Ночной снайпер

— Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что ты слышал. А о звонке из прокуратуры я обязательно передам Петру Авдеевичу.

— Так что мне сказать следователю, если снова позвонит? — спросил Соломин.

— Соври что-нибудь… Мол, звонил, везде искал, но не нашел. Бывает. Может, человек в отключке или в расслабухе? Не мне тебя учить, правильно?

— Разве я вам врал? — спросил Соломин после паузы.

— Неверно поставленный вопрос. «Разве вы поймали меня на лжи?» Вот так будет точнее. Если честно, я уже не помню. Когда столько народа кругом врет, не подозревая, что мне ничего не стоит их проверить… Всех ведь не упомнишь.

— Наверно, чувствуете себя Богом, который все знает и все видит? — спросил Соломин.

— И делает упреждающие ходы, — согласился Николай Григорьевич. — Ну да, что-то вроде… Во всяком случае, начинаю понимать, как Господу нашему тяжело слушать бесконечную ложь своих овечек. Ну все, не отвлекай, мне нужно срочно звонить.

Николай Григорьевич отключился и тут же быстро набрал номер.

— Это опять я… Минут через пять он будет возле вас. Мы договаривались о десяти метрах упреждения, верно? — спросил он.

— Ну да, с упреждением десять метров, — ответил абонент с южнорусским акцентом.

— Там случайно никого поблизости нет?

— Ну как тут скажешь… — ответил абонент. — Сейчас нет, через минуту будут. Народ-то ходит. А вам нужно, чтобы кто-то был? Или решили переиграть?

— Да нет… — задумчиво сказал Николай Григорьевич. — Все остается, кроме одного. Пусть они лучше проедут те же десять метров вперед, вы поняли, да?

— Извините, уважаемый, но я хотел бы одно понять. То есть вы хотите его не замочить, а только попугать?

— Я уже объяснял. Не хочу повторяться.

— Дело ваше. Но тогда пусть он пересядет вперед к водителю. Сзади — охранник. По первому варианту его хотя бы ограждал движок и водитель… Понимаете?

— Послежу, — обещал Николай Григорьевич.

— И еще. Говорил уже… Спереди машину люди обычно пропускают, а сзади, когда машина проедет, начинают перебегать дорогу… Вот если там появятся посторонние, дети какие-то, это отменяется или как? Я интересуюсь на всякий случай, чтоб потом не было претензий. А то скажете, мы так не договаривались, если появятся жертвы…

— Все остается в силе! — жестко сказал Николай Григорьевич. — Это я беру на себя. И повнимательнее, скоро он будет возле вас.

Он отключил аппарат, прошелся по комнате, прислушиваясь к звукам, которые доносились извне. Начался дождь, и в его шуме вряд ли услышишь звук взрыва, подумал он. Он остановился, вспомнив о недавно приобретенном приборе для прослушивания на дальнем расстоянии. Настроил, приложил к уху, подошел к открытому окну. Потом взглянул на часы. Вот сейчас…

Он прислушался к шуму, доносящемуся из душа. Тамара скоро должна выйти. Придет, ляжет, скинет халат… Будет задавать вопросы. Что и зачем?

Он включил шестой канал телевизора. Обычно у них более оперативно рассказывают о подобных происшествиях. Ну, еще на четвертом… Он вышел из спальни, прошел на кухню, принес оттуда небольшой телевизор «Панасоник».

Тамара, уже без халата, лежала в постели и с помощью пульта бездумно переключала каналы. Остановилась на МТВ, глядя на кривляк с разноцветными волосами. Они дергались под музыку, подмигивая в камеру.

— Включи шестой, — сказал он. — Будем смотреть последние известия.

А сам включил четвертый, НТВ.

— Да ну… — капризно протянула она. — Будешь смотреть оба сразу?

— Да, — кивнул он. — Хочу узнать, какой из каналов оперативнее отреагирует.

Часть вторая

1

— Ну чего они там? — спросил напарник, жуя кусок копченой колбасы. — Передумали, что ли?

— А пес их знает! — ответил тот, что только что говорил по сотовому с Николаем Григорьевичем. — Теперь говорит, пусть проедут на десять метров вперед. А где они, как я их отсюда отсчитаю?

Он кивнул за окна квартиры, в которой они находились, на узкое шоссе, видное отсюда из-за редких деревьев.

— Так мы вон по тому кривому столбику считали, как машина передком наедет, как раз десять и будет. А тут как отсчитаешь те же десять метров?

— Никакого ориентира, — согласился напарник, не переставая жевать. — Надо было, Гриша, как следует его расспросить. Чтоб не было потом разговоров… Хорошая хоть машина, не знаешь?

— Джип говорит, черный, хромированный… — сказал Гриша. — На крыше фары какие-то. А тебе, Андрон, все жалко их, да? Людей не жалеешь, а машины жалко?

— Как бы не ошибиться… — поперхнулся и закашлялся Андрон. — Мало ли сейчас таких джипов? А то зря машину покалечим, как, помнишь, в Саратове? Вы, говорят, не тех нам взорвали… И еще платить не захотели.

— Пока их офис ночью не грохнулся… — тоже предался воспоминаниям Гриша. — Ну что ты все жуешь да жуешь! И давишься… Никак все не нажрешься?

И с силой стукнул его по спине.

— Вон вроде едет твой джип… — сказал Андрон сдавленным голосом. — Вон на «красный» остановился. Ну чего? Как метры эти отсчитаешь?

— А пошли они… — сказал Гриша, пригнув голову, чтобы лучше видеть. — Ты гляди! Там какая-то бабка с сумкой и девчонкой… Ой, перебегать будут. Черт их принес!

— А это не нашего ума дело, — прохрипел Андрон, сделав глубокий вдох и наконец откашлявшись. — Это уже их трудности. — Почему мы должны об их бабах и детях думать больше, чем они? Рви, Гришка, а то не заплотют!

— Не ори под руку, сколько можно говорить… — прошипел Гриша и набрал на сотовом несколько цифр, после чего сразу присел, пригнув напарника и привычно закрыв голову руками.

Хлопнул взрыв, на них посыпались стекла. Какое-то время они сидели, не двигаясь, слушая крики, громкие голоса, доносившиеся от шоссе. Потом посмотрели друг на друга.

— Ну чего? — спросил Андрон. — Чего там сейчас?

Гриша прижал палец к губам, они прислушались. От места взрыва доносились теперь плач и чьи-то крики.

— Откуда я знаю? — огрызнулся Гриша. — Встань да посмотри.

— Конечно, посмотрю, — сказал Андрон, разогнувшись. — Чуть погодя. Когда все тоже высунутся…