Ночной Орел

— Вы, пан доктор, наверное, обратили внимание на того высокого обер-лейтенанта, который часто приезжает в нашу больницу? Его зовут Крафт, Вилли Крафт. Он ушел в армию с четвертого курса медицинского факультета. Почему-то из всех местных девушек он выбрал для своих ухаживаний именно меня. Пристает и пристает!

Конечно, он красивый и по-чешски говорит вполне сносно. Да разве это главное!

Все равно ведь немец, фашист!.. Я просто не знаю, как быть, пан доктор. Прямо его оттолкнуть боюсь — он отомстить может. Таким все нипочем. А терпеть его приставания сил моих больше нет. Вот я и решила с вами посоветоваться…

Она порывисто вздохнула и затихла. Некоторое время шли молча. Наконец Коринта ответил девушке:

— Путаница у вас получается, Ивета. Не сердитесь, что я так прямо. С одной стороны, и красив этот обер-лейтенант, и по-чешски говорить умеет, с другой стороны — вам противны его ухаживания. Мне кажется, вы все же немножко им увлеклись.

— Что вы, пан доктор!

— Погодите, не возмущайтесь. Вы просили совета, вот я вам и советую. Прекратите, пока не поздно. Я не против смешанных браков и к немцам как к народу не питаю ни малейшей вражды. Задолго до войны я закончил Берлинский университет. Женился на немке. Вы, наверное, слышали, что у меня жена — немка?

— Да, слышала.

— Мне кажется, именно это обстоятельство и толкнуло вас обратиться за советом ко мне, а не к кому-нибудь другому. Вы рассчитывали найти у меня сочувствие. Это понятно. И все же, дорогая Ивета, придется вас разочаровать. Я оставил семью, отказался от научной работы, бросил службу в столице и ушел в ваше захолустье лишь потому, что у меня жена — немка. Точнее, не просто немка, а убежденная нацистка. Сразу после прихода немцев она добровольно вступила в нацистскую партию и пошла служить в эсэсовскую комендатуру. Я знаю, далеко не все немцы такие. Но ваш Крафт безусловно такой.

— Что же мне делать, пан доктор?

— Порвать с ним самым решительным образом. А чтобы не мстил, найдите подходящий предлог. Я, например, заметил, что к вам неравнодушен мой заместитель, доктор Майер. Спрячьтесь за Майера, чтобы спастись от Крафта.

— Боже мой, пан доктор, но ведь Майер…

— Знаю, знаю, он далеко не идеал мужской красоты. Толстый, черномазый коротышка.

Куда ему до Крафта, этой типичной белокурой бестии. Но Майер чех и честный парень. Кроме того, я уверен, что он согласится совершенно бескорыстно помочь вам. Фиктивные браки теперь не редкость. От угона в Германию этим спаслись много молодых людей. Для вас Крафт опасен не менее, чем отправка на принудительную работу. Хотите, я сам поговорю с Манером?

— Ах, пан доктор, все это так неожиданно, что я просто… Коринта не дал ей договорить:

— Погодите, Ивета, помолчите минутку.

Они остановились и прислушались. Где-то поблизости хрустнула ветка. Девушка вздрогнула и схватила доктора за руку:

— Что это?!

— Ничего. Белка, должно быть. Коринта старался успокоить Ивету. Однако сам он понимал, что это не белка. Уже несколько минут он улавливал какие-то шорохи, которые раздавались позади, то замирая в отдалении, то приближаясь вплотную.

Поглощенная своими заботами, девушка ничего не заметила. Коринта же слишком хорошо изучил лесные звуки, чтобы оставить без внимания эти странные шорохи.

Значение их было слишком недвусмысленно: кто-то, крадучись, шел за ними по пятам, приноравливаясь к их движению. Остановятся доктор с Иветой, и тот сейчас же замирает.

С минуту Коринта чутко прислушивался к привычным звукам пробуждающегося леса.

Вроде ничего подозрительного. Неужели почудилось? В таком случае, плохи дела — нервы, стало быть, совсем пришли в негодность.

Осторожно двинулись дальше. Загадочные шорохи немедленно возобновились. Как это ни странно, а на душе у доктора стало легче: шорохи настоящие, — значит, нервы пока что в порядке.

Небо над лесом постепенно светлело, стволы деревьев проступили совсем отчетливо.

Скоро начнутся заветные грибные места, а тут на тебе — кому-то понадобилось следить за мирными собирателями грибов. Хорошо, если кто из своих. А если немцы?… На всякий случай Коринта поменялся с Иветой местами — ее пустил вперед по тропинке, а сам пошел сзади. Девушка была благодарна доктору, потому что теперь тоже слышала легкие шаги неизвестного преследователя и от страха вся похолодела.

Улучив момент, когда они обогнули куст ежевики и очутились на краю глубокого лога, Коринта вдруг бросился обратно за куст и вскоре выволок на открытое место мальчишку лет десяти.

— Так вот кто за нами шпионит! Отвечай, кто таков? — грозно крикнул доктор, держа мальчишку за воротник куртки. «Шпион» кряхтел, пытался вырваться, но ничего не отвечал. Впрочем, этого и не требовалось — его и без того уже узнали.

Ивета, не успевшая даже испугаться, настолько быстро все произошло, кинулась к мальчишке и схватила его за руку:

— Владик, ты как сюда попал?!

— Вы знаете этого человека, Ивета? В голосе доктора была напускная строгость, но мальчишку он держал крепко, по-настоящему.

— Это мой брат, пан доктор. Он с вечера еще набивался идти со мной по грибы. Но не могла же я его взять, ведь он еще совсем ребенок! И вот видите…

— Сама ты, Ветка, ребенок, — прохрипел вдруг мальчишка. — Подумаешь, на семь лет старше!..

— Владик, замолчи!.. Пан доктор!.. — Ивета задохнулась от возмущения.

Коринта усмехался, глядя то на «шпиона», то на его раскрасневшуюся сестру.

Помедлил, отпустил мальчишку на волю и сказал:

— Ладно, грибник, пошли с нами.

— Я не грибник, — возразил Владик.

— А кто же ты?

Мальчишка засопел и потупился. Потом вскинул на доктора серьезные глаза и тихо проговорил:

— Я все понимаю, вы к партизанам, да?…

— Не болтай глупости! Мы идем собирать грибы, понял? Владик шмыгнул носом, недоверчиво осмотрел доктора, но все же кивнул:

— Понял, пан доктор.

— Вот и хорошо.

Коринта стал первым спускаться в лог. Девушка посмотрела ему вслед, потом с досадой обернулась к брату:

— Погоди, достанется тебе от мамы!

На мальчишку это не произвело ровным счетом никакого впечатления. Он независимо поддернул штаны и пошел за доктором.

Миновав сырой и тесный лог, грибники вскарабкались на крутой косогор и остановились передохнуть.

Лес шелестел, готовясь к новому дню. Свежие утренние ветерки шныряли в ветвях елей и сосен, срывали последние золотисто-багряные листья с дубов, осин, кленов.

Здесь все дышало миром и покоем. Мужчина, девушка, мальчик — каждый по-своему воспринимали очарование осеннего леса.