Ночная стража

– Ешьте, ешьте, – заботливо посоветовал он. – Сегодня вам понадобится много сил!

Не заставляя себя долго упрашивать, я с аппетитом набросился на пирожки и в считаные минуты умял все до единого, одновременно заглотив чай. И тут же ощутил мощный прилив стыда. «Обжора ненасытный! Хам бессовестный! Сожрал все в одно рыло, а о начальнике не подумал! У-у-у-у, блин, урод моральный!»

– Не беспокойтесь, полковник, – перехватив мой жалкий, виноватый взгляд, улыбнулся куратор, – я уже позавтракал перед вашим приходом. Еще хотите?

– Нет… спасибо…

– Тогда идемте. – В два глотка допив чай, он легко поднялся из-за стола.

Немного попетляв по знакомым тоннелям, мы вышли к миниатюрной железнодорожной платформе, описанной в десятой главе. Уселись на поджидавшую нас дрезину, доехали до эвакуатора на улице Гагарина, поднялись наверх по винтовой лестнице и в конечном счете очутились в добротном гараже у черного «Опеля».

– Не будем в глаза бросаться. Их в Н-ске полным-полно, – усаживаясь за руль, пояснил дядя Миша.

С этими словами он завел мотор, нажал кнопку на небольшом пульте (двери гаража автоматически раздвинулись), выехал наружу, снова нажал кнопку, закрывая гараж. И аккуратно выехал из гаражного комплекса на оживленную утреннюю улицу. Я, довольно давно не бывавший на поверхности, приспустил боковое стекло и с удовольствием вдыхал холодный, колючий, порядком загазованный (но не подземный, не кондиционированный!), настоящий городской воздух. Куратор вел машину спокойно, уверенно, на предельно допустимой скорости. Ловко маневрировал в густых потоках автотранспорта и каким-то непостижимым образом выскальзывал из любых пробок. Я особенно не удивлялся и вопросов не задавал. За время общения с дядей Мишей я успел понять – этот добродушный «толстяк» не просто мастер экстра-класса, а нечто гораздо б'oльшее! Так, например, нашего куратора панически боялась вся подземная сволочь, и неспроста! Если они не успевали убраться у него с дороги, то моментально… умирали. Когда я под его руководством изучал заброшенные подземелья Н-ска, мы неоднократно натыкались то на «чубайсов», то на прочих мутантов (пауков, плетущих нити в палец толщиной, гадюк размером с питонов, огромных летучих мышей-вампиров и т. д.). При первой такой встрече (с пауком) я рефлекторно сорвал с плеча автомат, но дядя Миша остановил меня движением руки и пристально посмотрел на страшилище. То засуетилось, задергалось, спрятало страшное жало, опрокинулось на спину и издохло.

– КАК?!. Как вы это… сделали?!! – потрясенно выдохнул я. – Вы, часом, не колдун?

– Упаси Боже! – истово перекрестился куратор.

– Но тогда как?! Ка-а-а-а-ак?!!

– Молись больше, и у тебя получится, – прозвучал лаконичный ответ. – А пока разрежьте паутину, освободите проход, – вновь перешел он на «вы».

Покачивая головой в недоумении, я принялся кромсать боевым ножом толстую сетку, перегораживавшую нам путь. А дядя Миша перевел взгляд подальше, в глубь темного тоннеля. В следующую секунду оттуда послышались испуганный писк и топот множества когтистых лап (вскоре затихший).

– «Чубайсы», – пояснил куратор. – Проворные, заразы. Ухитрились удрать…

В последующем я вдоволь всякого насмотрелся и почти перестал удивляться. Однако сам даже не пробовал справиться с мутантами ТАКИМ способом, а предпочитал открывать огонь на поражение, рубить, жечь из огнемета… (Вспомните транспортировку Фуфела. – Д.К.) Уж слишком слаба моя молитва, слишком грешен я, слишком…

Мои размышления прервал разбойничий свист, сопровождаемый повелительным взмахом полосатого жезла.

– Явились не запылились, – недовольно проворчал куратор, останавливая «Опель».

– Будете откупаться? – полюбопытствовал я. (На машине висели обычные, гражданские номера.)

