Ночные рейды советских летчиц. Из летной книжки штурмана У-2. 1941–1945
Шрифт:
С непривычки девчонкам трудно было выдержать этот жесткий режим. Я старалась преодолеть все трудности. Ведь обещала Расковой все выдержать.
Вскоре на аэродроме, включая подкрыльные факелы, я забыла вырубить электричество из сети, и они взорвались в моих руках. Рядом оказалась Раскова.
– Открой глаза! Теперь-то видишь?
Все обошлось. А Марина Михайловна с упреком сказала:
– Эх, профессор! Учиться надо!
Она требовала ото всех аккуратности, четкости, организованности. И сама подавала пример, вызывая наше восхищение.
А как она умела носить военную форму, которая
Учеба шла своим чередом. Теоретическая подготовка будущих воздушных бойцов проводилась по общей программе для всех трех полков. А в штабе формирования шла работа по укомплектованию частей. Раскова до поздней ночи засиживалась в штабе, беседовала с людьми, изучала личные дела, оценивала жизненный путь и опыт летчиков. Прежде всего нужно было подобрать командиров подразделений и начальников служб.
На должность командира 588-го ночного бомбардировочного авиаполка Раскова выбрала Евдокию Давыдовну Бершанскую. Во-первых, в прошлом инструктор, летчик гражданского флота. Во-вторых, Евдокия Давыдовна имела спокойный характер, обладала большой выдержкой и тактом, была справедливой и волевой. Комиссаром полка была назначена Е. Я. Рачкевич, начальником штаба – бывшая студентка МГУ Ирина Ракобольская.
Командиром 586-го истребительного авиаполка, на самолетах Як-1, стала майор Т. А. Казаринова – одна из старейших кадровых летчиков ВВС. Комиссаром – военный инженер 3-го ранга О. П. Куликова, начальником штаба – бывшая студентка МГУ Александра Макунина.
Командиром 587-го бомбардировочного авиаполка, на вооружении которого был легкий бомбардировщик Су-2, стала сама М. М. Раскова, комиссаром – Л. Я. Елисеева, начальником штаба – капитан М. А. Казаринова.
Полки истребителей и ночников были укомплектованы по штату всеми специалистами в первую очередь. В истребительный полк отобраны летчики из Осоавиахима, имевшие хорошую летную подготовку. Для полка ночников, на самолетах У-2 – летчики из аэроклубов. В полк скоростных дневных бомбардировщиков – пилоты, имевшие опыт полетов по маршруту, годные к полетам без ограничений. Командиры эскадрилий, звеньев – это наиболее опытные авиаторы.
Общее руководство по подготовке трех полков было оставлено за майором Расковой. А это значит, что именно ей приходилось заниматься вопросами обеспечения полков самолетами, летным и техническим обмундированием, различным оборудованием и снаряжением.
В любое время суток Раскову можно было застать на аэродроме. Она проводила разборы, летала, отдавала распоряжения и, конечно, учила подчиненных. Казалось, она никогда не отдыхает. Никто не видел ее усталой. Или она так умела владеть собой.
При формировании полков вновь сказалась нехватка людей. Марина Михайловна обратилась в Саратовский горком комсомола. Буквально на следующий день с раннего утра здание горкома осаждали девчата. Шутки, остроты, смех. В тесном коридоре не протиснуться. Все волнуются, как перед сдачей решающего экзамена. Все внимание –
на дверь, за которой заседает комиссия. Девушки кидаются к выходящей, заглядывают в лицо, по блеску глаз и улыбке угадывая, что все в порядке. Наперебой спрашивают:– Взяли? Строго осматривают? К зрению придираются? Справки о стрелковой подготовке требуют? А о прыжках?..
– Ничего не требуют. Посмотрели. Постукали. Сказали: «Годна».
Большая группа девушек пришла из авиационного техникума: Петкилева, Пинчук, Лучинкина, Шеянкина, Платонова… Именно они впоследствии составили костяк технической службы трех полков. Их зачислили сразу, без долгих разговоров.
Чуть ли не первыми примчались на прием к Расковой Нина Данилова, Ольга Клюева, Лидия Демешева – выпускницы Саратовского аэроклуба. Они тут же были приняты в штурманскую группу.
– У вас налет малый. На войне летать – это не в аэроклубе, – сказала Раскова.
А Ольге Клюевой, узнав, что она дипломница экономического института, предложила сначала все-таки защитить диплом.
– С войны вернешься, а у тебя специальность…
Над Олей подшучивали:
– Фрицы не сбивают тех, кто с высшим…
К двери робко, бочком протиснулась невысокого роста девушка. Она пришла прямо с завода, после смены. Вошла в горком и растерялась: все говорят о самолетах, о полетах. А что умеет она, Аня Сергеева, работница шарикоподшипникового завода? Только семь классов закончила. «Ну и что? – подумала Аня. – Зато я выносливее и сильнее многих». И она посмотрела на свои руки. «Возьмут!» – решила Аня и смело перешагнула порог кабинета, где сидели Раскова и Рачкевич.
– Что умеешь?
– Работать!
Ей хотелось рассказать Расковой, что ее фотография висит на заводской Доске почета, но застеснялась. Повторила:
– Работать умею!
– Вооруженцем пойдешь?
Аня не знала, что это такое, но уверенно ответила:
– Все сумею!
С заводов пришли и Лысогорская, и Резниченко, и сестры Жуковицкие, и Полина Белкина, и многие другие девчата. А на их опустевшие места вставали подростки.
Расталкивая очередь, к двери пробиралась маленькая девчушка.
– Ты куда, дитятко? – одновременно спросили ее несколько человек. – Здесь не в пионерский лагерь записывают.
– Я вам не дитятко, – строго ответила она. – А куда записывают, сама знаю. Отойди! – Девушка рукой отстранила насмешницу, которая загораживала дверь.
– Кто ты такая?
– Целовальникова я.
– Хо-хо! Что-то не слыхали такой фамилии среди известных летчиц.
– Еще услышите!
Вокруг расхохотались. Маленькая, худенькая девчушка держалась так, словно была опытным воином. Когда она вошла в кабинет, Раскова удивленно посмотрела на нее.
– Тебе что?
– Записаться пришла. На фронт.
Пропустив гражданское «записаться» мимо ушей, Раскова спросила:
– Что же ты умеешь? Самолет водить? Стрелять? Ремонтировать?
– Да нет, – нисколько не смутившись, ответила девчушка. – Я только школу окончила… Но ведь научусь! Всему, чему надо, научусь.
Раскова откровенно рассматривала девчонку от ее ботинок тридцать третьего размера до маленьких ладошек. А та задирала голову, поднималась на носки, как будто таким образом могла стать выше.