Ночная стража

Ваймс попытался придумать, что же предпринять дальше, но кулак не собирался ждать. Человек рухнул на пол.

— На это нет времени, — буркнул Ваймс, переступая через него. Он встал в центре большого зала и сложил руки:

— Миссис Контент? Сибилла? — выкрикнул он, чувствуя, как внутри клубится ужас.

— Да? — голос донесся из, как всегда называл ее Ваймс, Слегка Розовой комнаты для рисования, и следом появилась Сибилла.

Это была она. Голос был ее, и глаза, и то, как она стояла. Но только не возраст. Девушка была слишком юна, чтобы быть Сибиллой.

Она перевела взгляд с него на лежащего дворецкого.

— Это вы так поступили с Форсифом? — спросила она.

— Я… э… я… это… ошибка… — забормотал Ваймс, пятясь назад. Но Сибилла уже снимала со стены меч. И он не предназначался лишь для показа. Ваймс не помнил, умеет ли его жена фехтовать, но несколько футов острого оружия в руке разозленного любителя выглядят пугающими. Любителям порой везет.

Он быстро отступал.

— Это… ошибка… не тот дом… неправильный адрес… — Он чуть не споткнулся об упавшего дворецкого, но все же сумел выскочить через дверь и понесся вниз по ступенькам.

Пробравшись сквозь промокший кустарник к воротам, он прислонился к стене и тяжело втянул воздух.

Чертова библиотека! Будто бы он не слышал, что там можно пройти сквозь время или что-то еще? Все эти магические книги, собранные вместе, творят нечто странное.

Сибилла так юна. Ей на вид всего лишь шестнадцать! Не удивительно, что в Псевдополис-Ярде не было штаба стражи! Они ведь переехали всего несколько лет назад!

Дешевая одежда промокла. Дома… где-то там… его ждала огромная тяжелая кожаная куртка, пропитанная маслом, теплая, точно тост…

Думай, думай, не позволяй ужасу завладеть тобой…

Наверное, он мог бы все объяснить Сибилле. В конце концов, она все та же Сибилла, так ведь? Сама доброта к потрепанным созданиям? Но даже самое мягкое сердце ожесточится, если в дом завалится грубый, отчаянный мужик со свежим шрамом и заявит, что он твой будущий супруг. Молодой девушке может прийти в голову совершенно неправильная мысль, а он этого не хотел, только не в том случае, когда она держит меч. Кроме того, лорд Овнец, наверняка, все еще жив, а он, насколько помнил Ваймс, был самым настоящим старым дьяволом.

Он сполз по стене вниз и хотел было достать сигару, как тут же ужас вновь охватил его.

В кармане ничего не было. Совсем ничего. Никаких Тонких Панателл Горлодера и, что куда важнее, никакого портсигара…

Он был сделан на заказ. С небольшим изгибом. С того самого дня, как Сибилла подарила его, он всегда был в кармане. Он был почти частью его тела, насколько конечно, это может относиться к вещи.

«Мы здесь и сейчас». Однажды констебль Посети, строгий последователь Омнианства, процитировал эту фразу из святой книги. Ваймс понимал это по-своему, в менее вычурных словах полисмена: ты должен делать ту работу, что сейчас перед тобой.

Я здесь, думал он, и тогда. А менее сознательная частица его мозга добавила: здесь у тебя нет друзей. Нет дома. Нет цели. Здесь ты один.

Нет… не один, добавила другая частичка, что была глубже, гораздо глубже, чем даже ужас, и всегда была на стороже.

Кто-то следил за ним.

Из сырой тени появилась фигура и направилась к нему. Ваймс не видел лица, но это было неважно. Он знал, что на губах человека играет та самая улыбка хищника, знающего, что добыча уже в его лапах, и что жертва тоже знает это, и что она будет отчаянно изображать совершенно дружеский разговор, потому что жертва очень жаждет, чтобы…

Ты не хочешь умереть здесь, напомнила из глубины темная часть его души.

— Огоньку не найдется, мистер? — начал хищник. Он даже не удосужился помахать незажженной сигаретой.

— Ну да, конечно, — ответил Ваймс. Он начал было хлопать по карманам, но вдруг развернулся и, выбросив руку, ударил подкрадывавшегося сзади человека по уху. Затем прыгнул на курильщика и повалил его наземь, схватив за горло.

Это бы сработало. Позже он понимал, что это действительно бы сработало. Если бы в тени не скрывались еще двое, это бы обязательно сработало. И ему удалось пнуть одного в колено, прежде чем он почувствовал, как его шею стянула удавка.

Его приподняли. Шрам горел от боли, а сам он пытался ослабить веревку.

— Держи его, — раздался голос. — Смотри, что он сделал с Джезом. Черт! Да я его…

Тени задвигались. Пытаясь дышать, Ваймс слезящимся глазом лишь отдаленно различал, что происходит. Но слышались вскрики и некие странные, мягкие звуки, а давление на его шею внезапно прекратилось.

Он упал вперед и, слегка пошатываясь, поднялся на ноги. На земле лежали двое. Один согнулся пополам и издавал тихие булькающие звуки. А издалека доносились затихающие шаги убегающего человека.

— Хорошо, что мы вовремя тебя нашли, добрый господин, — раздался голос из-за его спины.

— К несчастью для других, милок. — Обладатель этого голоса был совсем рядом с ним.

Из мрака выступила Рози.

— Думаю, тебе лучше бы пойти с нами, — произнесла она. — Если будешь так бегать, нарвешься на неприятности. Пошли. Разумеется, у меня ты остаться не можешь…

— … разумеется, — пробормотал Ваймс.

— … но, полагаю, Моззи найдет тебе, где голову приклонить.

— Моззи Лоуни! — воскликнул Ваймс. Его голова слегка кружилась. — Это же он! Сифилисный доктор! Я помню! — Он попытался сфокусировать усталый взгляд на девушке. Да, та же структура костей. Тот же подбородок. Этот подбородок не предполагает никакой чепухи. Он может завести человека куда угодно. — Рози… ты же госпожа Длань!

— Госпожа? — холодно переспросила она, а Тетушки Милосердия тоненько захихикали. — Не думаю.

— Ну, то есть… — споткнулся Ваймс. Разумеется, только главные в Гильдии получали почетное обращение «госпожа». Руководителем она еще не стала. Еще даже самой Гильдии-то не было.

— И я не видела тебя раньше, — продолжала Рози. — Как и Дотси и Сэди, а ведь у них потрясающая память на лица. Но ты нас знаешь, да и вообще действуешь так, будто все вокруг принадлежит тебе, Джон Киль.

— В самом деле?

— Да. То, как ты стоишь. Словно офицер. Ты хорошо питаешься. Может, даже слишком. Не помешало бы сбросить несколько фунтов. И у тебя на теле полно шрамов. Я видела их у Моззи. Ноги у тебя загорелые от колен, а это значит «стражник», потому что голени у них голые. Но здесь я знаю каждого стражника, а ты не из них, так что, возможно, ты военный. Ты дерешься инстинктивно и грязно. То есть, тебе приходилось бороться за свою жизнь, а это странно, потому что, по-моему, означает «рядовой», не офицер. Парни сняли с тебя какие-то хорошие доспехи. Это значит — офицер. Но ты не носишь колец. Значит — пехотинец: что-нибудь может попасть в кольцо и оторвать палец. И ты женат.