– Перебьются! – по-кошачьи фыркнул дядя Миша и нравоучительно произнес: – Платить отступное грабителям – значит поощрять дальнейший грабеж. Придется их проучить немного…

«Ох и нарвались вы, голубчики! – злорадно подумал я. – Это вам не обычных водил обирать! Сейчас получите по полной программе, а я… я полюбуюсь на экзекуцию!..»

К «Опелю» между тем приблизились два типа в форменных полушубках, в зимних шапках с новыми милицейскими кокардами и с откормленными, откровенно бандитскими рожами. Один (видимо, для устрашения) целился в нас из автомата. Второй, старший по званию, вальяжно помахивал тем самым жезлом.

– Нарушаем, значит? – вкрадчиво начал он, взглядом оценщика ощупывая машину и сидящих в ней людей. (Мы оба были облачены в элегантные костюмы индивидуального пошива.) – Знак, значит, не для вас… – Лягавый вдруг осекся на полуслове, съежился, выронил жезл и задрожал как осиновый лист. Усатая ряшка вытянулась, покрылась обильным п'oтом. Лихо закрученные усы обвисли неряшливыми сосульками. В масленых глазах вспыхнул животный ужас.

Второго развело еще больше. Он резко бросил автомат на заснеженный асфальт. Встал рядом на колени, сорвал шапку, обхватил голову обеими руками и начал раскачиваться, как китайский болванчик, плаксиво повторяя: «Простите, дяденька! Я больше не буду!»

– Знака вчера не было. И вообще, ему здесь не место! – холодно сказал куратор. – Сегодня, небось, повесили… перед охотой?!

– Д-д-д-да… ч-ч-ч-час н-н-н-назад… – сознался усатый главарь, бухнулся на колени и отчаянно возопил: – Помилуйте, Христа ради!!! Не губите!!! У меня дома дети малые и жена-стерва!!! Постоянно денег требует, вконец загрызла… Пощадите, ради Христа!!!

– А ты ведь в Него не веришь, хотя и крещен в младенчестве! – сурово заметил дядя Миша.

– Теперь верю!!! – зарыдал «усатый».

– И я! И я! И я! И я! – по-ослиному вторил ему подручный с автоматом и, очевидно, в знак доказательства начал бухаться лбом об асфальт, неумело крестясь.

– Ладно, бандюги, живите пока, – смилостивился мой начальник. – Но по-другому!.. «Левый знак» снять, разбой прекратить. Сразу после дежурства – в православный храм на полную исповедь. А всю награбленную наличность пожертвуйте в детский дом, расположенный… – тут он назвал подробный адрес и грозно рявкнул: – Понятно?! Вопросы есть?!

– Так точно… Никак нет… Разрешите идти?.. – хором простонали гаишники. И, получив разрешение (в виде короткого кивка), на коленях уползли в будку, волоча за собой автомат с жезлом.

– Мастер-класс! – искренне восхитился я. – Хотя нет, не то… Вы… настоящий…

– Не надо, Дмитрий. Похвала – яд! – прервал меня дядя Миша, втапливая педаль газа. «Опель» вновь залавировал в густом автомобильном потоке. – И ничего особенного тут нет, – спустя секунд тридцать выдал куратор. – Способ воздействия тот же, что на подземных мутантов.

– «Чубайсы» (и прочие) либо удирают в панике, либо дохнут, – осторожно возразил я. – А эти… Гм!.. Эти «мутанты» живы-здоровы. Почему?

– Потому что в них осталось немало человеческого, – нехотя ответил он и больше за всю дорогу не проронил ни слова.

К Телецентру мы подъехали в начале одиннадцатого утра. Оставили «Опель» на служебной автостоянке и спокойно проникли в здание: без пропусков, без пригласительных билетов, в упор не замеченные охраной. Проскользнули аки призраки. Впрочем, благодаря урокам дяди Миши такое уже стало для меня нормой… Внутри мы разделись. Куратор отправился прямиком в ту студию, где завтра с утра должен был выступать «Н». Мне же он велел прогуляться по Телецентру, изучить входы-выходы (особенно в подземные коммуникации), специально следов не оставлять, но поразвлечься в пути, «если душа того пожелает».