайл.
– Он не помогал Миле. Он столкнул Дарлу на Руби. Он всю жизнь был крысой. Но...

– Но что?

– Я не хочу пока пробираться на крышу.

– Что? – Букер напрягся. – Почему?

– Я не уйду, пока не отомщу.

– Господи, Кайл, да ты походу с ума сошел. Ты только что сам сказал, что их там слишком много.

Кайл поднял нож, сильнее сжимая его в пальцах.

– Я знаю. Мы не можем всех их снести. Мне нужен только Деcмонд. Он вогнал грузовик в паллеты. Он убил Милу. Я заставлю его за это заплатить.

Букер хотел урезонить парня, хотел вложить в него немного мудрости о бесполезности мести, как ненависть причиняет больше вреда человеку, который ненавидит, чем его врагу. Но времени на это не было. Он заглянул за угол. Деcмонд застегивал ширинку, а Фентон вставал из лужи своих слюней. Две женщины подошли к нему и похлопали его по спине. Остальные наблюдающие встали перед ним в линию, предположительно для того, чтобы поприветствовать его в своих рядах.

Бля. Может Кайл был прав, что это инициация.

– Я пошел, - сказал Букер.
– Если у тебя в голове что-то есть, ты пойдешь со мной.

Кайл откатил плечи и хрустнул шеей.

Они пробежались к седьмой стойке.

* * *

После того, как он поправил свою бляшку (копия черепа группы Danzig), Деcмонд достал черный маркер из стола и написал на голове Фентонa, нанося на него клеймо. Глаза недоноска по прежнему слезились, губы блестели и надулись. После прерванного предварительного минета Евы, мошонка Деcмонда была переполнена кончей. Он наполнил голову Фентона таким количеством "босяцкой сметаны", что там лягушку можно было утопить, так что новый сотрудник пыхтел в подчинении. У Деcмонда по-прежнему были сомнения на его счет, но этот акт преданности определенно поднял Фентона на ступеньку выше.