Ночной извозчик
Шрифт:
Ах, конечно, он любил ее, она слышала, как он в отчаянии рыдает, убитый горем, думая, что она умерла, утонула. Но как ни была Элен-Раймонда тронута горем этого человека, ее сочувствия, увы, не хватало на то, чтобы стереть из памяти страшные преступления, совершенные тем, кто сейчас ее оплакивал.
Да! Пусть он любит ее, пусть его потрясла ее смерть, пусть она даже верила в его отцовские чувства, но она не могла забыть о том, сколько у него на совести было подлых убийств, какая неотступная жестокость была всегда свойственна ему, какие гнусности числились за ним. Все смешалось в ее мозгу, и в страшном кружении мыслей ей припоминались
Нет! Если Раймонда и была тронута горем Фантомаса, если она вздрогнула, услышав, как он здесь, в нескольких метрах от нее, повторял надломленным от страдания голосом: «Моя дочь! Моя дочь! Это моя дочь!» — ненависть к нему все же была сильней.
Кроме того, многое из того, что случилось, оставалось для нее непонятным, неясным. Разумеется, она догадывалась, что Фантомас замешан во всем, что произошло в «Пари-Галери», во всем, что стало ей известно после ее побега от похитившего ее Фонаря, побега, удавшегося благодаря Пантере.
Однако ей было совершенно непонятно, кто приказал ее похитить, так как ей, знавшей, как обстоит дело, не могло и в голову прийти, что виновником ее похищения мог быть г-н Шаплар.
И еще — почему сейчас Фантомас полагает, что она умерла?
Раймонда, конечно, не знала, что Фонарь убил Пантеру, и поэтому не могла догадаться, кто же та женщина, чей труп доставили Доминику Юссону, женщина, одетая в ее, Раймонды, платье, то самое платье, которое она потом купила у Бузия и вчера еще держала в руках, когда, изображая юнгу Луи, переодетая в мужской костюм, бросилась в Сену и чуть не утонула, пытаясь разгадать тайну светящихся пятен.
Как распутать этот фантастический клубок?
Какая причина породила невероятные происшествия, которые выпали на ее долю, где то и дело возникала эта беспощадная, поразительная фигура — Фантомас? Вслушиваясь в подробности глубоко личной драмы, которая разыгрывалась рядом, Раймонда вдруг подумала — как странно, что Фантомас оказался сейчас жертвой недоразумения. Ей пришло в голову, что какое-то высшее божество наконец вынуждает ее отца искупить свои страшные преступления.
— Нашелся некто посильнее его! — прошептала она.
И на мгновение перед мысленным взором Раймонды-Элен, дочери Фантомаса, возникли силуэты двух неразлучных друзей, двух вершителей правосудия, Жюва и Фандора. Но тут же она возразила самой себе. Нет! Жюв и Фандор являются, подобно ей, только свидетелями, а не вожаками событий — ведь только накануне она, Раймонда, бросилась в воду, оттого что увидела Жерома Фандора, поднявшегося на борт «Жанны-Мари», и поняла, что журналист ведет расследование: это означало, что он, как и она сама, пытается узнать истину, но пока что безуспешно.
Но у Раймонды уже не оставалось времени, чтобы размышлять над этими волнующими ее вопросами. С минуты на минуту Доминик Юссон и Фантомас могли войти сюда, в мертвецкую. Ведь Фантомас неизбежно захочет увидеть труп молодого человека, у которого в руках было найдено пресловутое платье Раймонды. А Доминик Юссон слишком боялся бандита, чтобы отказать ему в чем бы то ни было. Да, конечно, они вот-вот появятся, застанут ее, значит, —
надо бежать, бежать во что бы то ни стало!Несчастная Раймонда, спотыкаясь, налетая то на одну стену, то на другую, пробиралась ощупью, пытаясь выйти из этого страшного помещения. Но вот она дошла до двери и открыла ее неуверенной рукой. Дверь выходила в садик, вернее — во двор, посыпанный песком, на который в этот ночной час падали бледные отблески лунного света, придавая ему зловещий вид.
— Бежать! — повторяла Раймонда, сосредоточив все свои мысли, всю свою энергию только на одном — на побеге.
На этот раз она постаралась действовать совсем беззвучно. Поэтому очень осторожными большими шагами она прошла по садику, но внезапно побледнела, увидев под кустами лежащую человеческую фигуру, по-видимому, мертвеца, завернутого в какую-то ткань и брошенного здесь.
Она нашла решетчатую дверь сада, не запертую, а только прикрытую. Дрожь охватила ее при мысли, что ржавые петли, должно быть, заскрипят, когда она попытается выйти.
Вдруг кто-то придет! Ну, если только придут, Раймонда сумеет бороться, кричать, вопить! Им придется отпустить ее!
По счастью, случай оказался на ее стороне. Дверь бесшумно приоткрылась. Раймонда вышла из сада никем не услышанная. Увы! Это еще не было концом ее бед!
Выйдя из таинственного жилища Доминика Юссона, она оказалась на улице, ведущей к виадуку Пуэн-дю-Жур. И тут она, вздрогнув, остановилась. Перед ней, у самого тротуара, стояла извозчичья карета. Сперва Раймонда не решалась даже пошевелиться. Но мало-помалу к ней вернулась прежняя отвага.
Казалось, что карета брошена здесь, на улице; она выглядела совсем ветхой, а тощая кляча, запряженная в нее, уныло и покорно стояла в полной неподвижности, словно прикованная к мостовой. Кучера нигде не было видно…
Раймонда сделала несколько шагов и, осмелев от царившей кругом тишины, заглянула внутрь кареты. Она была пуста.
Раймонда не собиралась терять времени на осмотр этого таинственного экипажа, но внезапно ее внимание привлекла свисающая с колеса на мостовую широкая кучерская накидка коричневого цвета с многослойной пелериной, кем-то, видимо, оставленная здесь.
«Боже мой, — подумала девушка. — А что сталось с кучером?»
И ей невольно припомнилась человеческая фигура, только что замеченная ею в садике Доминика Юссона.
Все равно! Девушка собралась с силами, ей надо было бежать отсюда, бежать…
И тут ей пришла в голову хитроумнейшая мысль. Править лошадью было для нее детской игрой, ведь она выросла на равнинах африканского Наталя… Отлично! Раз эту карету бросили здесь, она воспользуется ею для побега.
Раймонда набросила на себя громоздкую накидку, вскочила на козлы, схватила вожжи и стегнула кнутом худосочную клячу.
Экипаж медленно тронулся с места. Вот в этот-то миг и вздрогнули в мастерской Фантомас и Доминик Юссон, заслышав стук колес.
Что же происходило, между тем, в это самое время? Вернемся к Жерому Фандору, который бросил карету ночного извозчика на пустыре, возле укреплений, и торопливо пошел по улицам, ведущим к Пуэн-дю-Жур. Там он окликнул такси, посулил шоферу хорошие чаевые и велел отвезти себя на улицу Бонапарт.
Вот уже много лет как Жером Фандор в качестве близкого друга Жюва имел ключи от его квартиры. Он с шумом отворил дверь, бегом промчался по квартире и влетел в спальню сыщика.