и не смогла затащить ее под землю. А вставшее солнце нанесло последний удар. От нестерпимой боли сознание мое отключилось.
Только где-то далеко-далеко жил страх, что пламя с руки перекинется на все тело, и я оставлю Яруна, своего единственного птенца, одного. Умру самой нелепой смертью.