Ночной скиталец

Розалин содрогнулась, вспоминая времена, когда она так легкомысленно обращалась с могущественным оружием. Милосердные небеса! Если она на самом деле была избранной невестой Ланса, то, согласно записям Вэла, могло случиться все, что угодно. Она могла получить какое-то вселяющее ужас видение будущего или способность заставлять предметы летать или… или…

Розалин остановила свое разыгравшееся воображение, напомнив себе, что Ланс не обладает ни одной из этих сил, так что она не могла разделить их, с мечом или без него. Ланс заявлял, что у него нет необычных сентледжеровских способностей. Но нет, Розалин нахмурилась, пытаясь вспомнить. Ее муж сказал не совсем это.

«О, у меня нет никаких исключительных талантов, которые можно было бы использовать во благо других», — запинаясь, говорил он.

Розалин задумчиво перевела взгляд на мужчину, спящего на кровати. Когда-то она думала, что Ланс Сент-Леджер — самый надменный человек из всех, кого она знала, но теперь начинала понимать, что все было совсем наоборот. Он был скромным, относился даже скорее пренебрежительно к своим героическим подвигам на войне и всем хорошим делам, которые совершил после.

Мог ли он так же не принимать всерьез какие-то необычные способности, которые унаследовал? Розалин начал быстро листать страницы, лежащие на ее коленях, размышляя, что мог написать Вэл о способностях брата, если, конечно, он продвинулся так далеко в своих хрониках.

Он продвинулся. Розалин наткнулась на рассказ Вэла о нынешних Сент-Леджерах: Анатоль, с его видениями будущего, его дочь Мэрайя, которую иногда посещали видения из прошлого, Вэл, с его даром исцеления, способностью забирать чужую боль, Мариус, который мог видеть тайные эмоции, скрытые в сердцах других людей, Калеб, который, очевидно, имел способность общаться с четвероногими созданиями.

Множество Сент-Леджеров с их талантами, удивительными и странными. Но Розалин пролистала страницы с их именами, нетерпеливо ища то, которое хотела найти больше всего: «Из всех сверхъестественных даров, унаследованных семьей Сент-Леджеров, ни один не был более удивительным и пугающим, чем сила Ланса Сент-Леджера». Чем дальше читала Розалин, тем больше расширялись ее глаза. Конечно, то, что описывал Вэл, было невозможно. Как мог смертный человек отделяться от собственного тела, посылая свою душу скитаться в ночи, превращаясь в призрачное изображение самого себя?

Призрачный двойник Ланса Сент-Леджера… сэр Ланселот Сент-Леджер. Сердце Розалин остановилось, темное подозрение закралось в ее сознание. Невероятное, болезненное подозрение, которое не исчезало, не зависимо от того, как сильно она старалась.

Это не могло быть правдой. Просто не могло. Ее взгляд отчаянно метался по комнате, как будто ища какие-то доказательства, неважно какие. Но она заметила лишь блеск металла под кроватью: солнечный свет, подобно любопытным пальчикам, выхватил кусочек какого-то слишком знакомого предмета одежды.

Страницы рукописи выпали из онемевших пальцев Розалин. Она долго сидела на месте, прежде чем смогла найти мужество, чтобы двигаться: тихо прошла по комнате, наклонившись, вытащила брошенный предмет одежды, который увидела ранее. Рубашка из металлических звеньев тяжким грузом повисла в ее руках. Кольчуга давно ушедшего воина… или ее отважного рыцаря.

Сердце Розалин сжалось. Как будто она случайно наткнулась на какой-то драгоценный потерянный подарок возлюбленного, отважного героя, павшего в великой битве. За исключением того, что сэр Ланселот не умер. Он никогда не существовал. По крайней мере, не ее сэр Ланселот, нежный друг, на встречу с которым она бросалась на протяжении стольких теплых летних ночей. Он никогда не был чем-то большим, чем фарсом, обманом, сент-леджеровской иллюзией.

Она прижала кольчугу к себе, прислонившись щекой к металлическим звеньям, таким же безжизненным, какими, казалось, становились все ее глупые грезы.

И именно в это злополучное мгновение Ланс повернулся, внезапно проснувшись. Его глаза приоткрылись, и он сонно посмотрел на жену.

— Миледи, — пробормотал он. Хриплый голос принадлежал сэру Ланселоту, но соблазнительная улыбка была, без всякого сомнения, Ланса Сент-Леджера.

Розалин почувствовала, как что-то сломалось внутри нее, сердце пронзили боль и злость, подобных которым она никогда не знала.

— Ты! Презренный негодяй! — закричала она.

— Что? — глаза Ланса широко открылись: теперь он полностью проснулся. Он с трудом сел. — Розалин, любимая, что бы ни… оооох.

Он внезапно задохнулся, когда Розалин со всей силы ударила его кольчугой по обнаженной груди. Ланс выглядел смущенным, находящимся в таком замешательстве, что на секунду она почувствовала безумную надежду на то, что все ее открытия были ошибочны.

Но когда Ланс схватил металлическое одеяние, посмотрев вниз, чтобы понять, чем она ударила его, виноватый румянец залил его щеки. И это выдало его намного сильнее, чем кольчуга.

— О, Боже, — застонал он, бросив на нее страдающий взгляд.

Розалин сжала руку в кулак и с силой прижала ее к губам, чтобы сдержаться и не ударить его снова или не разрыдаться. Она не знала точно, чье предательство ранило ее сильнее: мужчины, который так страстно, так нежно занимался с ней любовью в этой постели прошедшей ночью, или того, который притворялся, что он ее героический друг, всегда выслушивая о ее несчастьях с таким вниманием, таким сочувствием. Как она быстро поняла, самой худшей частью ее грез о том, что она влюбилась в двух различных мужчин, оказалось то, что они оба смогли разбить ей сердце.

— Как ты мог сделать это со мной? — сдавленно спросила она, вспоминая все муки, которые испытала, прежде чем прийти к Лансу, борьбу с собой, ее тяжкий «выбор», почти разорвавшие на части ее сердце.

— Как ты мог сделать из меня такую дуру, заставив меня поверить, что…что… — Розалин отвернулась от Ланса, не в состоянии продолжать, не в состоянии глядеть на него. Она, спотыкаясь, направилась к лестнице, желая лишь вернуться обратно в уединение своей спальни.

Но Ланс выбрался из кровати и встал у нее на пути. Угрожающая преграда из обнаженного, мускулистого мужчины. Однако его руки оказались до боли нежны, когда он коснулся ее.

— Розалин, пожалуйста, любимая, ты должна позволить мне объяснить.

— Объяснить? — она отшатнулась от него. — Что именно здесь нужно объяснять?

— Кольчугу…

— О, полагаю, этот предмет полностью ясен для меня, сэр Ланселот. Просто одна из маленьких шуточек Ланса Сент-Леджера.

Ланс вздрогнул, как будто она ударила его:

— Розалин, ты не можешь так думать. Теперь, когда ты узнала меня лучше…

— Кого из вас? — горько ответила она. — Тебя или сэра Ланселота?