Ночные ведьмы

Мелькает быстрая мысль: почему он принес именно их? В Лануре нарцисс считается цветком смерти.

Позади сонно ворчит Алиса. Я отрываюсь от супруга, чтобы посмотреть на дочку, а когда поворачиваюсь обратно, понимаю, что с Августом что-то не так. Его лицо почему-то синюшного цвета, а вместо глаз – черные провалы.

– Август! Что с тобой?!

На шее мужа затянута грубая толстая веревка. Из-под нее виднеются темные, почти черные кровоподтеки.

– Я так соскучился… – шепчет супруг.

Он делает шаг назад.

– Август!

Я порываюсь встать с кровати, но вместо этого падаю прямо на рассыпанные цветы.

И просыпаюсь.

– Юна!

Надо мной склонилась Нинон. Я села на лавке, потерла виски. За окошком неторопливо занимался рассвет.

Кошмар. Снова кошмар.

– Я кричала?

– Нет, – она отвернулась.

Значит, кричала.

– Ты сама-то спала? Нинон?

– Посплю позже, – она села рядом, откинулась на шершавую стену. – Когда встанет солнце.

Я понимающе кивнула. При свете дня кошмары приходят редко, поэтому некоторые сестры предпочитают отдыхать именно в это время. Сегодня отдыхать днем будут многие – вчерашняя ночь у всех оказалась бессонной.

Мы прилетели к ринринской мельнице через час после полудня. Успели вовремя – над рекой поднимался дым, а в воздухе удушающе воняло гарью. В самой деревне было пусто: Илана с сестрами успели предупредить крестьян о грядущей опасности, и те благополучно скрылись от солдат в окрестных поселках. Судя по распахнутым калиткам и дверям, авалейцы тщательно обыскали каждый погреб и дом, и, не обнаружив никого, кроме кошек и кур, отправились на поиски беглецов.

Сестры напали на карателей, когда те вышли из Ринрина на широкий заливной луг. К нашему появлению битва была уже в самом разгаре. Ведьмы кружили над солдатами, как разъяренные гарпии, и поливали их сверху струями огня. Те укрывались портативными силовыми щитами, пытались пробиться к лесу и отстреливались из винтовок. На лугу полыхала большая крытая повозка, а рядом с ней лежали три обгоревших тела.

Конец ознакомительного фрагмента.