Ночной соблазн

– Мисс кто-о-о-о?! – поперхнулся Рокхерст. Баттерсби гордо выпятил грудь, если только столь тощий тип способен проделать такую штуку.

– Да, вы верно расслышали. Мисс Берк. Конечно, у меня нет графского титула, как у Трента, зато денег хоть отбавляй.

Трудно сказать, что ужаснее: если Баттерсби, безудержно хваставшийся предполагаемым браком с королевой нынешнего сезона, потерпит сокрушительное поражение или все же сумеет завоевать мисс Берк и тогда ему до конца жизни придется терпеть это злобное существо.

– Взгляните на нее: настоящий ангел! – разливался Баттерсби. – Но мне придется подойти и сделать все, чтобы оттеснить этого наглого щенка Хериота. Настоящий гриб, не находите? И кажется, собирается пригласить ее на танец! Ну, это мы еще посмотрим! Я не я, если это у него получится.

Граф что-то пробормотал в ответ, но смотрел не на мисс Берк, а на пустое пространство между ней и ее матерью.

На какой-то странный, совершенно нереальный миг он отчетливо разглядел силуэт молодой женщины. Но видение тут же пропало.

Впрочем, приглядываться не было времени, потому что в этот момент мисс Лавиния Берк попыталась шагнуть навстречу протянутой руке Хериота, но вместо того чтобы с привычной грацией положить ладонь на его рукав, эта во всех отношениях идеальная мисс как-то странно споткнулась и, словно пьяная, повалилась в объятия молодого человека.

И в довершение скандала послышался громкий треск, и огромный клок, вырванный из юбки, порхнул на пол. Наверное, все бы обошлось и привлекло внимание лишь тех, кто оказался рядом в этот момент, если б Лавиния громко и некрасиво не взвизгнула. Естественно, что на следующий день леди Ратледж, приехав к приятельнице, во всеуслышание заявила, что «девчонка еще раз доказала, что Берки не так далеко, как они считают, ушли от своих предков, а именно: рыбной торговки и владельца лавки».

– Боже! – пискнул Баттерсби. – Как такое могло случиться! Мой бедный дорогой ангел!

Он немедленно бросился спасать свою Лавинию, которой никак не удавалось выпутаться из объятий Хериота и принять более пристойную позу, и поэтому не услышал веселой реплики Рокхерста:

– Как тебе не стыдно, Тень?!

Пока остальные гости спешили своими глазами увидеть предмет завтрашних сплетен, Рокхерст повернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть, как дверь, ведущая в сад, открылась и закрылась сама по себе.

Очевидно, его маленькая Тень задумала выскользнуть из садовой калитки на улицу.

– Теперь я тебя поймал, – прошептал он, протискиваясь сквозь толпу.

Однако на его пути встала матрона в ярко-красном платье.

– Лорд Рокхерст! – широко и кокетливо улыбнулась она, цепляясь за его локоть. – Или следует сказать, мой новый Просперо?

Гермиона буквально вылетела в сад, прежде чем согнуться от хохота. О, какая чудесная картина! Мисс Лавиния Берк сброшена со своего пьедестала в присутствии едва ли не всего общества! Совсем как мечтала Томасин!

Нужно признать, что при виде такого унижения Гермиона больше не злилась на Лавинию за все гадости, которые она наговорила о Шарлотте и Себастьяне за последние несколько недель.

Кроме того, Гермионе удалось удрать от графа. А Куинс еще говорила, что она накличет беду на свою голову! Беду?! Ну уж нет!

Она весело провальсировала по дорожке, ведущей к садовой калитке, но в какой-то момент юбка зацепилась за разросшийся розовый куст. Гермиона потянула и дергала. И тут предательский скрип стеклянных дверей заставил ее вскинуть голову.

– Дьявол! – выругалась она себе под нос, лихорадочно пытаясь освободиться. Слишком хорошо ей был знаком мужской силуэт, возникший в дверном проеме.

Рокхерст.

Все довольство собой мигом растаяло перед лицом надвигавшегося несчастья. Нужно бежать. Немедленно!

Но это не представлялось возможным: уж очень крепкие шипы оказались у роз. Поэтому Гермиона замерла в надежде, что он не поймет, где она находится.

Может, он просто вышел подышать свежим воздухом? Или потихоньку улизнул с бала?

– Я знаю, что ты здесь, – окликнул он, становясь перед калиткой и складывая руки на широкой груди.

Гермиона закусила губу, боясь дышать. Он знает?! Но тут граф посторонился, и Роуэн уселся рядом.

– Найди ее, парень, – приказал граф. – Найди нашего друга.

Мерзкое животное потрусило по тропинке с такой готовностью, словно на шее у Гермионы висел бифштекс, и весело виляя хвостом, уселся перед ней.

– Ну вот, совсем нетрудно, верно? – усмехнулся Рокхерст, шагая по усыпанной гравием дорожке. На лице его играла широкая улыбка.

Господи Боже, не намеревается же он убить ее? Но в таком случае что собирается делать?

О, почему же она не осталась дома? Сидела бы в своей комнате, играла бы с Куинс в карты… и все было бы тихо, мирно, безопасно… и очень скучно.

Она осмелилась сделать крошечный вдох, только когда граф остановился возле Роуэна. Глядя в его проницательные синие глаза, она заметила в них дьявольский блеск, пославший озноб по ее спине.

Несчастье все-таки грянуло. Куинс оказалась права.

Гермиона медленно потянулась к подолу платья и попыталась отцепить его от шипов.

И это стало ее первой ошибкой.

Потому что стебли роз громко зашуршали, и граф улыбнулся еще шире.

Гермиона закрыла глаза. Господи, он действительно вшил ее убить! Но вместо этого она ощутила его жаркое дыхание.

– Попалась?

Гермиона чуть приподняла ресницы и поняла, что он совсем близко. Граф снова заговорил, и каждое слово будто обволакивало ее. Гермиона затрепетала, отчего стебли роз снова шуршали.

– Почему я постоянно должен спасать тебя?

Словно в доказательство своего утверждения он нашел ее плечо и нежно провел пальцами по руке.

Гермиона снова глотнула воздуха. Ни один мужчина еще не касался ее подобным образом.

Его пальцы вцепились в край выреза, снова погладили плечо, скользнули по прикрытой шелком груди, отчего Гермиона превратилась в сплошной комок нервов.

Либо колени сейчас подогнутся и она рухнет прямо в куст, либо ее, как всегда, вырвет. Она надеялась только, что за последнее он ее простит.

– Почему вы не… – сдавленно прошептала она.

– Значит, ты умеешь говорить? – откликнулся Рокхерст, наконец отцепив ее платье. Но ее руки не выпустил.