Ночной кошмар (Властители душ)

– Быстрее, черт побери!

Она покорно натянула одежду.

Он подошел к одному из выходящих на улицу окон, отогнул край шторы - всего на дюйм, лишь бы увидеть крыльцо. У дверей стояла женщина, не подозревая о том, что ее разглядывают. В сандалиях, белых шортах и оранжевом джемпере с глубоким вырезом, она выглядела еще лучше, чем Бренда Маклин.

– Я оделась, - сообщила Бренда. В дверь снова позвонили. Отпустив штору, Салсбери сказал:

– Там женщина. Лучше выйди к ней, но постарайся избавиться от нее. Делай, что хочешь, только не пускай ее в дом.

– А что мне сказать?

– Если это кто-то, кого ты не знаешь, тебе вообще ничего не придется говорить.

– А если нет?

– Скажи, что у тебя болит голова. Жуткая мигрень. Теперь иди.

Она вышла из комнаты.

Когда он услышал, как открывается входная дверь, он снова отогнул бархатистую портьеру и увидел улыбку на лице женщины в оранжевом джемпере. Она что-то произнесла. Бренда ответила, и радостное выражение на лице гостьи сменилось озабоченным. За разделявшими их стенами и окнами голоса были почти не слышны ему. Он не мог следить за ходом беседы, но, похоже, она завершалась.

"Может быть, стоило впустить ее сюда, - подумал он.
– Использовать кодовую фразу, а потом заняться ими обеими.

Но что, если ты впустишь ее сюда, а там вдруг окажется, что в ее программе есть слабое место?

Маловероятно.

А что, если она не из этого города? Например, родственница из Бексфорда. Что тогда?

Тогда ей пришлось бы умереть.

А как бы ты отделался от ее трупа?"

Сдерживая дыхание, он произнес:

– Возвращайся, Бренда, шлюха ты этакая. Гони ее прочь.

В конце концов незнакомка отошла от дверей. Салсбери мельком увидел зеленые глаза, губы, как спелые вишни, изящный профиль, ложбинку на груди в смелом вырезе свитера. Когда она повернулась к нему спиной и стала спускаться по ступенькам, он заметил, что ее ноги так же сексуальны, как и у Бренды, сексуальны и элегантны, даже без чулок. Длинные, стройные, гладкие, как на картинке, нежные мускулы подрагивали, крутились, удлинялись и сокращались при каждом шаге. Животное. Здоровое животное. Его животное. Как и все они теперь его. В конце усадьбы Маклинов она повернула налево, навстречу полуденному солнцу, и в мареве жаркого дня быстро скрылась из виду.

В гостиную вернулась Бренда. Когда она попыталась сесть, он приказал:

– Встань. Посередине комнаты.

Она выпрямилась, держа руки по швам.

Вернувшись на софу, он спросил:

– Что ты ей сказала?

– Что у меня разболелась голова.

– Она тебе поверила?

– Думаю, да.

– Ты ее знаешь?

– Да.

– Кто она?

– Моя невестка.

– Она живет в Черной речке?

– Почти всю жизнь.

– Выглядит великолепно.

– Она была в списке претенденток на звание "Мисс Америка".

– Да? А когда это было?

– Лет двенадцать-тринадцать назад.

– Все еще выглядит года на двадцать два.

– Ей тридцать пять.

– Она выиграла?

– Оказалась третьей.

– Готов ручаться, это было большим разочарованием.

– Для Черной речки. Ей было наплевать.

– Наплевать? Это почему?

– Ее вообще мало что волнует.

– Так ли?

– Она такая. Всегда счастлива.

– Как ее зовут?

– Эмма.

– А фамилия?

– Торп.

– Торп? Она замужем?

– Да.

Он нахмурился.

– За этим полицейским?

– Он начальник полиции.

– Боб Торп.

– Точно.

– И что она с ним делает?

Бренда недоумевающе мигала.

Хорошенькая зверушка.

Он мог поклясться, что все еще чувствует ее запах.

– Что ты имеешь в виду?
– спросила она.

– То, что я сказал.

– Ну.., они женаты.

– Такая женщина и здоровый тупой полицейский.

– Он не тупой, - возразила она.

– Мне он показался тупым.
– Он чуть поразмыслил, затем улыбнулся.
– Твоя девичья фамилия Торп?

– Да.

– Боб Торп твой брат?

– Мой старший брат.

– Бедняга Боб.
– Он с удовольствием распростерся на спине, скрестил руки на груди и расхохотался.
– Сначала я добрался до его сестренки, а теперь очень скоро я доберусь до его жены.

Она неуверенно улыбнулась. Нервно улыбнулась.

– Мне следовало бы быть осторожнее, так?

– Осторожнее?
– переспросила она.

– Боб, может быть, и тупой, но уж зато здоров, как бык.

– Он не тупой, - продолжала настаивать она.

– У нас в колледже была девушка по имени София.

Она смущенно молчала.

– София Брукмен. Господи, как я ее хотел.

– Любил ее?

– Любовь - это ложь. Миф. Дерьмо собачье. Я просто хотел развлечься с ней. Но она отфутболила меня после нескольких свиданий и стала встречаться с другим парнем, Джоем Данканом. А знаешь, чем занялся Джой Данкан после колледжа?

– Откуда мне знать?

– Отправился в университет.

– И я тоже.

– Год изучал криминологию.

– Я специализировалась по истории.

– Он провалился и вылетел.

– А я нет.

– И кончил полицейским в родном городе - Прямо как мой брат.

– А я отправился в Гарвард.

– Нет, правда?

– Я всегда был лучше одет, чем Джой. Кроме того, он был скучный как фонарный столб. И я ведь был куда остроумнее его. Джой не читал ничего, кроме дежурных шуток в "Ридерз дайджест", а я каждую неделю читал "Нью-Йоркер".

– Я не похожа на вас обоих.

– И несмотря на все это, София предпочла его. Но знаешь ли что?

– Что?

– Именно в "Нью-Йоркере" я заметил впервые кое-что, натолкнувшее меня на мысль о подсознательном воздействии. В конце пятидесятых. Какая-то редакционная статейка, так, заметка в конце колонки. Даже забыл, о чем именно она была. Но, главное, она побудила меня начать. Что-то в "Нью-Йоркере".

Бренда вздохнула, переминаясь с ноги на ногу.

– Устала стоять?

– Немного.