Ночной народ

Эрон стоял перед ней и грустно улыбался. Он хотел сказать ей что-то, поблагодарить, подбодрить - но не мог. Только пальцы его, нежно касаясь лица подруги, передавали ей сотую часть того, о чем он сейчас молчал.

– Ну все, теперь я должен идти, - сказал Бун, показывая в сторону пропасти.
– Меня ждет Баффамет...

– Нет!
– судорога перекосила лицо Глории.
– Не ходи!

Ее пугала сама мысль о том, что ей придется хоть на миг расстаться с Эроном теперь.

– Я должен, - холодно и твердо прозвучал его голос.
– Я же отвечаю за все... и всех.

71

И короток был его долгий путь...

Приближаясь к подножию Баффамета, Эрон заметил где-то в стороне замершую Рейчел и отвел глаза: сейчас в мире должны были существовать только двое - он и Баффамет. Так было надо...

Зеленые звезды глаз загорелись, встречая его. Несколько молний сверкнуло вокруг каменной фигуры - и Эрону подумалось вдруг, что раньше камня в Баффамете было меньше - еще какая-то часть тела подземного бога умерла, подарив своим подданным часть своей энергии. И еще Эрону вспомнились статуи наверху. Как знать, может, и они в свое время так же отдали свои жизненные силы другим - но уже без остатка.

И все же Баффамет еще жил; мало того, Эрон впервые увидел, как тот движется - со скрипом, тяжело... Баффамет звал его подойти, вытягивая вперед руки. И Эрон подошел.

Человек и бог обнялись. Некоторое время сверкание молний одинаково укутывало их, но вот руки Баффамета разжались (снова погас какой-то светлый участок на его теле), а Эрон, наоборот, ощутил новый прилив сил.

И Баффамет заговорил. Вслух - едва ли не впервые с сотворения Мидиана.

– Ты уничтожил наше убежище, - вместе с молниями исторгался гулкий голос.
– Это было неизбежно... Никакой дом не может стоять вечно. Теперь ты должен вновь построить то, что уничтожил, - и звучали эти слова не просьбой, не приказом - бог говорил свой приговор.
– И ты должен будешь найти меня, исцелить и спасти от моих врагов. Ты больше не Бун - ты Кабал.

И он замолчал, только молнии тихо трещали, озаряя молочно-белый туман вокруг статуи подземного бога... Уже - статуи...

Эрон наклонил голову, отдавая умирающему Баффамету свой последний поклон, но вдруг статуя вновь ожила.

– Спаси меня от моих врагов!
– зашевелились ее губы.
– Спаси меня от врагов!

И это был голос уже не бога - страдающего и несчастного существа... Свет вокруг Баффамета усилился, молнии замигали чаще - и Эрону стало больно смотреть в ту сторону. Отвернулась и Рейчел...

Когда сияние ослабло и рассеялось, на месте Баффамета уже никого не было - только булькал котел да разогретые докрасна камни шевелились от жара у его подножия.

Эрон отвернулся - и увидел в нескольких шагах от себя притихшую Глорию. Тотчас вернулся и шум - загрохотали новые обвалы, забурлил готовый взорваться кипяток...

И двое, обнявшись и слившись в одно целое, со всех ног помчались по пандусу вверх. А за их спиной взмахнула руками, как крыльями, и поднялась в воздух еще одна женская фигура...

Мидиан задрожал. Затряслись, рассыпая во все стороны каменные брызги, стены. Посыпались остатки мостиков. Подходил последний час...

Среди все усиливающегося грохота обвалов в нижнем зале возникла пошатывающаяся полуслепая фигура с лысым черепом и обгорелой одеждой, в которой с трудом можно было признать одежду священника.

Какая-то фигура, отдаленно похожая на распятие, возникла перед ним.

"Я что-то должен сделать...
– тупо подумал Гиббс.
– Но что? Я ничего не помню... я ничего не понимаю..."

Глаза бывшего священника застилала пелена, затем из нее вновь вынырнула раскинувшая руки фигура.

"Я - Томас... Фома... и вложил руки в раны его", - закрутились бессвязные мысли.

– Я видел их бога, учитель...
– рассеянно пробормотал он, прикасаясь к теплой еще плоти, - и рука его провалилась внутрь, сквозь глубокую рану в животе висящего перед ним трупа.
– Он обжег меня... я хочу сжечь его за это...

И он замолчал, поняв, что уже не осознает, что говорит.

Что-то липкое обволокло его пальцы - он выдернул их.

"Неужели я снова обознался?
– поморщился Гиббс.
– Почему я все время принимаю за святое непонятно что? Почему все мы - люди - постоянно ошибаемся?"

И он отпрянул назад. Его движение заставило сдвинуться с места и мертвое тело - жуткая полотняная маска мелькнула у Гиббса перед глазами, заставляя отлететь на несколько шагов, грохнуться на колени и закричать. И прежде чем потолок рухнул, под ним зазвучало отчаянное и потерявшее (а может, приобретшее в самый последний момент) смысл:

– Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя!

Взрывная волна накрыла бросившихся на землю Эрона и Глорию уже за пределами Мидиана.

Начиналось утро...

72

Они встретились той же ночью в сарае. Нет, не той же, а ночью, что пришла после долгого и полного тревоги дня.

"Как мало нас осталось", - подумал Эрон, обводя глазами присутствующих, но заметил вдруг, как неожиданно светлы лица вырвавшихся на свободу людей, и второй его мыслью было: "Но все же мы есть... Значит, есть и будущее..."

Теперь предстояло прощание - Эрон должен был приступить к выполнению своего долга.

– Пока, дружище!
– обнялся с ним Нарцисс и скорчил потешную рожу, чтобы скрыть подступившие к глазам слезы.

Эрон их не скрывал - он только не позволил им выбраться за пределы ставших вдруг очень блестящими глаз.

– Где я найду тебя, когда ты мне понадобишься?

– Ты найдешь меня, - коротко ответил Нарцисс и состроил новую рожу. И я тебе понадоблюсь... Ты раньше никогда не дотрагивался до легенды?

И он захохотал.

Эрон горько улыбнулся. Глаза щипало все сильней. В последний раз он обвел взглядом знакомые и родные лица подземных братьев и сестер: Горгоны, Рейчел, Черного Рогача, Месяца, Головы-Сердца, Бабетты, Рыбьей Бочки, других, с которыми он так и не успел познакомиться поближе...

"Прощайте...
– сказал он без слов.
– Нет, до свидания!"

И ему еще долго махали вслед, пока Эрон шел по опустевшему полю в сторону дороги.

В сторону нового пути...