Ночной камрад
Шрифт:
Как голова младенца
Разрывает ткани утробы,
Чтобы войти мне в сердце
Новая страна, белоснежный мрамор,
Чистое горное утро.
В городе красного гульмахара,
В городе перламутра.
***
И тот же луч, что час назад в Бомбее
Прошел по проводам сквозь пыль чайной;
По улицам, которые гудели;
Над ржавой аравийскою волной;
По лицам рикш, служанок, томных клерков,
Сощурив черные печальные глаза;
И после гнутой нищенской
Колониальный осветил вокзал;
Сверкнул на спицах у велосипеда;
По парку для крикета поспешил;
Пришел сюда, сказать, что я приеду
В его страну в какую-нибудь жизнь.
***
В улочке ветхозаветной
Даже ветер сладковат,
Сдунет голубей как пепел
Папиросы с рукава,
И прикроет паром чайным,
Словно паранджой, мечеть.
В трещинках фасадов тайны
Будут пылью шелестеть.
***
Времена утекают в тлен,
Лишь дожди на дожди похожи.
На задворках лежат в траве
Боги оспы с каменной кожей.
Нет, никто не несёт уже
Риса им и цветы из лавок,
Нет, никто не помнит божеств,
Тихо вынесенных из храма.
***
Девочка на лунном шаре,
Азиатская душа,
Ночь идёт в твоем квартале,
Мысли странников шуршат.
По фанерным лабиринтам
Ветер ищет океан.
Дверца хижины открыта,
В стенах земляной туман.
Где-то жарится чапати,
Тлеет медленно сандал.
А рубиновое платье
Достается только снам.
***
Города восточного шёлковая вязь,
Суп с гвоздикой и кардамоном,
В дерево чудесное улица сплелась,
Плодоносила каждым домом,
Ягоды были комнатки и бельё,
Календарики, бусины и узоры.
И стояла я посреди неё,
Как морской конёк, что обрёл опору.
В сумерках Стамбула
***
Пыльный ветер проулком мчался,
Как колодцы смотрели лица.
Я была в том городе чайкой,
Я ходила по черепице.
Что-то жило тогда в платанах,
И скреблось в фанерные двери.
Осень – время сиплых гадалок,
Время повести о Лайлели.
Пролетая медным базаром,
Я роняла из клюва крики
И, как штрих на восходе алом,
Я по-птичьи писала книги.
***
Здравствуй, это мы с тобою тогда
На невольничьем рынке
в Константинополе?
Кто-то крикнул: «Еда, еда!»
Жирный воздух кнутами штопали,
На запястьях – тёмная кровь,
Генуэзцы играли с ценами.
Между нами была любовь
Она
длилась мгновение целое.***
Друг единственный случайный,
В тёмном городе приезжих,
В сизом городе печали,
Чаек, лодок и одежды,
В шумном городе прохожих,
Минаретов, магистралей,
Каждым вечером тревожным
Пролетает халиф-аист.
Завтра, друг, тебя не будет,
В той чайной не будет больше,
Незнакомые мне люди
Выйдут из метро на площадь.
***
Гулкие берега лампой освещены.
На глазах у глубокой тьмы
Ветер ворует Галатский мост.
Ночь приходит на сайт знакомств
Вязко, как сок хурмы.
Ночь приходит, не отвечай.
Город-дервиш кружит, кружит.
Пропускает огни машин
Здесь в тюльпане стакана чай.
Плеском моря об Аксарай,
Лейся в шрамы моей души.
***
Ветер плачет на моих коленях,
Достаю осколки из его шкуры,
Неуёмный район Лайлели,
Баржи мира и абажуры -
Как они золотисто светят,
Не запомнишь, что было больно.
Вот и кончилось, милый ветер,
Помолись и умойся морем.
***
Защемило, как бабочку в раме окна,
Нерв между рёбрами запада и востока,
На искривлённой улице Чукурджума,
У старого водостока,
Где стамбульские дети, громкие, как грачи,
Бегали, яркие глазу,
Где я слышала – прямо во мне кричит
Все человечество сразу.
***
В городе джиннов девушки исчезают,
Как гаснут окна,
Взгляды смотрят до ран.
В горле подъезда скрученные волокна
Темноты, как волосы, по углам.
В городе джиннов девушки исчезают,
Как облетает шелест
В ноябре у прибрежных ив.
В комнате пустой сигаретка тлеет,
Песней кинофильма телефон звенит.
***
Всех любимей в гареме
Придуманная жена
За узором окна,
В паутинке солнца.
Как роса на розах она нежна,
Веселей младенца она смеётся,
С ней любая ночь будет сожжена
А на вкус она и пьяна, и пряна,
Но она придуманная жена,
Опиумный след, ласточка тумана.
В прачечной на углу
***
Из общественной прачечной на углу
Наблюдаю Марс,
Силуэт квартала, лабиринт луны,
А тебя обнимает ночь, ласково, как жена,