Ночной ураган

— Холли, ты… нет, это невозможно!

— Что именно, Джинни?

— Ты сказала, что твой папа посещал спальни дам…

— Конечно, время от времени. Не будь глупой, Джинни. В конце концов, папа — мужчина. И в твоей спальне тоже был. Взрослые, — добавила она, пожимая плечами, — только этим и занимаются.

Джинни беспомощно охнула перед лицом столь вековой мудрости.

— Холли, не могла бы ты следующий час побыть просто маленькой девочкой?

Холли расплылась в улыбке:

— А ты почитаешь мне? Папа думает, что я уже успела прочесть все истории, только мне трудно!

— С удовольствием.

— Как ни странно, но ты прелестно выглядишь в черном.

— Благодарю. Не хотите ли еще баранью отбивную с луковым соусом?

— Нет, хотя они довольно вкусны. Прекрасно иметь столь верных друзей, как миссис Сэмон, не так ли?

— Действительно. Ветчины?

— Пожалуй, не стоит. Она пригласила меня к себе на ужин завтра вечером.

— По-моему, стоит пойти. Брюссельской капусты?

— Меня тошнит при одной мысли о ней. Миссис Сэмон крайне обеспокоена, как и подобает настоящему другу, тем, что я живу в одном доме с бедной, беззащитной старой девственницей.

— Еще заячьего супа?

— Он уже остыл. Я объяснил, что ты — далеко не беззащитна, через три недели не будешь бедна и что мне нравится твой возраст. Ах да, еще я заверил ее, что ты вовсе не девственница.

— Почему я не швырну тарелку этого остывшего супа в вашу физиономию?

— Джинни, Джинни, ты обычно переносишь оскорбления с исключительным хладнокровием. В чем дело? Плохо себя чувствуешь? Погода влияет? Погода и в самом деле просто отвратительная. Или, с тех пор как ты обнаружила радости любви, жаждешь еще и еще? Ну что ж, думаю, меня можно убедить посетить твою спальню сегодня ночью. Может, попробуем другую позицию? Например, на боку, тебе это должно понравиться. Колени согнуты, стройная правая нога подтянута к груди, и я обовьюсь вокруг тебя и…

В лицо ему ударил град зеленого горошка.

Алек рассмеялся.

Этот негодяй имеет наглость смеяться над ней! Но Джинни тут же охнула — Алек зачерпнул ложкой горошек с тарелки и швырнул в нее. Одна особенно большая горошина упала на грудь и осталась там.

— Весьма впечатляюще, — заметил Алек, не сводя взгляда с соблазнительного зрелища. — Нет, не двигайся. Кстати, у миссис Сэмон самые восхитительные груди из тех, что я имел счастье ласкать. Погоди, разве ты сама не видела эту великолепную оснастку?

— Видела.

— Перед тем как приземлилась на свой изумительный задик и подвернула столь же изумительную ножку?

— Да.

— А потом, конечно, началась твоя ночь наслаждения. Тебе понравилось, когда я связал твои руки и прикрутил их к койке? Могу заверить, что мне это доставило невероятное удовольствие. Твои стоны, и вздохи, и тихие гортанные крики доставили мне такое наслаждение! Поверь, ты прелестна: эти длинные, стройные, упругие ноги, мягкая розовая женская плоть и…

— Немедленно замолчи!

Алек открыл было рот, но Джинни буквально завопила:

— Мозес! Мозес!

Дворецкий бесшумно скользнул в комнату:

— Да, мэм?

Джинни ослепительно улыбнулась:

— Можно нести кофе. Мы поужинали.

— Но я еще не доел баранью отбивную, — пожаловался Алек.

— Вы толстеете не по дням, а по часам. Кофе, пожалуйста, Мозес.

— Сар?

Джинни хотелось орать и биться в истерике. Подумать только, обращаться к Алеку за приказаниями!

— Мисс Джинни права, не годится мне превращаться в жирного хомяка.

«По крайней мере, пока я не заполучил вас, мисс Юджиния», — ясно говорил его взгляд.

— Кофе так кофе. С бренди, пожалуйста.

— Да, cap.

Мозес выплыл из гостиной так же бесшумно, как и появился.

Джинни наклонилась над столом:

— Алек, прошу, прекрати быть невыносимым! Он мгновенно стал серьезным:

— Зато ты не была угнетена, расстроена и не ушла в себя! И даже поела немного!

Джинни замерла, глядя на почти пустую тарелку. Алек прав. Ей так хотелось убить его, что она забыла об отце, о бесконечной боли настоящего, тщательно скрываемой ревности к Лоре и съела ужин. Оказывается, она была голодна!

Джинни взглянула на Алека. Его глаза не сверкали, как обычно, веселым лукавством.

— Нет, Джинни. Не оглядывайся назад. Смотри вперед. Иного выбора нет.

— Не хочу. Все это безнадежно.

— Мне не очень-то нравится считаться одной из безнадежностей. Нет, не спорь, лучше выслушай меня. Я здесь, чтобы спасти тебя, Джинни. Мы были вместе в постели, не один раз, и ты оценила мои усилия в этом направлении.

Немного подумав, Алек нахмурился:

— Собственно говоря, мое тело отчаянно сигналит мне, что пора возобновить столь приятную близость. Я бы задрал тебе юбки прямо здесь, на обеденном столе, но… а вот и Мозес с кофе. Как всегда, совершенно не вовремя.

Джинни не сказала ни слова, хотя заметила, как дворецкий вопросительно взглянул на Алека, а тот подтвердил распоряжение кивком. Безнадежно, совершенно безнадежно, даже в собственном доме. По крайней мере хоть его отец оставил ей.

— У тебя вид женщины, снова предавшейся тяжелым воспоминаниям. Немного бренди? Нет? Но я настаиваю. Ты сейчас нуждаешься в подкреплении. Оно согреет тебе внутренности.

Так и вышло. Джинни сделала первый глоток: огненная жидкость прожгла дорожку до самого желудка, так что девушка судорожно закашлялась. Алек спокойно пил кофе, разглядывая портрет отца Джеймса Пакстона на стене над буфетом. Почтенный предок был изображен в парике и пышном камзоле из тяжелой фиолетовой парчи с широкими, украшенными галуном рукавами. Величественный индивидуум со взглядом таким же холодным, как Северное море.

Джинни постепенно пришла в себя и даже смогла допить бренди. Она почувствовала тепло и приятную расслабленность. Будущее начинало казаться куда менее безнадежным.

— Как уже было сказано, — продолжал Алек, подлив немного кофе с бренди в ее чашку веджвудского фарфора, — я хочу, чтобы ты смотрела на меня как на своего рыцаря-спасителя. Меня можно считать храбрым воином, а вас, моя дорогая мисс Юджиния, — рассматривать как нечто вроде Святого Грааля [6] . Как тебе нравится такое определение?

6

Мифическая чаша, найти которую мечтал каждый истинный рыцарь

— Ты несешь совершенную чушь, — сказала Джинни, но почему-то не рассердилась. Кофе оказался великолепным и так согрел ее, что по телу пробегала приятная дрожь.

— Так вот что мы сделаем, дорогая леди. Вы выйдете за меня замуж в пятницу.

Джинни резко вскинула голову и уставилась на Алека.

— Ты просто безумен, совершенно безумен. Ты не любишь меня. Хочешь только заполучить верфь и «Пегаса». Почему?

— Потому, что хочу заниматься с тобой любовью следующие сорок лет, каждую ночь, каждое утро, возможно, после завтрака, и перед чаем, и…